Михаил Ланцов - Восточная война

Кроме того, вокруг Механического завода была создана сеть оперативных квартир, где находились узлы наблюдения и постоянно находились бойцы опергрупп. Чтобы в случае чего не упустить ключевых фигур.

И тут – началось.

Об этом еще на стадии «клубящихся масс» у заводских зданий сообщили императору. Восстание было ожидаемо. Поэтому адъютант и ворвался на завтрак, дабы Николай Александрович не упустил момента. И он – не упустил.

О наличии у восставших оружия удалось узнать загодя, за несколько дней. Поэтому отряды ОМОНа прикрывались не обычными переносными щитами, а специально изготовленным «гуляй-полем». Устойчивые четырехколесные тележки с установленными на них достаточно высокими стальными листами толщиной в двенадцать миллиметров марганцевой стали, специально упрочненной наклепом.

Не запрыгнешь. Не перелезешь. Не растащишь, так как тележки были оснащены специальными зацепами. Получалась сплошная стальная стена, которая начала медленно, но неуклонно накатываться на толпу. Сближаясь с ней лоб в лоб. А следом, характерно попыхивая, двигались самоходные водометы.

При этом, со стороны возможных обходных улиц уже шла блокировка силами конного ОМОНа. Все, как и прежде. Только намного организованнее и жестче.

Толпа начала стрелять в щиты и водометные турели, прикрытые щитками. Но все без толку. Обычное гражданское оружие со свинцовыми пулями было попросту бесполезно против таких толстых плит стали. А вот когда ударили водометы, восставшим защищаться от них было нечем. Тем более, что в этот раз перечного экстракта в воде было намного больше, что добавляло «остроты» моменту.

Тихо. Спокойно. Мерно. ОМОН давил. Оставляя после себя только воющих и орущих от жжения в глазах задержанных, «упакованных» в наручники. Кто-то пытался бежать, но все, даже самые незначительные пути отступления были перекрыты.

Руководство завода и часть агитаторов попыталась скрыться до начала мероприятия. Но им это не удалось. Их принимали и паковали «тепленькими». Вскрытые ранее конспиративные квартиры брались штурмом. Владельцы и сотрудники магазинов, продавших людям отравленный хлеб также вязались. Да и вообще – задержания пошли по всей столицы и ее предместьям. Брали всех, кто был так или иначе связан с этим делом. Даже обычных банковских клерков, что обслуживали сделки. На всякий случай. Для проверки.

Разгром этого бунта был феноменальный!

Уже к обеду оказалось все кончено. Вообще все. Запасные цистерны с «перечной водой» позволили надежно и быстро подавлять все очаги сопротивления. В отдельных случаях применяли свето-шумовую гранату «Заря». Считай большие петарды в картонном корпусе с взрывчатым веществом на основе магния.

Бах! И в помещении никто ничего не видит. А несколькими секундами спустя туда уже влетал бронированный ОМОН с круглыми щитами и дубинками, не оставляя засевшим бунтовщикам никаких шансов на успех.

Но главное – это штат полиции, отработавший быстро и слаженно. Принимая, сортируя и развозя задержанных по специально выделенным помещениям. Где их сходу брали в оборот следователи. Что позволило уже к двум часам дня выдвинуть группу СОБРа на захват одного особнячка в питерском предместье, где находился руководящий центр и первого, и второго восстания.

И вот тут-то пришлось повозиться. Оборона старого кирпичного особняка оказалась настолько крепкой, что пришлось даже привлекать 37-мм гранатометы, обстреливая из них окна. В замкнутых пространствах гранаты даже столь небольшого калибра оказывали удивительное действие. Бах. И тишина… то есть, легкая контузия. А вместе с тем потеря ориентации…

— Вы уверены? — хмуро поинтересовался император у начальника Имперской безопасности.

— Так точно. Полностью уверен.

— Как идет подготовка операции «Джек Воробей?» — обратился Николай Александрович присутствующему на этой летучке начальнику Имперской разведки.

— Только ваш приказ.

— Действуйте по готовности. Но не спешите. Все должно получиться без осечек. С первого захода…

Трое суток спустя. Лондон

Министр иностранных дел Великобритании Генри Петти-Фицморис вышел из кэба и с нескрываемым удовольствием отправился на очередное совещание Палаты лордов, в которой числился с 1866 года. Вопрос должен был обсуждаться важный, поэтому пропустить он не мог. В холле, как обычно, толпились многочисленные журналисты, интересующиеся исходом совещания. Долгого, по всей видимости. Поэтому они оживленно беседовали и обсуждали его исход.

Генри чуть пожевал губы, обдумывая расклад и отправился в уборную. Уходить во время собрания было плохой идеей. Он вышел из центрального холла по коридору до нижнего холла и свернул в секцию уборных. Тут их было четыре штуки и, как правило, всегда имелась хоть одна свободная.

Так и есть. У первой оказалась открыта дверь. Он толкнул ручку, но заметив какое-то движение за спиной, обернулся.

Перед ним стоял улыбчивый молодой человек в вызывающем клетчатом пиджаке, полосатых брюках и лаковых штиблетах. В руке он удерживал шляпу-котелок, трость с серебряным набалдашником и небольшой кофр. То есть, выглядел как вполне успешный журналист, которые стремились в те годы выглядеть эпатажно и всячески привлекать к себе внимание. Но вот беда – в правой руке этот мужчина держал револьвер с необычной толстым и длинным стволом.

Пум. Выстрелил револьвер, гася грохот выстрела дозвуковой пули. И что-то больно ужалило Генри в грудь, пробивая легкие. Он попытался вскрикнуть, но пробитые легкие выдали лишь жалкий сип. Пум. Пум. Выстрелил еще пару раз револьвер, продолжая дырявить грудную клетку министра иностранных дел Великобритании. Тот попятился, оседая и вваливаясь в открытую кабинку.

Улыбчивый молодой человек зашел следом. Пум. Отработал еще раз его револьвер, отправляя последнюю, контрольную пулю в голову. Тело Генри Петти-Фицмориса несколько раз дернулось и затихло. А улыбчивый молодой человек, вложил Генри в руку небольшой черный кружок плотного картона, [41] То есть, Генри была вручена черная метка, согласно обычаям, что ввел Роберт Стивенсон в своем романе «Остров сокровищ» в 1883 году. На самом деле карибские пираты вручали не «черную метку», а игральную карту – пиковый туз, но, учитывая популярность романа, решили обыграть именно метку. убрал в кофр револьвер и, прикрыв дверь кабинки, поспешил удалиться. Времени было не так много. Покойника могли обнаружить в любой момент…

1904 год, 7 мая, Санкт-Петербург

Николай Александрович встал из-за стола и отправился к крупной и детальной карте мира, что висела у него в кабинете. Постоял перед ней. И, не оборачиваясь, спросил: