Александр Забусов - Феникс

Знание обстановки давало возможность егерям отлавливать выброшенных с самолета диверсантов Красной Армии, существенно вредить партизанам. Настоящий отряд «Искра» был уничтожен именно егерями обер-лейтенанта Венцеля. Перебравшись за периметр партизанских секрет-постов, убрали из бесшумного оружия партизанского командира и штаб, потом, рассыпавшись по «поселку», спецгруппа зачистила остальных.

Группе, возглавляемой оберфенрихом Дитцем, не повезло. Ну, как не повезло? Они-то свое дело выполняли качественно, но толку пока не было.

Группу выбросили в двадцати километрах от города. Сориентировались быстро, даже несмотря на ночь и темноту кромешную. В этих местах раньше уже успели поработать. Их доля в сегодняшней облаве — четыре квадрата. Но начинать следует с партизанской базы. Сигнал о нападении на нее прошел от унтерштурмфюрера Кляйна. Начальник СД района так торопил егерей, что просто затрахал их командира, обер-лейтенанта Венцеля.

Две двойки — ефрейторов Штойбера и Краузе — Дитц сразу послал оседлать два основных направления выхода из квадрата поиска, остальных, пустив следопытов вперед, на рысях погнал к базе.

Ну, во-первых, у того же Штойбера случился конфуз. Засаду на тропе поставили безукоризненно, действовали грамотно, классически. Когда обозначилось на дистанции движение, Хельмут Бэр, пропустив основную вереницу бандитов вперед, сделал рывок для захвата «языка», отсек двух замыкающих. Первого отправил в нокаут, второго придушил. Никто пикнуть не успел, Штойбер из двух бесшумных пистолетов стал «класть» передних.

Взятых «языков» и трупы убитых бегом оттащили в сторону, в кустарник, следов при захвате не должно оставаться никаких. Обычно убитых зарывали и место захоронения маскировали, но сейчас форс-мажор, если что, то потом оприходуют. Пленных допрашивали тут же. Штойбер из прибалтийских немцев, русский язык знал достаточно хорошо. Обоих трясли, пока те не опомнились от стресса. И что оказалось? Оба немца из отряда Кляйна. Из лесу выходило именно немецкое отделение, вот его-то они и уничтожили. Разузнав обстановку в самом лагере, обоих неудачников отправили на встречу с Всевышним. На войне, как на войне, а живых свидетелей егерям не нужно.

Основной группе повезло меньше. Как ни вышколены были, но в темноте напоролись на поставленные Каретниковым растяжки. Не особо практиковалось в Отечественную подобное. Ночь. Темный лагерь. Трупы «партизан». Кто-то в землянку сунулся, кто-то на протоптанных дорожках ногой провод с чекой сорвал, и вдруг…

Бух! Бух! Бух!

То в одном, то в другом месте рвануло. Короче, кошмар! А стрелять сами начали, так не понять толком, кто напал, тут и свои под дружественный огонь в темноте попали.

Так как парами в основном работали, уцелели лишь пятеро. Погиб Дитц. Самое интересное, те, кого искали, выбравшись из леса, на дорогу встали, дальше их след терялся, у егерей служебных собак отродясь не бывало.

Михаил, отдыхая, не спал. Не мог спать, когда совсем рядом шныряют группы егерей. Лежал с открытыми глазами, раздумывал над сложившейся ситуацией. То, что Петров исчез, говорило о многом. Во-первых, этот скрытый враг, быть может, воспитанник одной из разведшкол Абвера, успел внедриться в подразделение подведомственное военной разведки и поработать в нем. Во-вторых, он знает цели и задачи задания. Но это могли предполагать и так. Не секрет, что противоборствующие силы охотятся за секретными объектами. Только помимо целей снайперу известен и состав группы. Что сама группа скована раненым командиром. Наставник Каретникова, Сириец, всегда особо напирал на то, что на чужой территории нельзя допустить, чтобы в диверсионной группе имелся хотя бы один раненый. Диверсанты не партизаны, и раненый в их рядах означает практически конец выполнения задания. Раненый будет непомерной обузой. Самое неприятное не голод и отсутствие боеприпасов, еду можно достать, оружие отнять у врага, самое неприятное — наличие раненых. Саенко сейчас обуза для них, гирей повис на ногах, он и сам это осознает.

Каретников скосил взгляд на спавшего под боком командира диверсантов, поправил сползшее с него одеяло, вместе с другими теплыми вещами взятое Анной из опустевшего хутора. Хмыкнул с сарказмом, каковой стал подмечать за собой последнее время. Ну да! Это только в голливудских «шедеврах» раненых пристреливают, ножом дорезают или травят. Ага! В реальной жизни их на себе тащат до последней возможности. А теперь помимо Саенко на его шее повисла еще и Анна. Она здорово помогла, это смело можно признать. Именно она, понеся обед Петрову, смогла увидеть его общение с егерями. А с кем? По ее словам, снайпер вполне спокойно разговаривал с военными в немецкой форме, причем на их же языке. Даже описала одежду. На голове кепи цвета «камуфляж», с матерчатым козырьком, судя по описанию, австрийских горных частей. На одном куртка с капюшоном, того же цвета, со шлевками, для поддержания поясного ремня, на втором фирменный анорак, тоже с капюшоном. Брюки заправлены в сапоги. Это и понятно, камрады здесь по лесам промышляют, а не по горам козлами скачут. Деревенской бабе такого отродясь не выдумать, с потолка не описать.

Погладил спящую женщину по голове, притулившуюся к нему с другого боку.

Когда понял, что оставаться в усадьбе для них троих смерти подобно, сматываться нужно, опять Аннушка удивила. Ногой сдвинув половицу в одной из комнат дома, подняла крышку, ведущую в темноту подвала, указала пальцем вниз.

— Нам туда!

— В подвал?

— Там лабиринты коридоров после выработки камня. Каменка рядом. На десятки километров проходы тянутся. Если спуститься, нас вряд ли отыщут. Только лампу с собой взять, бутыль с керосином, теплые вещи, еду и воду.

Вот удивила! Обнял, расцеловал на радостях, снова подметив в глазах женщины бесенка. Да чтоб тебя!

— Я Саенко спущу вниз, а ты всем остальным озаботься.

Вот теперь и лежат втроем на неровном полу из камня. У противоположной стены тлеет фитиль масляной лампы, создавая видимость дежурного освещения. Коптит. И Каретников видит, куда тяга идет. Выбираться нужно, по времени скоро разведчики возвращаться будут, а их в усадьбе егеря поджидают. Чуть пошевелившись, достал электрический фрнарик, последний подарок Кляйна. Это он у него позаимствовал, еще когда в лагере немцу по тыкве зарядил. Включил. Батарейка свежая, лампочка осветила свод подземного тоннеля. Как правило, в таких местах человек ощущает тишину по-особому. Кто глохнет, кого от долгих блуканий, когда он в этой тишине вязнет, шумом накрывает. Но у всех без исключения притупляется внимание и на свет божий фобии выползают. Себя из списков подверженных подобным заморочкам он исключил. Уж через такую срань под землей пройти пришлось, что врагу не пожелаешь. Клаустрофобией не страдает и замкнутых пространств не боится. Н-да! А выбираться все же нужно!