Николай Нестеров - Cнова дембель

— Пошла страна вразнос, — единственное, что я понял и потерял интерес к телевизору окончательно.

Даже «Утренняя почта», которую ждут всю неделю, словно манну небесную, меня лишь удручает.

В нашем клубе два раза в неделю крутят фильмы, иногда довольно свежие, только недавно вышедшие в прокат. Но ни один из них, по понятным причинам, я не досмотрел до конца. Честно говоря, и начало не досмотрел ни разу, сразу засыпаю.

Одними кинофильмами и политинформациями наша культурная жизнь не ограничивается. Иногда к нам приезжают совсем уже экзотические гости. К концу учебки например, пару раз заедет дирижер из округа, в поисках поющих и танцующих талантов. Хороший человек — мгновенно вычислил полное отсутствие музыкального слуха у вашего покорного слуги и освободил от занятий с хоровым пением. К сожалению, насладится счастьем в тот раз, а также свободным временем, я не успел, на выходе из актового зала был пойман старшиной и отправлен на кухню в помощь картофельным каторжанам.

В этот раз я умнее буду, фиг меня кто поймает.

Сегодня у нас необычная лекция от необычного гостя. Целый подполковник, военный прокурор. С удовольствием послушал бы его выступление, в прошлой исторической реальности его выступление мне очень понравилось, но организм требует использовать время с пользой, поэтому устраиваюсь поудобнее и закрываю глаза.

Одного я не учел, что лектор не будет стоять за трибуной, согласно местным традициям, а начнет прогуливаться по сцене, и мое место во втором ряду с краю попадет в его поле зрения. А может я храпел слишком громко? Леха, же, зараза, заслушался и прозевал момент, когда меня надо было ткнуть локтем в бок. Сказывается очередная бессонная ночь — сегодня я первый раз сделал вылазку в город, провел разведку местности, освежил географическую память, так сказать. Прикинул удобные пути отхода и возвращения на случай шухера. Вернулся в третьем часу, не успел закрыть глаза, а уже подъем.

Удар в бок я получил, но было уже поздно, меня заметили и обратили внимание.

— Устал, боец? Спать хочется? Тяжела служба? — вкрадчиво поинтересовался прокурорский, тоном, не предвещающим ничего хорошего.

— Никак нет, товарищ полковник! Просто задумался над вашими словами. Очень сильное впечатление произвели, — демонстрируя бодрость духа, которой в помине не было, проорал я, так что Леха наверное оглох на одно ухо. Так ему и надо.

— Вот как? И что же на тебя произвело такое впечатление? — злорадно усмехнулся рассказчик, предвкушая развлечение. С последующей экзекуцией.

Он все правильно определелил, конечно я ничего не слышал, пребывая в сладких объятиях Морфея. Тьфу, ну и фраза, ни в каких объятиях я не пребывал, тем более, что Морфей — явно мужское имя. Тьфу еще раз. Но в прошлом я его выступление прослушал от и до! И впечатление оно произвело сильное. На меня молодого и неискушенного. Рассказал он тогда много чего интересного из своего богатого прокурорского опыта. О дедовщине, о суицидах, о случайных самострелах.

Или о том, как дембель в соседнем погранотряде решил прыгнуть на Газ-66 через канаву с разгону, в результате чего кувыркнулся и лег на крышу. При этом в кузове у него под брезентом два десятка солдат сидело. Половина — двухсотые. Оказывается, это такая традиция, так и называется — «дембельский прыжок».

Армия — зона повышенного риска даже в мирное время, поэтому случаев таких бесчисленное множество ежегодно. К тому же приврать — это святое, могу поспорить, что прокурор тоже лапши навешал с три короба, как говорится.

Много он чего тогда рассказывал, только надо быстро сообразить, что именно на меня произвело впечатление? История, как один придурок решил подшутить над сослуживцем и вытряхнул порох из гильзы, вставил пулю обратно и решил выстрелить ради шутки в голову соседу. В результате — дырка в голове, и пять лет строго режима. Не учел экспериментатор, что на стенках гильзы порох все равно остается, и этого хватило для смертельного выстрела на таком близком расстоянии.

— Больше всего поразило, как после расстрела труп в ванну с кислотой опускают, и он растворяется как холодец.

Могу поспорить, что рассказ — просто выдумка нашего прокурора, любителя травить байки и пугать ужастиками, но тридцать лет назад меня впечатлил этот рассказ.

Гробовая тишина воцарившая в зале, насторожила меня. Можно муху запускать для проверки эталона тишины, как говорится в таких случаях.

Точно помню эту историю. Сначала полковник вешал лапшу про то, как именно приводят в исполнение высшую меру наказания — расстрел. Потом, куда трупы девают. Там еще что-то про корридор, выстрел в затылок. Даже помню, что приговоренному якобы перед смертью сообщают, что он помилован, чтобы не буйствовал и не сопротивлялся.

Ему бы детективы писать с такой фантазией.

Однако пауза неприлично затянулась. Полковник как-то странно смотрит на меня, Леха строит страшные рожи, безуспешно пытаясь намекнуть на что-то важное.

Блин, да он же не успел это еще рассказать! Лекция только началась.

— Меня, как водителя автороты, поразила история с прыжком на ГАЗ-66, - исправился я. — Столько погибших из-за обычной глупости и разгильдяйства.

Облегченный выдох со стороны Лехи, достойный тихоокеанского кашалота в период брачных игр, подсказал мне, что я на правильном пути.

— Садитесь, рядовой, — скомкал процедуру наказания полковник, как мне показалось, несколько растеряно.

Интересно, что он подумал? Наверное, вспоминает, где и когда он эту историю рассказывал раньше, и каким образом о ней узнал какой-то рядовой. Подполковник, кстати не пограничник, форма не наша, значит, будет думать, что контора пишет все его выступления, а меня и вовсе за подсадного теперь считать будет.

Я даже улыбнулся своим фантазиям. Либо у меня паранойя начинается, либо у полковника моими усилиями, но у кого-то из нас теперь обязательно будет.

Капитан Иванов мрачно осмотрел нашу группу и поинтересовался, есть ли среди нас спортсмены, обладатели спортивных разрядов и прочих физкультурных достижений, в виде каких-нибудь побед на районных соревнованиях. В армии человек умнеет быстро, поэтому среди сорока молодых солдат не нашлось никого, кто отозвался бы на этот глас вопиющего в пустыне. Или если быть предельно точным — вопиющего на стадионе.

Сокровенное знание, что держаться от начальства надо подальше, а к кухне поближе, проникло в сознание новопризвавшихся на первой же неделе службы и укоренилось там навсегда.

— Нафиг-нафиг, — читалось в глазах потенциальных спортсменов даже на расстоянии.

Поняв, что народ попался ученый, капитан зашел с другого бока.