Евгений Красницкий - Кузнечик [litres]

– Ну да, ну да, – скептически откомментировал Роман, – благообразненький такой вегетарианец, растит яблочки в эдемском саду.

– Растит миры и законы мироздания, – рассмеялся профессор. – Вот как ты думаешь, что вырастет, если посадить закон сохранения материи и поливать его законом сохранения энергии? Законы Ньютона? А из них что? А что может произрастать на единой теории поля? Нет, это надо иметь талант Бога, чтоб вот так, формула за формулой, закон за законом вырастить целую вселенную. Если, конечно, Бог есть.

– А может и не быть? – окончательно потерялся в сути вопроса доверчивый лаборант.

– Есть Бог или его нет, Богу это абсолютно без разницы, – усмехнувшись, добил его мировоззрение профессор.

– А ради чего вы отправляете меня туда, в прошлое?

– В первую очередь, ради тебя самого, – прервал отвлеченный разговор Максим Леонидович. – И чтоб ты там смог жить, нам с Рафиком очень тщательно надо тебя померить. Ну-ка, раздевайся. Датчиков в этот раз будет много. И расслабься, спать в этот раз придётся очень долго.

Михайловская крепость Сентябрь 1125 года

Почти перед самым обедом Захарий с Родькой подсели к Леониду с Прошкой, которые, устроившись в сторонке, наблюдали за стрельбами младшего десятка.

– Здорово, Лёнь, – братья примостились на бревно рядом с отроком. – О, Кузнечик первый день в десятке? И как?

Леонид поморщился, вытащил изо рта травинку и сплюнул.

– Да как сказать… Для первого дня вроде и не плохо. Марширует, конечно, корявенько, выправки нету, но в ногу попадает и даже повороты на ходу с третьего раза осилил, – Лёнька ухмыльнулся. – Мы, когда в строй стали, по сравнению с ним совсем баранами смотрелись. Он старается, и у него получается. Со стрельбами всё, как и должно быть в первый раз. Мажет отчаянно, но с самострелом управляется и с оружием не балует. Стрелять будет, оно видно, что рука твёрдая – ему, наверное, дед инструментом поставил. Да и учится он быстро, не то что наши. Ну и драться умеет не по-деревенски – это сразу видно, не просто так кулаками машет. Учили его, похоже, или сам за воинами смотрел и повторял.

– А что тогда не так? – удивился Захар.

– Десяток у него не так, – встрял с пояснением Прошка. – В стаю его не взяли. Особенно Пустобрёх старается.

– Мартын, что ли? – удивился Родька. – А ему какое дело?

– А леший его знает, – процедил Лёнька. – Но заводила он, зуб даю. А чего взъелся, не знаю. Он ещё в лазарете шипеть принялся. Начать с того, что Юлька заставила их догола раздеться. Тот и гавкнул сразу, что это она из-за Кузнечика, раз он к ней подлизывается и ножи точит.

– А она из-за него? – уточнил Захар.

– Да нужны они ей больно, – отмахнулся отрок. – Вшей искала да болячек каких, уж больно они тесно в Ратном жили. Сам с утра слыхал, как она девкам своим говорила, что ещё вчера надо было, как только приехали. Сказала, парши нет, но и мозгов тоже, раз не понимают, что к чему. Так Пустобрёх опять завелся.

– А Сенька-то что сказал?

– А ничего не сказал. Чего – не знаю. Смотрит пока. Я перед занятием Тимофею объяснил, как доложиться: согласно распоряжению наставника Филимона прибыл в расположение десятка для прохождения обучения. Сенька только кивнул и скомандовал «вольно», а тот сразу тявкнул: «Вот только этого тут не хватало». Я и сказал: «А чего это ты тут говоришь, иди да и скажи наставнику, раз умнее», так он аж зубами заскрипел. А когда я тож доложился, так мол и так, по распоряжению наставника Макара прибыл в расположение десятка для помощи в обучении новичка, так и вовсе его понесло. Специальный подтиратель соплей, говорит.

– Ни хренась себе, оборзел, – офигел от новостей Захар. – А Сенька что?

– А ничего. Молчит. И команду «вольно» мне задержал, чтоб я, значить, тому не ответил.

– Дела… – протянул Родька. – А остальные как?

– Никак. Мартына слушают, раз Сенька молчит, – Лёнька подобрал больную ногу и, тяжело опершись на костыль, поднялся. – Во, похоже, закончили. Пойду, заберу его, Кузнечика одного пока что оставлять не велено.

Через минуту Леонид вернулся и, покачав головой, объяснил:

– Сенька сказал, что раз на кузню после обеда, то после обеда и заберёшь. А обедает десяток вместе, – Лёнька пожал плечами. – Оно вроде и правильно, конечно, но сказано было… Хреново, в общем, дело.

После обеда Тимофей, по совету Леонида, доложился в стиле «Господин урядник, разрешите отбыть в расположение кузни», не забыв ввернуть, что «по распоряжению боярыни Анны», и, получив разрешение, вприпрыжку понесся к поджидавшим его друзьям, совершенно проигнорировав Мартыновы слова: «Давай, вали отсюда. И так весь обед терпели».

Присмотревшись к Кузнечику, Лёнька про себя немало удивился: мальчишка, казалось, абсолютно не переживал по поводу Сенькиного молчания, да и по поводу более чем холодного приема в десятке гонцов тоже не заморачивался.

– А чего на тебя Мартын взъелся? – решил на всякий случай уточнить он.

– Не знаю, – беззаботно пожал плечами Тимка. – Я с ним раньше нигде не сталкивался, – но потом задумался. – Вообще-то у нас похожая история тоже была, когда я со Славком дружить начал. Славко, он не нашенский, не из Мастеровой, а из Лешачьей слободы, – пояснил не понявшему ситуацию Леониду. – Он в школу к нам приходил со своими, ну, мы и подружились. Так некоторые из старых друзей тоже его поначалу не принимали.

– И как вышло? – тут же проявил любопытство Захар.

– А папка сказал тогда, что раз они раньше не встречались, то загвоздка не в нём самом, а в том, что он вообще в слободе появился. Посмотри, кому и почему его появление начало мешать, и сделай выводы. Ну так я его в набег на греков сад взял.

– И не стыдно? – Захар достал очередное стянутое с кухни яблоко и, смачно захрустев, протянул подсумок друзьям. – Будете?

– Давай. А нечего хазарами обзываться. Мы и пошли в набег. Славко нам здорово помог тогда, без него попались бы. Я б и не заметил, что Фифан нас ждал, а так и выкрутились, и потом Фифана на уроке его же яблоками и угостили. А после и вовсе начали в войнушку играть, наши против лешаковских. Так и получилось всё.

– А тут как будешь делать? – заинтересовался Захар.

– Я? – искренне удивился Тимофей, отворяя дверь в кузню. – Вот ещё! Я там не главный. А тут у нас и своих дел полно.

– Может, конечно, и так, – с сомнением в голосе вынес своё заключение Лёнька, – но от такой ссоры уходить нельзя. Они ещё больше прицепятся.

– Хотят воевать – пусть воюют, только без меня, – отмахнулся тот. – Я встревать не собираюсь. Папка Макар сказал – надо выучиться. Я и выучусь, а плевать на них каких-то полдня не сильно трудно.

Старший отрок покачал головой. Позиция Кузнечика ему была понятна, но почему-то очень не нравилась. Что-то в ней было совсем не так. «Надо будет у дядьки Макара совета спросить», – решил он, не замечая, что начал принимать дела доверенных ему сопляков как свои собственные.