Анатолий Мухин - Альтерверс

— Я родился во время Великой Отечественной. — начал он, — В месте, которое когда-то называлось Калужская область. Самой войны я не помню. Да наверное это и хорошо.

Война — это страшно.

На фронте погиб мой отец и дед. Мама растила меня и ещё пятерых таких же как я. Победа в этой войне далась слишком дорогой ценой. Знаете, когда всё закончилось, каждый фронтовик поднимал стопку водки только с одним тостом: «Чтобы не было войны». Но у кого-то сверху, судя по всему, были свои планы на нас.

День катастрофы видится мне и по сей час. Я — молодой, амбициозный студент, шёл домой с занятий, когда услышал сирену. Этот звук не перепутать ни с чем… Громкий, жуткий… Он звучал везде.

Первая очередь ударов пришлась на Москву и Подмосковье. Говорят, что там не выжил никто, даже не смотря на наличие бункеров и метро. Люди просто не успели добежать, а те, кто был в метро… Им нечем было питаться. Они оказались как сельди в банке — закупорены металлическими воротами.

Ленинград.

Минск.

Киев.

Самара.

Владивосток.

Таллинн.

Это было страшно… И прекрасно. Я видел, как вдали растут вверх грибы, словно от летнего дождя. Грибы смерти, очищающие всё вокруг.

Я побежал домой. Так быстро, как только мог, но меня перехватил какой-то вояка. Он сказал, что в моей родной деревне искать нечего и надо бежать, потому что радиационная волна летит со скоростью цунами. Нужно прятаться. Я конечно не хотел слушать, ведь где-то там моя мама. Мои братья.

Тогда всё решил случай.

Я споткнулся и ударился головой, потерял сознание.

Он приподнял прядь седых волос и показал шрам, чуть выше виска.

— Очнулся я уже в оцинкованном помещении, которое, как заверяли нас, не пропустит радиацию. Я родился в тяжёлое время и должен был умереть тогда. Но каким-то магическим образом выжил. Признаюсь, в самом начале я думал о смерти. Я никогда не был православным, но мне так хотелось встретиться с родными где-то там, наверху. Однажды я взял у того самого вояки штык-нож и решил перерезать себе вены, но меня что-то остановило. Я очень чётко услышал голос в своей голове: зачем?! Зачем ты это делаешь?! Твоё время не пришло! Там сидят люди, которым ты нужен! Им нужен лидер, который поведёт их в новый мир.

Но как? Эти люди потеряли всё. У них нет надежды.

«Тогда дай им надежду» сказал голос.

И я её дал.

Марченко посмотрел на напарника. Он сидел с чуть открытым ртом, а в уголке глаза блеснула слезинка. Матвей держался, хоть ему это давалось непросто.

— Суть Просветления, — продолжил Старший, — это построить новый мир. Мир, где нет места заповедям и запретам. Нет места непониманию и узколобию. Мир, где ценится только одно — человеческая жизнь.

— Простите, Старче, — перебил Егор, — но как же так? Вы говорите, что жизнь бесценна и упрятали нас в клетку на неделю. А ведь мы могли умереть там от голода и обезвоживания.

— Да, — согласился он, — это так. Но вы остались живы. Как когда-то остался жив маленький мальчик. Как остался жив когда-то юноша. Мне уже очень много лет, товарищи, но я жив и по сей день. А значит мой путь верен. Вокруг меня собираются люди, которые разделяют мои идеи, мои мысли. Они готовы продолжить моё дело. Те, кто хотел отнять жизнь у нас не достойны находится на нашей земле. Мы проверили вас. Насколько цените жизнь вы. И даже если вы не разделите моих идей, то отпустив вас с миром, я буду знать, что где-то ходят два брата, которые ценят человеческую жизнь. И подняв автомат на другого человека зададутся вопросом: а стоит ли убивать его?

Старший отклонился и выпил ещё один бокал мутного напитка.

— Вы, друзья мои, вольны решать сами. Хотите ли вы продолжить путь или остаться здесь. Поверьте, не каждому даётся такой выбор. Мы небольшое поселение, нас нет и двух сотен, но мы живём уже много лет. У нас немного еды, но земля даёт нам достаточно. Мы рожаем детей и с почестями провожаем в последний путь стариков. Иногда к нам присоединяются заблудшие души, вроде вас. Иногда кто-то уходит с миром искать свой путь. У нас есть уклад, который закреплён десятилетиями. Вы производите впечатление хороших ребят. Именно поэтому я предлагаю вам последовать за мной. Нам нужны крепкие руки. А нашим комсомолкам — достойные мужья.

В округе очень сильный радиоактивный фон. Пройти ещё десять километров в сторону Москвы и вашим счётчикам Гейгера не хватит делений, чтобы показать реальные значения. Мы пытались. Поверьте. С другой стороны сильный фон создаёт река. А там, откуда пришли вы — нам не будут рады. Это мы уже тоже знаем. Готовы ли вы рискнуть своими жизнями, чтобы проверить?

— Я… — начал было Егор, но замолчал.

— Мне жаль расстраивать вас, но вы не сможете добраться до вашего пункта назначения через наши земли. Вам придётся возвращаться назад и искать обходной путь. А если вы решите, что слова старика — это выдумки, вы можете потерять самое дорогое, что у вас есть. Жизнь. Подумайте о моих словах.

Опираясь на подлокотник, Старший с трудом поднялся.

— А теперь прошу меня извинить. Мне пора. Спасибо вам, что составили компанию в этот вечер. Как я и обещал, сегодня вы будете спать на матраце, а не на земле. Вас принимают, как гостей теперь. Как тех, кто готов разделить с нами наш путь. А если нет — мы не будем держать зла. Спокойной ночи.

Прихрамывая, Старший вышел из гостиной.

Матвей и Егор ещё какое-то время посидели в тишине, выпили по бокалу самогона, а затем вышли из дома. Марченко огляделся, чтобы проверить нет ли кого рядом и закурил самокрутку.

— Что думаешь? — спросил он.

— Кажется, всё идёт по сценарию. — шепнул Матвей.

— Угу. — согласился Марченко, — Только вот смущает меня этот пророк местный. Надо быть осторожными. Чёрт его знает зачем мы ему тут.

— Ну, мы могли поступить иначе, ты сам предложил второй.

— Я помню, что я предложил. — осёк Марченко, — Просто… Не знаю…

— У меня тоже такое чувство. Не могу объяснить. Но мы справимся. У нас выбора нет. Надо отрапортовать нашим.

— Завтра. Пойду в лес за ягодками и заодно оставлю весточку. А пока…

Он перевёл взгляд на двух приближающихся издалека девушек, одна из которых была уже знакомая Матвею Элина.

— Ты серьёзно?! Мы же на задании!

— Поверь, младшенький. Одно другому не мешает. По крайней мере не должно.

Девушки заливались смехом, а когда подошли к оперативникам, взяли их под руки и развели в разные стороны.

Пока Элина вела Матвея в дом, он думал о словах Марченко. Его поразила невозмутимость агента, касательно вопросов личной привязанности к жителям объектов. Хотя, наверное, Марченко не испытывал никаких привязанностей, а просто брал от жизни то, что ему даётся. Хоть это и не по уставу.

Элина пригласила Матвея в небольшую комнату старого дома, где на полу лежал старый матрац, аккуратно застеленный простыней, которая в свете луны казалась белоснежной.