Андрей Прокоп - Во власти небытия

— Он — мёртв.

Чечек моментально среагировал на голос Резникова. Его глаза покраснели, что-то напоминающее безумие, было не только маской на лице, но и распространялось жутким ореолом на расстояние метра вокруг грузной фигуры Чечека.

— Знаю! — закричал Чечек, хватаясь за свой пистолет.

— Где теперь Гришко? — спросил Резников, подняв свой пистолет на уровень головы Чечека.

Действие Резникова немного отрезвило Чечека. Его рука была на уровне пояса, и теперь преимущество в странной игре, очевидно, было на стороне Резникова.

Степан же ещё плохо понимал, что наставление оружие друг на друга, в сочетании с шуточками и упреками есть определенный ритуал в отношениях Резникова и Чечека. Но он хорошо видел безразличное лицо лейтенанта, который не спешил вмешиваться в очередную стычку двух капитанов. Степан лишь положил руку на кобуру.

— Чёрт с ним, найдем и без этого — произнёс Чечек.

Не обращая особого внимания на пистолет Резникова. Он ещё один раз сильно пнул мертвое тело мальчишки. Резников спокойно вернул свой пистолет в кобуру и как ни в чем небывало, обратился к Степану.

— Что ты не куришь прапорщик?

— Можно — тихо спросил Степан.

— Курите, кто не дает — произнёс вместо Резникова Чечек и, чиркнув спичкой, прикурил папиросу.

Степан последовал примеру Чечека, сделал пару затяжек и в этот момент Резников произнёс официальным тоном, поправляя правой рукой свою аккуратную прическу.

— Если у вас господин капитан будут, какие результаты, всё же сообщите мне, а теперь честь имею.

Резников пошёл к выходу. Степан, распрощавшись с союзниками по форме, последовал за Резниковым, а за Степаном устремился человек с портфелем. Оказавшись на улице, Степан всё же услышал голос человека в гражданском костюме. Говорил тот писклявым, неприятным голосом. Только сначала Резников спросил гражданского, и тот был вынужден ответить.

— Так что с вашим делом господин Неверов. Пойдемте ко мне, и вы мне всё еще раз досконально расскажите.

— Ненужно господин капитан. У вас и без того много работы. Мое дело такая мелочь, сейчас я убедился в этом. Приношу вам свои искрение извинения. Вы разрешите мне покинуть вас и отправиться домой.

— Зачем вы спрашиваете Павел Анатольевич. Вы можете ехать в любой момент и в любую сторону, но я бы настоятельно не рекомендовал вам отправиться на западный берег Волги.

Резников, очевидно, шутил, произнося последние слова. Только Павлу Анатольевичу, кажется, было совсем не до шуток и совсем не до улыбок, хотя Резников, как раз улыбался глядя на сгорбленный вид Павла Анатольевича.

— До свидания капитан, до свидания прапорщик — пропищал Павел Анатольевич и через минуту исчез из обозрения Резникова и Степана.

— Господин капитан, кто был этот человек? — не удержался Степан, обратившись к Резникову.

— А этот, смешная история. Приехал сюда из соседнего городка в гости к тётке. Она довольно солидная купчиха в селе Покровское. Ну, подвыпил немного, смелости набрался и приперся сюда. — «„У меня большевисткие сволочи украли лошадь и угнали телегу, а вы неизвестно чем занимаетесь“». Сам он достаточно видный чиновник. Конечно, долго представлялся, но это не так важно. В общем, я взял его с собой, чтобы он посмотрел, как мы вместе с союзниками боремся с большевиками. Но видно, не понравилось. Слишком сильно побледнел и дело своё про телегу, по всей видимости, подзабыл.

Степан улыбнулся, но не стал расспрашивать о чем-то ещё. Они прошли сотню метров вдоль вытянувшихся в линейку вагонов. Над головами собирались тяжёлые тучи, а мелкий дождик, предвкушая появление своего старшего брата начал неприятно моросить.

— Выдыш где? — спросил Резников.

— Ушёл спать. Говорит, две ночи не спал — ответил Степан.

— Да, две ночи — подтвердил Резников.

— Что теперь будет? — спросил Степан.

— Ничего особенного. Красная сволочь заляжет на дно, но долго там лежать не будет. Потому что война есть война. Возьмем новый след, а может, что и раньше всплывет. Информаторов у нас пока хватает. Только эти чешские суки поганят много дел, но сделать с этим ничего нельзя.

— Зачем он убил мальчишку? — спросил Степан.

— Жалко? — резко произнёс Резников, повернувшись лицом к Степану.

— Не то, чтобы очень, но ведь малолетка.

— Привыкай и не жалей. Мальчишка — волчонок — это однозначно. Одно мне не нравится. Через него можно было бы выйти на Гришко и Терентьева. Нужно уметь работать, а так раз и всё оборвалась ниточка. Сначала они мать его застрелили, сейчас пацана убили раньше времени.

— Видимо господин капитан перестарался — робко произнёс Степан.

— Сволочь он блядская. Мразь поганая, австрийская крыса — плюнул себе под ноги Резников

— Здесь пользы больше христопродавцам и их сочувствующим, чем России и её патриотам. Да ещё самоудовлетворение этому недоумку Чечеку. Сейчас допьет коньяк, завалится на мягкую кушетку и будет храпеть, как боров, пускать слюни — продолжил Резников.

Прелюдия в виде мелко моросящего дождика продлилась совсем недолго. Крупные и холодные капли ударили по вагонам. Каждую секунду их интенсивность увеличивалась. Ливень вместе с дневной темнотой находились в сотне метров от Степана и Резникова, последний поднял голову вверх, убедившись в неоспоримой неизбежности агрессивной непогоды, обратился к Степану.

— Всё прапорщик на сегодня ты свободен.

Степан вытянувшись, приложил руку к фуражке. Резников же поднялся в свой вагон, не обернувшись к Степану. Ливень застучал пулеметной командой. Степан бросился бежать, но ледяные капли настигали его со всех сторон, и хорошо, что лишь образным значением ливень превратился в пулемет, и капли несущие холод не имели в себе свинцовой начинки.

…Павел проснулся сидя за столом. Подняв голову, он почувствовал, как сильно шумит где-то в области висков. Сильно затекли глаза. Внутри стояло ощущение близкой тошноты. Онемела, от неудобной позы сна левая рука и сейчас наполняясь кровью, она гудела, колола иглами, а вокруг источали неприятный запах пустые стаканы им помогала полная окурков пепельница. Завершал тяжёлую картину пробуждения тусклый почти загробный свет от маленькой лампочки в форме спирали.

Напротив Павла в той же позе, что совсем недавно находился сам Павел, спал, уронив голову на стол Степан. Возле него торчала воткнутая в пол шашка, но не было Резникова. Павел, преодолевая тяжесть во всех конечностях поднялся. Часы на уровне его головы, что спрятались между двумя шкафчиками, показывали ровно полшестого. Павел старался сообразить, к чему имеют отношение, цифры часов. Первой мыслью был вечер, но слишком очевидная тишина за окном, несмотря на темень, говорила Павлу, что вечер с ночью остались уже позади. Мобильный телефон и вовсе был безжалостен, высвечивая семь пропущенных вызовов. Пять из них принадлежали жене, а два имели номер принадлежащий сыну.