Андрей Прокоп - Во власти небытия

Дальше своим ходом на первый план вступило шумное застолье, где разговор болтался, от одного к другому, не имея никакой четкой связи между темами. Множество бутылок поместились на небольшом по площади столе. Большая тарелка с пельменями уже успела один раз сменить свое содержимое. Табачный дым ползал по стенам и потолку, висел над разгоряченными головами споривших и просто смеющихся. Тональность повышалась с каждой порцией выпитого. Степан играл в этом, как обычно первую скрипку. Перекрикивал и ближних от себя и тех, кто был дальше. Очки в золотистой оправе постоянно спадали с его маленьких глазок, на такой же миниатюрный нос. Он поправлял их на место, тут же продолжал доказывать свою истину в последней инстанции. Напротив него сидел толстый мужчина с трех дневной щетиной, имевший, как и Павел, большую залысину. Звали его Николай и он в последнее время был главным оппонентом Степана в политических дебатах.

— Нет, ты не любишь родину! Я знаю, что не любишь, потому и разговор у нас такой.

— За что её любить? Нет, ты мне скажи, за какие такие достижения. Что она мне дала хорошего? — страстно не уступая Степану в громкости кричал Николай.

— Родина — одна! Понимаешь ты это, или нет? Одна — она! Какая бы не была — но она одна! Ты, что плохо живешь. Денег у тебя не хватает. Всё остальное тоже есть, так, кого хера вам надо! — наступал Степан, в очередной раз, теряя свои очки с положенного им места.

— А ты сам? Не очень что-то у тебя с материальным положением, а все рвёшь задницу на британский флаг за родину! — бил своими аргументами Николай.

— Чтобы родину любить ничего не нужно. Можно хоть бомжом быть.

Степан покраснел от напряжения. Жадно схватил стакан с выпивкой. На пороге комнаты появился Креазотный, но Степан, не обратив на него внимания, продолжил изливать наболевшее.

— Ничего у вас нет. Родины — нет! Врагов — нет! Всё хорошо, только тогда, когда деньги в карманах размножаются.

— А что в принципе в этом плохого — вмешался в разговор Сергей, который был самым уважаемым по статусу в этой компании, так как преподавал в местном университете.

Был он человеком либеральных взглядов, но имея спокойный характер и завидную выдержку, редко повышал голос, вступая в эмоциональные споры, которые так любил Степан.

— Плохого ничего, только не всё одними деньгами измеряется, а родина тем более — ответил Степан.

Креазотный по-прежнему стоял в проеме, лупал глазами и ждал, когда ему удастся вставить своё слово.

— Возьми стул в маленькой комнате, что стоишь — не выдержал Степан, обратившись к Креазотному.

— Степан там мужик какой-то, о тебе спрашивал — наконец-то дождавшись своей очереди, вымолвил Креазотный.

— Какой ещё мужик? — удивился Степан.

— Обычный, в джинсах водолазке. Примерно нашего возраста — пояснил Креазотный.

— А что он про меня спрашивал?

— Спросил: где Степан живет, высокий такой, светловолосый. Я конечно не сказал. Он ещё усмехнулся странно, может гопник какой?

Степан старательно пытался соображать, кто и зачем им интересуется. Затем решил просто плюнуть на это дело, но в это же время зазвонил телефон у Павла. Лицо Павла менялось, от степени радостного опьянения, до полной серьёзности, по мере выслушивания собеседника.

— Понял тебя — совсем уж мрачно произнёс Павел, снял свои очки, протер их платочком, вынутым из заднего кармана джинсов.

— Плохи дела — произнёс Павел и при этом акцентировано посмотрел на Степана. Степан сразу понял, что это плохо касается, в первую очередь его.

— Что случилось? — спросил Степан.

— Выдыш звонил — произнёс Павел.

— Это ещё кто? — спросил Борис, но ему никто не ответил.

Степан открыл рот, чтобы задать следующий вопрос. Только Павел опередил его, сказав суть случившегося.

— Деда Прохора, кто-то сегодня застрелил прямо в собственном доме.

— Это как? — Степан мгновенно побледнел.

— Не знаю, Выдыш сейчас сказал.

— Кто это такой? — вновь напомнил о себе Борис.

Он был уже сильно пьян. Плохо или, что точнее, совсем не соображал, о чём здесь и сейчас идёт речь.

— Давай включай казачьи песни — закричал Борис.

— Да подожди ты Боря, не до этого сейчас — пробурчал Степан, наливая себе спиртного.

— Здравствуйте господа. Всем хорошего настроения.

Никто из присутствующих не заметил, как в комнате появился незнакомый мужчина, которого совсем недавно и довольно точно описал Креазотный. Сам же Креазотный увидев недавнего собеседника, сидел с открытым ртом и смотрел на Степана, ожидая какой-то реакции от того.

— Здрасти — произнёс Степан.

— Моя фамилия Резников Семен Петрович. Давно хотел познакомиться с вами лично.

Резников протянул руку Степану, тот ответил взаимностью.

— Степан Емельянов — просто произнёс Степан.

— Собственно, я друг Павла Выдыша. Он хотел приехать, но видимо не смог.

Резников говорил и держался совершенно уверенно. Можно сказать, что даже нагло. Не ожидая столь странного развития событий вся компания, как-то притихла. Было очень хорошо слышно музыку, которая звучала из кухни, в дополнение к ней или ещё сильнее раздавался храп тощего гостя, который к этому времени уже успел основательно набраться.

— Павел, вот только что говорил о том, что звонил Выдыш и сказал, что убит дед, Прохор — произнёс Степан.

Ему в первую очередь хотелось разрушить возникшую паузу, а во вторых, он от чего-то уже был уверен, что если Резников знает Выдыша, то он должен знать и деда Прохора.

— Вот в чём дело. Неприятно, тем более ты Степан, да и Выдыш сегодня виделись с дедом.

— Какое сегодня — я четыре часа назад ещё был в Яровом. Дед хотя и был пьян, но при этом, он был живее всех живых.

— Странно, но чем чёрт не шутит.

Павел один из всех очень внимательно слушал разговор Резникова со Степаном. Остальные продолжали оставаться в состояние аморфной задумчивости, видя что, по всей видимости, на сегодня веселье закончилось.

— Пить будешь? — предложил Степан Резникову.

— Наливай, не откажусь — ответил тот.

Степан с неприязнью осмотрел обстановку собственной комнаты. От чего-то ему сильно захотелось выгнать всех своих гостей, куда подальше, чтобы остался лишь один Резников, ну ещё может Павел, который задумчиво молчал и кажется, сумел достаточно отрезветь в течении тех минут, что здесь находился Резников.

Резников видя, что обстановка в комнате очевидно разладилась, решил взять процесс в свои руки.

— Что мужики притихли. Нет повода для грусти. Конечно, случились некоторые обстоятельства, но это, ей богу, не повод предаваться унынию, когда на столе такое количество спиртного, и к тому же ещё не спета ни одна казачья песня.

Резников при этом подмигнул засыпающему Борису. Тот мгновенно приобрел второе дыхание и тут же закричал, пытаясь подняться с дивана.