Александр Забусов - Феникс

Завершив сеанс связи, Надежда в темпе упаковывала радиостанцию. Каретников, все это время страховавший ее, вынырнув из ближайших кустов, стал стягивать провод антенны, при этом прислушиваясь к звукам леса, спросил радистку:

— Готова?

Вроде бы все, можно сваливать. Ан, нет! Принятый цифровой текст Надя спрятала под кофточку на груди, а вот переданную радиограмму, зашифрованную на клочке бумаги, нужно уничтожить.

— Минута еще!

— Давай скорее.

В лесу ни ветра, ни сквозняка. Чиркнув спичку об терку коробка, поднесла пламя к бумажке. Сожгла.

— Все!

Увесистый вещмешок с «Северком» за лямку забросил на плечо, распорядился:

— Пошли. Старайся шагать за мной след в след.

Потопали. До места, где оборудован схрон для рации, было километров семь и не по тропам, а чаще всего по лесным буеракам. С недавних пор по округе рыскали пеленгаторы, а подразделения жандармерии и военные могли в короткое время выдвинуться на загонную охоту, поэтому нужен скоростной отрыв от места выхода на связь, а еще следует запутать след.

Неслись так, что Надя вымоталась и вспотела. Ее прерывистое, запаленное дыхание вносило в звуки лесной жизни неприятные для Михаила нотки. Но тут ничего не сделаешь, она не готовилась к подобным маршам, обычная молодая женщина, оставленная системой на оккупированной врагом территории. Еще чудо, что их с батюшкой не замели, как остальных, ну это потому как «консервы» оба, о них толком и не знал никто кроме куратора. Оповестил:

— Мы на месте. Пока буду укладывать рацию, маскировать, расшифруй текст.

Схрон замаскировал дерном, осмотрел дело рук своих. Нормально. Апрельская трава перемешивалась с прошлогодней растительностью, и уложенные пласты не выделялись из общей картины. Теперь присыпать кругом мелко тертой махоркой, недалече пройти назад по своему же следу и…

— Готово!

Ну, что там ему начальство рекомендует? Вчитался в короткий текст.

«Колыван, Ветру. Приказываю срочно выйти на связь с командиром партизанского отряда Искра. Пароль вам известен. Связник будет ждать вас в точке 3: „Маяк“. В целях усиления и проведения диверсий при обнаружении вами Объекта в район поиска высылается спецгруппа. Группу встретят партизаны Искры. Требую поторопиться».

Ясно! Они, значит, требуют. Ну-ну!

Позвал:

— Идем, Надюшка. Нам до города еще пилить и пилить, а до комендантского часа желательно домой попасть. Я теперь потише пойду, но ты старайся поменьше шуметь.

— Постараюсь.

Шел привычно легко, контролируя шумы леса, при этом сознание как бы раздвоилось. В полученной радиограмме не нравилось ему все. Ну, во-первых, он не горел желанием вязать себя по рукам и ногам партизанским отрядом. Ну и название же себе гражданские выдумали. Искра. Н-да! На этапе проверок и поиска объекта они для него скорей геморрой, пустая трата так необходимого сейчас времени. Кстати, группа диверсантов с Большой земли тоже не «айс». Рано! Нужно было, когда все прояснится, по его вызову ставить их на крыло и перебрасывать. Так оно по уму. Но ведь они в армии, пора уж привыкнуть, что начальство все всегда через жопу сотворить норовит. Оно бы и ничего! Только ведь бравые ребята хоть и выкормыши родного управления, но до спецназа брежневской поры им как до Киева раком, в лучшем случае спортсменов набрали, малость подучили и в мясорубку направили, а ему придется какое-то время за них впрягаться.

Ох, думы-думы! Пока истязал себя ими, из леса на дорогу вышли, с двигавшимся к городу народом смешавшись, удосужились к пригороду подойти. Теперь бы у моста полицаев пройти, а там, можно сказать, они дома.

Батюшка встретил его у флигеля, в котором Каретникову дал пристанище. Видно, что переживал. Спросил:

— Как?

— Нормально. — Так же односложно ответил Михаил, потом добавил, как своему, совсем не постороннему человеку: — Устал неимоверно, непонятно почему.

— Так весь день провозились. Иди, отдохни, Василий. Поспи.

— Ясный день на дворе, батюшка. Куда тут спать?

— В зеркало на себя глянь. С лица спал, будто десяток вагонов разгрузил. Не заболел часом?

— Здоров, но твоему совету последую.

А ведь точно, состояние такое, будто силу кто потащил. Прилег в своем закутке, сразу как в темный колодец провалился…

Почувствовал, его гонят. Гонят умело, преследуя чуть ли не по пятам. Страх угнездился накрепко, заставив колотиться сердце, а организм выбросить в кровь адреналин, причем так резко, в одну-две секунды. Ему бежать надо, а… а у него голова кружится, в висках стучит! Рванулся, пробежал треть квартала полуразрушенных домов, каждый миг улавливая звуки топота неподалеку. Понял, что сдохнет скоро, а оторваться не сможет, метнулся в подъезд, дверь которого валялась рядом с широкой приступкой.

Ободранные, облупленные, но целые стены, лестница наверх. Напрягаясь, цепляясь за перила, стал выкарабкиваться. Пальцы на руках немеют, на спину будто тяжеленный мешок кто приторочил. Тащи! Ага, он и тащит. Кажется, стонет, а тащит. Страх подгоняет. Под одеждой по телу мурашки пробегают, холодный пот струится, липкий и вонючий. Сам себе противен. Но от себя самого не убежишь!

На третьем пролете улучил момент, в окно выглянул. Лишь тени заметил. Преследователи тоже в подъезд заскочили. По запаху его вычислили, что ли? Осталось только выше взбираться, в квартиры не войти, двери массивные, а с его нынешней силой не вышибить. Да и кто знает, что там за дверьми, может, тупик? А с-страх н-напирает! Мозг перестает трезво мыслить, оценивать ситуацию. Еще чуть, и он потеряет контроль над собой. Довели-и с-суки-и! Ш-шалишь! Не возьмешь! Бороться!

Ноги еще ходят, значит, нужно двигаться. Пустой дверной проем. Туда-а! Квартира, как лабиринт из шхерок. Ага, они узкие, длинные, полутемные, неухоженные, мебели совсем почитай-то и нет. Балкон.

Туда! Я вам, б…м, живым не дамся!

Через балкон перевалился, едва не сорвавшись с высоты вниз. Прислонившись спиной к стене дома, каждую секунду ожидая, что сорвется, шажок за шажком по узкому парапету-обвязке стал отдаляться от места, где на него могли наброситься преследователи. Ну и где они там застряли? По мере удаления осознавал, что полегчало. Ушла тяжесть! Мозг очистился от морока погони за ним. Помимо воли вниз глянул. Мрак! И прямо из этого мрака на него глядели глаза. Пристальный взгляд буравил как рентгеном. Странные глаза. Один черный, другой зеленый. Да пошел ты!.. Дырку во мне проглядеть хочешь, гнида? Так не получится! Сам не зная почему, позвал:

— Де-ед!

Услышал рядом родной голос:

— Чего орешь, Мишаня?

Дед рядом на парапете пристроился, так же руки в стороны раскинул, чтоб равновесие держать.

— Дед, ты?

— Ну, а ты кого звал, английскую королеву? Я, конечно!