Евгений Красницкий - Кузнечик [litres]

– Так что с ним? Должен знать своё место.

– Да? И какое? В конце строя? Был вторым или третьим, станет последним. Да ещё зло затаит?

– Э… ну, нет, наверное. Но уразуметь, что свару среди своих затевать нельзя, должен?

– Скорее, уразуметь, что есть черта, которую он переходить не должен. Даже если может – не должен. Скажет ему боярин – другое дело. Но никак не сам. Не в его воле решать, кто, для чего и на какое место поставлен. Стало быть, осадить его надо. Крепко осадить. Но не опустить и не сломать.

– Ага, понял, наставник Макар. Десяток после урока должен стать сильнее, а не слабее. С остальными тоже понятно – они десяток боярича Семёна, а не Мартына Пустобрёха. Воли боярича на свару не было.

– Тут всё верно. Семён-то, конечно, упустил, но Мартына они сами должны были осадить. Пустобрёх у них просто не должен был появиться. Хорошо, этот урок вылез, пока они мальцы, подросли бы – могли б и потерять десяток.

– А раньше такого не было?

– Раньше в сотне по-другому десятки создавались. Наставники, которые из старых воев, обучали новиков, а потом новиков разбирали по десяткам. Новик в десятке ещё долго самый младший, так что поставить его на правильное место и дело времени хватало. Да и берегут их. А Пустобрёхов в десятки не берут, так что прямая дорога ему в обоз! – Макар жёстко ухмыльнулся. – У Бурея не забалуешь. А тут – родня, выходит. Лисовина в обоз не отправишь, тут… по-иному спишут. Да и, по-хорошему, жалко мальца терять. Загрёб, он конечно, не туда, но грёб-то не слабо. Мгновенно оценил обстановку, выбрал, против кого десяток сплотить, опять же, разведку организовал, выяснил немало. Кто у нас там ещё остался?

– Младшие девки, складские, Красава с Саввой, ваш холоп мелкий, ну и Тимофей ещё, – сгорая от любопытства, быстро перечислил Лёнька.

– Ещё себя с Алёхой забыл. И меня с Филимоном, – улыбнулся наставник. – Ну, ещё боярыню Анну до кучи, хоть и не след нам её обсуждать… – Макар посерьёзнел и начал рассуждать: – Насчет девок тебе ничего не скажу, с бабами сам чёрт ногу сломит. Но там есть кому заниматься – боярыня Анна и боярышня Арина присмотрят.

– А наставница Арина боярышня? – удивился парень.

– Да, почитай что да. Вообще-то, свадьбы с Андреем надо дождаться. Но вопрос решённый.

– Значит, решённый вопрос и с Кузнечиком. А значит, и ты теперь им родня? – вдруг дошло до Леонида.

– Вот и считай, сколько хлопот добавляется, если даже просто в род вошёл. А сколько всего за боярином, да пусть даже бояричем стоит… Ага, вижу, понял теперь. Самому никак не справиться, – хитро посмотрел он.

– А… Так это… – смутился Леонид, правильно истолковав взгляд наставника. – Так я в Младшей страже вроде…

– Ты в будущей дружине будущего боярина Михайлы Лисовина, – не глядя на ученика, ответил воин. – Так и я там же. У каждого в этой дружине своё место и своё дело. По делам и воздастся. Вот какое дело у тебя ещё вчера было? Выжить, в первую очередь. Ну, где-то справился. А сегодня этого мало. Надо самому выжить и малышню уберечь. Да ещё и на ноги поставить. Это много, очень много. Я ведь сам выжить смог, а семью чуть не потерял. Да чего там! – Макар скривился, будто вспоминая что-то очень неприятное. – Что до остальных… Там ещё разбираться и разбираться.

Всё очень сильно меняется. Тех же детей Ильи возьми. Они ведь тоже Лисовинам родня – Илья-то Михайле крёстный брат. Со своим интересом они уже определились. Да только и обоз у нас теперь совсем иной получается. Кому ни попадя его не доверишь, одни только Кузькины огненные болты чего стоят. А с Тимофеем и вовсе всё плохо. Мы до сих пор не знаем, кто он и для чего. Аристарх-то, может, и догадывается, но нам не говорит. Так что эту задачку нам самим решать.

Макар, оберегая почти негнущуюся ногу, поднялся с лавочки, за ним, помогая себе костылём, утвердился на ногах и Лёнька.

– А с дракой-то что делать? – вспомнил отрок. – Ну, если она будет.

– А что с ней делать? Ты уже и сам всё правильно посчитал, – похвалил ученика Макар. – Пока что выгода с той драки только у Мартына. Суть-то в чём: Семён власть над своими людьми маленько потерял да слова своего всё ещё не сказал. Скажет сейчас – хватит, ну так и будет «хватит». И Мартына одним словом на место поставит.

– Ага, – сообразил Лёнька. – Получается, что он старался, делал, но толком ничего и не сделал?

– Верно. А вот если Пустобрёх всю стаю на новичка кинуться подговорит, то он этой дракой всех повяжет. И боярича в том числе. Зачем он Комара подговаривает, неужто сам боится?

– Вряд ли. Ему надо в свару весь десяток втянуть.

– Молодец. Значит, твоя боевая задача в чём? Не дать десятку в неё вмешаться. Если она будет, конечно. Сомневаюсь я, что Кузнечик сам драться полезет, он так дела не решает. А Семён… Вряд ли. Он с Михайлы пример берет, а боярич все вопросы самоличным мордобоем решать не склонен. Он не в морду, он в душу бьёт. Но если таки драка будет, то тоже хорошо. После неё им придётся договариваться, там уже никуда не деться. Кому «им», ясно?

– Семёну с Тимкой? – предположил отрок.

– Тем, кто будет драться. Потому и важно, чтоб между этими двумя никто не встрял. Попытаются – вышибай. А там и наставники подсобят. Вы только последите, чтоб остальные сопляки в стороне остались. Вот это очень важно. Тогда ни Мартына, ни Комара по-серьёзному наказывать не понадобится.

– А если Семён прикажет Комару проучить новичка?

– А вот это плохо. Вы тут ничего сделать не сможете, такой исход только наставник предотвратить может. Если успеет. Тут худшее, что может получиться, если Тимка скажет Медведю – забирай меня отсюда, дядька. Надоели.

– И тогда прощайте, узорчатые мечи? – предположил отрок.

– Да кабы не хуже… – скривился Макар. – Сотня безбоязненно ушла. Значит, Корней с Аристархом уверены, что с болота, которое мы только что разворошили, никто не придёт. Смекаешь?

– Так получается, что… – Леонид даже остановился от неожиданности.

– А вот тут ты больно много хочешь знать. Оно даже для меня много, – осадил его наставник. – Но догадываться имеешь право. Так что рискуем, брат… Рискуем.

Питер, закрытая лаборатория Конец лета 20ХХ года

Просыпался в этот раз Димка долго и как-то муторно. Голоса профессора и Рафика звучали в голове камнями, пересыпающимися в железной бочке. Потом всё стихло. Он шевельнулся. Заметивший это Роман нажал на кнопку, кресло тихо зажужжало, переводя пациента в сидячее положение. Перед глазами проплыли подключённые к его датчикам экраны, на которых змеились рваные графики. Мальчишка, чтобы хоть как-то собрать в кучку разбегающиеся мысли, попробовал сосредоточиться на них.

– Энцефалограмма? – попробовал произнести он.