Алексей Янов - Княжич

Ночью в моём княжеском тереме–пятистенке плохо спалось, донимали клопы. Почёсываясь, я поднялся, натянул кафтан, надел сапоги. В сенях стояла бочка с квасом, зачерпнув квас берестяным ковшиком, быстро опорожнил его содержимое. За дверьми слышались голоса, кто–то с кем–то разговаривал. Вышел на крыльцо. На улице стояла непроглядная темень, но ближе к воротам был разожжён костёр. Разговаривающих я узнал. Это были Вертак, держащий за уздцы коня, и двое дежурных гридней, о чём–то с ним споривших.

– Ты, Вертак, о чём толкуешь! Княжича ему треба разбудить! Иди вон лучше в баньку, согрейся!

Понятно, если дворянин так быстро вернулся, значит, боярин шерсть ещё не успел продать.

И моё предположение оказалось верным. Уже к обеду этого дня в Гнёздово прискакали люди боярина Бориса Меркурьевича во главе со своим шефом. Раскланявшись друг с другом, я немедленно приступил к обработке боярина.

– Боярин Борис Меркурьевич, предлагаю тебе, совместно со мной, заняться одним прибыльным делом.

– Слушаю тебя Владимир Изяславич со всем вниманием и почтением!

– Что тебе известно о войлоке?

– Кошма, что ли? – увидев подтверждающий кивок с моей стороны, боярин продолжил. – Слышал, что степняки, для сугрева, обкладывают его вокруг своих юрт. Из него ещё делают потники, подмётки для сёдел, одёжу какую–то свою, ещё ковры, но они не больно лепые, особенно по сравнению с персидскими.

А боярин оказался в этом деле довольно просвещённым.

– А сам чего, шерсть регулярно продаёшь, а войлок не выделываешь?

Боярин задумался, действительно, почему?

– Да как–то не сподобился, – растерянно протянул он, а потом нашёлся, что добавить, – да и товар ентот басурманский и малоценный.

– Ой, ли! – усомнился я. – Конечно, боярам войлоковые ковры ни к чему, лучше и краше, конечно, тканные персидские. А те же смерды и ремесленники, я думаю, с радостью бы их покупали. Или дружина в зимнем походе вместо дорогих сукновальных палаток, могла бы использовать не только дешёвые, но и тёплые войлочные.

– Наверное, – не уверенно протянул боярин.

Вот, что значат стереотипы, подумал я. Вбили себе в голову, что войлок басурманский, значит, русскому человеку его использовать невместно и зазорно.

– Действительно, княжич, я как–то и не думал, что войлок на Руси пользителен хоть для кого–то будет, мы ж не нехристи копчённые! А сейчас над твоими словами думаю – и верно ты глаголешь, хорошая вещь войлок – тёплый и дешевше сукна.

– Прежде, чем продолжим разговор, ответь, ты согласен организовать со мной войлочное предприятие на паях?

– Каковы условия? – сразу подобрался боярин.

– Я так понимаю, что своими силами ты войлок изготовить не сможешь?

– Ну, ежели только в будущем году, и то если удастся найти в южном порубежье знающих людей и посулами сманить их в Смоленск.

– Мастера–суконщика или хотя бы подмастерья сможешь нанять?

– У меня в закупах таковой имеется!

– Ещё лучше. Я в общих чертах представляю, как выделывают войлок. Надо будет с твоим закупом встретиться и обсудить это не особо сложное производство.

– Ладноть! Хоть сегодня! – загорелся боярин.

– Не будем гнать коней, Борис Меркурьевич, мы пока ни о чём с тобой толком и не договорились. Так вот, продолжим разговор. Сразу у твоего мастера может и не очень хорошо получиться, тут надо, как и в любом другом деле развить в себе нужный навык, ловкость и чутьё, без этого никак. А так там, в валянии шерсти, ничего сложного нет. Если бабы степнячки с таким ремеслом справляются, то думается мне русский мастер и подавно не подведёт.

– Не должён! Сукно со своими помощниками он делает не плохое, правда, грубоватое, по сравнению с немецким, но зато прочное! – с гордостью в голосе похвалялся боярин достижениями своего закупа.

– Тогда, Борис Меркурьевич, слушай мои условия ...

В итоге сошлись с боярином на следующем. В обмен на 49% паев нашего с ним совместного Войлочного СП боярин не только отдавал мне свою шерсть, но и согласился взять на себя все прочие расходы, в том числе строительные, по персоналу предприятия (для ручной промойки, разрыхления и уваливания шерсти понадобятся шерстобиты и шаповалы) и закупке необходимого оборудования (гребней с железными зубьями и простого лучка со струнною тетивою – для взбивания и разрыхления шерсти). А чего такого? Нормальная схема получилась, его деньги – мои технологии и гарантированный госзаказ в придачу!

Войлочное производство решили развернуть в нескольких километрах к югу от Смоленска, в южном форпосте столицы, в Воищине – укреплённом городке, являющемся ещё и родовым гнездом этого боярина.

Обмыв заключённую сделку, оформленную пока только в виде рукопожатия, и плотно закусив, мы продолжили прерванный деловой разговор.

– А как ты думаешь, боярин, будет ли у мизинного люда пользоваться спросом войлочная валяная обувь или валенки, которая будет такая же тёплая, как меховые онучи иль сапоги, но намного их дешевле?

Боярин в очередной раз подвис.

– Думаю будет! Нет, уверен, что будет!

– Значит, кроме валенок, палаток мы будем изготавливать верхнюю одежду – вроде бурок, шапки, не будем забывать о подмётках для сёдел. Думаю, стоит заняться выделкой простых и окрашенных моими красками ковров разных видов – напольных, настенных.

– Ооо!!! – громко обрадовался боярин, – это замечательная мысль, Владимир Изяславич! Если войлочные товары твоими красками крыть, то они сразу в цене многократно прибавят!

– Должен быть сегмент дорогих товаров – искусно сделанных и покрашенных, а также дешёвых – грубой обработки и некрашеных!

– Всё верно! – не раздумывая, согласился боярин с рацпредложением, начавший витать где–то высоко в облаках.

Плюнув на все свои первоначальные планы, уже на следующий день мы с боярином и нашими свитами, укатали в Воинщину. Не терпелось мне поделиться своими теоретическими познаниями в валяльном деле и поучаствовать в организации производства. Боярину было ещё больше невтерпёж, расписанные перспективы чуть ли не повсеместного использования на Руси войлока, его просто окрыляли, не давая спокойно сидеть на месте.

Возвратился обратно в Гнёздово от боярина Бориса Меркурьевича, через четыре дня, сразу после того, как у его суконщика, быстро освоившимся в новом деле, стало получаться скатывать войлок приемлемого качества. По пути назад завернул в Смоленск, требовалось отчитаться перед князем, куда и зачем я мотался.

И вот теперь, наконец–то прибыв в Гнёздово, я сам себе дал обещание сосредоточиться хотя бы пару месяцев, только на своей рождающейся в муках армии. "Колдовству" в химических мастерских, металлургическим печам и прочим делам купеческим, отныне я посвящал не более пары часов в день, всё остальное время, стараясь проводить с новобранцами и их командным составом. Командиров, набранных из княжеских дружинников, тоже приходилось кое–чему учить в методическом плане, так как задуманная мной подготовка будущих ратников сильно отличалась от распространённой здесь практики.