Александр Забусов - Феникс

— Шлемазл, — беззлобно изрек хозяин дома. — Одно верно сделал, что ко мне привел.

— Проблема-то в чем? — не понял происходящего Каретников.

— Проблема? Замок тот уже лет четыреста, как срыли. Парк остался. Может… Не местные замком тюрьму кличут.

— Значит…

— Ничего не значит. По слухам в городе, пленные генералы имеют место быть. От народа такое не утаишь. И документы вывезти не успели. Партийные шишки с семьями сдуться умудрились, а документацию и архивы не сожгли, понадеялись, что Красная Армия врага в город если и допустит, то совсем ненадолго. Отгонит и будет воевать на чужой территории, освобождать рабочий класс от засилья капиталистов. Н-да! Так я вот о чем… Те, кто вам нужен, вместе с архивом, находятся в костеле иезуитов.

— Где-е?

— Лет двести назад, как неправославный, Иезуитский монастырь был снесен. Остались только кельи, которые по сей день используются в качестве тюрьмы. Тюрьма от бомбежки не пострадала, когда пришли немцы, не стали заморачиваться и используют строение по прежнему назначению. Удобно, центр города, все под боком.

— Это что, нам центр города штурмовать придется?

— Штурмовать не нужно. Я вас по подземным ходам в тюрьму проведу, а уж там сами разберетесь. У меня, кстати, фонарей штук шесть припасено. Только это… после того, как все сделаете, меня с собой возьмете.

— Договорились, — согласился Каретников.

— Ты оставайся, а этот шлемазл за остальными вашими сходит, — распорядился Лев Яковлевич. — День перекантуемся, а вечером, когда еще засветло будет, спустимся под землю. Вход в подземелье отсюда неподалеку.

Пусть так. Во всяком случае, именно для него появилась возможность наконец-то отоспаться за все те дни и ночи, в течение которых он сжигал свой молодой организм в пепел. Заснул как убитый. Разместившаяся под крышей дома группа его не потревожила. Сам поднялся к обеду, послушал рассказ Разина, сходившего посмотреть иезуитскую постройку со стороны.

— …Двухэтажная, длиннющая громадина с высоким цокольным этажом. Нам бы в такую вовек с боем не войти. Там полк нужен, в крайнем случае — батальон. Охраны до черта. На окнах сплошные решетки. Забора нет, только колючей проволокой обнести успели, насчитал девять пулеметных точек… А еще немцы, куда смогли, напихали авиационные, полуавтоматические пушки.

Жесть! Н-да, нынешняя военная разведка у наших на низком уровне, постарались Советы, еще до войны опустили ее ниже плинтуса.

Вечереет…

— В боковые ответвления не соваться.

Шли медленно, как ходят минеры со щупом по минному полю. Проводник свое дело знал и вел уверенно, освещая свой путь факелом вместо фонаря.

«Так привычней и огонь живой».

— Что, потеряемся? — спросил Разин.

— Башку потеряете, — беззлобно, как несмышленышу, ответил Лев. — Здесь ловушек немерено. Вас проведу по тем тоннелям, которые знаю. В неизвестные даже соваться не рискну. Не боись, капитан, до тюрьмы доведу.

Действительно, редко такое увидишь: под Замковой оказалась целая сеть подземных ходов. Когда вниз попали, Разина и остальных очень впечатлило. Их проводник только хмыкнул, пояснив, что давным-давно, когда строили город, если сверху была улица, то и снизу строили улицу. — Назначение подземного города — это спасение от кочевников, которые несколько раз сжигали Житомир. В иных местах подземные ходы расположены даже в три уровня и необязательно связаны друг с другом.

Насколько серьезен по жизни капитан, а здесь словно в сказку попал. Впереди кровь и смерть, может, поджидает, а он нору разглядывает, норовит лучом фонаря подальше боковой ствол осветить. Как же! Первопроходец великий. Блин! Время нашел.

— Откуда все знаешь, признайся, Яковлевич?

— Э-э, капитан. Будешь знать, когда многим не мил в этом городе. А вообще-то, меня в подземелья дед водил. Суровый мужик был, казачьей породы. Все дочери простить не мог, что замуж за еврея выскочила. От деда и знания перенял и… нелюбовь ко второй половине родни. По чести, они меня тоже не жалуют.

Каретников не удивлялся. После похода с дедом в штольни его таким не впечатлить, здесь продвигаться даже проще. Ширина и высота ходов хоть и разная, но не шахтные лазы. Проходы широкие. Где один человек пройдет не нагибаясь, а где строем шагай в восемь рядов, локтями за стены не зацепишься. И вообще идти было не напряжно, ко всему прочему вентиляция работала, как отлаженный механизм. Стоялого воздуха не ощущалось совсем. Единственно что! Чуйка свербела, когда мимо «боковушек» проходили. Опасностью за версту перло, а по душе так, легким сквознячком страха обвеивало. Не к добру.

Шел, контролировал поведение и состояние группы. Голубев, как всегда, собран и деловит. Он сам за своими десантниками присматривает, но это скорее по привычке. Страдивари флегматичен, Михаил подозревал, что пребывание в этом времени для него в тягость. Тихой сапой ищет смерти в бою. Только с его специальностью ее можно получить или нарвавшись на засаду, или столкнувшись с вражеским снайпером. Конечно, можно на поле боя под обычную раздачу попасть, но в ближайшие часы и, он надеется, дни этого не представится.

Дальше Спица. Сейчас он очень схож с капитаном. Идет, всему удивляется, даже оружие опустил стволом вниз. Пропустил его мимо себя, одернул.

— Рот закрой, муха залетит. Не расслабляйся.

— Понял.

Ну вот, теперь на вояку похож стал.

В замыкающих двигались Изя и Кузнец, тот диверс, который при первом знакомстве взял Каретникова в плен. Интересно, на каком парашюте его, такого слона, сбрасывали? Кажется, грузовых еще нет. Остановился, спросил:

— Чего ожидаешь, лейтенант? Отставших нет. Мы с Изей за тылами приглядываем.

Только хотел отшутиться, да с головы колонны фонарем подали сигнал: «Всем собраться вместе».

— Тюрьма НКВД почти над нами, — оповестил собравшихся начальников Лев Яковлевич.

Разин засомневался.

— Что-то не похоже.

Проводник первый раз за все время вспылил. В общем-то, понять сугубо гражданского человека можно, волнуется. И возраст тут роли не играет, не наработана привычка смертельно рисковать.

— Похоже — не похоже. Вот это боковое ответвление от главной улицы к ступеням наверх и ведет. Если б не ночь, сейчас могли бы услышать, как по Чудновской улице машины и телеги проезжают…

Многие как по команде направили лучи фонарей в боковой коридор, все равно толком ничего не увидев там.

— …саму тюрьму огибает Острогская улица. Вот этот проход выводит к ней.

— А выберемся куда? — попытался определиться Михаил.

— Извини, мил человек, сие мне неизвестно. Обещал довести? Довел. По лестнице подниметесь, в дверь упретесь, а дальше не ведаю. Во всяком случае, помог. Не с голой сракой на пулеметы попретесь. Сейчас ночь, охраны в тюрьме мало…