Computers - Computers - Как один день - 1-5 книги

Ханна была вдовой – ее муж утонул во время рыбной ловли в озере больше пяти лет назад, и с тех пор она была одинока. Родственников у нее не было, и она сама могла решать свою судьбу. Йолду, однако, заявил, что в таком случае выкуп положено заплатить всему поселку, тем более, что никто не хотел лишиться такой певуньи, как Ханна. Мы, не споря, согласились, и свайный поселок получил в качестве выкупа за Ханну два копья с бронзовыми наконечниками, кинжал и десяток стрел. Ходжа и Ханна со слезами на глазах благодарили нас всех.

Вечером мы с Куньей снова лежали рядом в шалаше и обсуждали, что делать. Назавтра мужчины поселка должны были возвращаться на мыс Идолов, чтобы праздновать «медвежью свадьбу». Мы решили, что поедем с ними. Конечно, нас не захотят отпустить одних, обязательно поедут и другие из наших, но там видно будет, как повернется дело.

Утром мы с Куньей, Тэкту, Сойон и Карась присоединились к челнокам свайного поселка и отплыли к мысу. Хотел с нами поехать и Суэго, мой отец, но я не позволил, сказав, чтобы он остался с матерью и заботился о ней. Поездка предстояла рискованная, и мне совсем не хотелось, чтобы Гунда снова осталась одна.

Мы плыли целый день. Я беспокоился, как все сложится, а Кунья, на удивление, была спокойна. Она сказала:

- О чем нам беспокоиться, милый? Даже если нам суждено погибнуть, то мы ведь встретимся снова там, где уже побывали, не правда ли? А мне больше ничего и не надо.

Ей не давала покоя грустная история о погибших юноше и девушке, которых замучил Ойху, и она несколько раз заговаривала об этом. Я же волновался за свою Кунью, и боялся, что с ней может случиться беда.

К вечеру все прибыли на мыс и расположились у небольшой речушки, впадавшей в озеро. Быстро наломали веток, построили шалаши, и устроились на ночлег. Утром нас всех позвали на медвежью свадьбу.

Медведь, подаренный Ойху жителями свайного поселка, сидел в клетке, сделанной из толстых бревен. Ойху – немолодой, худой и высокий мужчина с горящими безумными глазами, подошел к клетке, вокруг которой столпились гости, в том числе и мы. Поклонившись медведю до земли, Ойху сунул ему в морду крупную форель, но медведь рявкнул и отвернулся, и рыба упала на землю.

- Не гневайся, медвежий хозяин! – сказал Ойху. – Приготовили тебе невесту. Прими ее! – и к клетке подвели молодую девушку, стройную, но с явными чертами ее желтолицей матери, младшую дочь Ойху. Та не хотела идти, и ее вели насильно.

Стоящие рядом охотники подали медведю еще рыбу, он потянулся за ней лапами, и они ловко накинули на передние лапы зверя две ременные петли и затянули. Затем, для страховки, накинули еще по ремню, вытащили из клетки бревна, и, растянув на ремнях, повели медведя к двум росшим рядом деревьям и крепко привязали. Медведь стоял на задних лапах, огрызаясь на своих мучителей. Невеста плясала и кружилась перед ним, а Ойху время от времени подходил и толкал ее в спину, да так, что она чуть не оказывалась у медведя в объятиях, тыкалась головой в лохматую медвежью грудь и отчаянно визжала, а Ойху хохотал.

В конце концов, я не выдержал, шагнул вперед и сказал:

- Ойху, зачем мучаешь свою дочь? Она человек, а медведь – зверь, невеста – не жена, и незачем ей обниматься с медведем!

Ойху вздрогнул, с ненавистью взглянул на меня, и спросил:

- А ты кто такой, чтобы мне указывать?

- Я – Уоми, из далекого южного поселка Ку-Пио-Су, со мной моя жена Кунья, мы – гости свайного поселка. У нас дома не принято мучить женщин!

- А у нас принято! – расхохотался Ойху. – Хочешь, и твою жену отдам в жены медведю?

- Попробуй! – с вызовом ответил я, а Кунья схватила меня за локоть и сжала изо всех сил – вокруг было полно желтолицых охотников.

Но Ойху, казалось, уже успокоился. Он дал такого пинка своей дочери, так что та улетела в кусты, взял у одного из желтолицых лук и выстрелил в медведя. Стрела застряла у того между ребер, медведь заревел и заметался между деревьями, чуть не обрывая ремни.

- Ну, кто добьет? – спросил Ойху. – Только одним ударом! Кто сразу добьет, будет сидеть со мной рядом на пиру и получит от меня лучший кусок.

Я вытащил из-за пазухи кинжал и шагнул вперед. Подойдя к медведю, я улучил момент и всадил ему в грудь кинжал по самую рукоятку. Медведь дернулся и повис на ремнях. Я вытащил кинжал, вытер его о медвежью шерсть и вернулся на свое место, рядом с Куньей. Колдун внимательно посмотрел на меня:

- Молодец! Сядешь со мной рядом. И твоя жена тоже.

* * *

На эту ночь медведь остался привязанным между деревьями, а его невеста должна была находиться рядом и охранять труп своего «жениха». Она так боялась Ойху, что подчинилась, а утром ее нашли в кустах еле живую от страха.

Медведя отвязали, освежевали, сняв с него шкуру, и стали разделывать на траве. Я обратил внимание на то, что медведь со снятой шкурой до жути походил на человека, лежащего на спине, с закинутыми за голову руками.

На разложенных вокруг поляны кострах жарилось медвежье мясо, мы все уселись в круг, причем колдун посадил меня рядом с собой, и лично угощал. Я видел, как жадно сверкают его глаза, когда он смотрел, как я режу мясо своим кинжалом.

- Подари нож, Уоми! – сказал он.

- Нож заговоренный, подарить не могу. Он достался мне от самого Дабу, - ответил я.

- Ну, продай! За нож возьми любую женщину.

Я только покачал отрицательно головой, отрезав еще кусок мяса.

На ночь всех приезжих разместили в деревянных домах, стоявших на сваях недалеко от поляны. Мы лежали с Куньей в маленькой коморке и шептались. Поведение Ойху и его обращение с дочерью нас еще больше возмутило и настроило против колдуна, но что было делать? Не объявлять же ему войну открыто у него дома, где ему все подчинялись. Мы с Куньей решили, когда все отплывут, тайком остаться и расправиться с Ойху, предупредив наших, чтобы за нас не беспокоились и вернулись в свайный поселок.

Назавтра я отозвал Карася и дал ему указания. Тайная охота за колдуном могла продлиться несколько дней, а выступать против него всем было бы безумием – у него под рукой до сотни покорных ему людей. Я сначала хотел остаться один и подкараулить Ойху, но Кунья решительно заявила, что останется со мной, и, если суждено, умрем вместе.

Но судьба распорядилась за нас. Когда мы все собирались садиться в лодку (Карась должен был высадить меня с Куньей на берегу, неподалеку), провожать пришел сам Ойху.

- Зачем так спешишь, Уоми? – заговорил он. – Вы – гости издалека, и я прошу вас еще погостить у меня. Оставайтесь все на несколько дней, я позабочусь, чтобы вам было хорошо.

- Почтем за честь, хозяин Большой Воды, - ответил я, переглянувшись с Куньей.

Мы привязали челнок, и вслед за Ойху пошли обратно к дому, где провели прошлую ночь. Ойху велел подать нам угощение на лужайке перед домом, и сам остался с нами. Стемнело, мы все сидели у костра, ели, пили вареный мед, и разговаривали, не чуя беды. Наконец, Ойху встал и громко сказал: