Владимир Поселягин - Особист [Отдельная ветка Истребителя]

Эти пять лет прошли… весело и интересно. Не жалею ни об одной потраченной минуте. Насколько я знаю, остальные точно так же относились к подобным приключениям. Мы на эти пять лет застряли на Русско-японской войне, в восьми мирах-копиях воевали с японцами. За эти восемь попыток выяснили достаточно чётко — командование Порт-Артурской эскадры и крепости делало всё, чтобы проиграть, как будто преследуя интересы противника, так что в последних пяти мирах мы его физически зачищали. А ведь я проверял, не работали они на противника, хотя жена Стесселя и принимала крупные подарки от японского агента, ну и по ночам шептала мужу, что и как делать, а тот идиот слушал, остальные всего лишь были дуболомами. Мы их просто-напросто уничтожали, используя снайперские винтовки. Результат был заметен сразу. Проигрышей практически не было, как и сдачи крепостей. А так, что мы с японцами только ни делали, и на танках, что перетащили в тот мир, воевали, и на вертолётах с противокорабельными ракетами, и на самолётах. Потом Евгений предложил перетащить подводную лодку. До этого мы такие габаритные вещи ни разу не переправляли. В принципе, проблем не было, но ведь лодкой нужно уметь управлять, вот мы впятером и пошли на службу в Северный флот. Закончили военно-морские школы и поступили на разные лодки. Год воевали, осваивая эту сложную науку. Служил я на субмарине типа «Щука». Рулевым был, управлял лодкой по командам. Мог опустить или поднять её, поворачивать. Ещё три смежных профессии освоил: торпедиста, электрика и акустика. До старшины первой статьи дослужился, медаль «За боевые заслуги» имею. Три потопленных транспорта на нашем счету и тральщик. С последним случайно получилось, мы в норвежский сухогруз целили. Командир потом сильно ругался, это последняя торпеда была и сухогруз ушёл.

Освоившись, мы под конец войны отправились к немцам — не наших же грабить. Уничтожив экипаж, угнали у немцев малую подлодку экспериментальной серии типа XVII номер U-793. Экипаж у нее всего двенадцать человек, два носовых торпедных аппарата и четыре торпеды в запасе. Толе, который был дизелистом, пришлось изучать двигатель Вальтера, что стоял на лодке. Тот работал на жидком ракетном топливе, благодаря ему подводная скорость лодки составляла двадцать пять узлов. А без него — только пять. И что мы сделали? Евгений, сидя на палубе лодки, выстрелил себе в руку, по-другому не переместишься из мира-копии. И пропал, отправившись в другой мир, где уже шла Русско-японская. А мы с парнями следом. Я, например, сидел на штабеле торпед и, порезав ножом руку, отправился следом. И если Женя на лодке в море оказался, хорошо плюхнулся, его аж волной смыло с палубы, то я на берегу появился, да и остальные парни тоже. Мы с немецких складов перенеслись. Торпед было тридцать шесть, запасы топлива для лодки. В общем, всё, что было необходимо. Наши девчата были с нами, Ольга — врач на борту, в бою рулевая, я её учил, Нина — сигнальщик, жена Раневского Маша — кок.

Дальше два месяца изучали лодку, проводили ходовые испытания, заодно наших женщин учили, как ею управлять. И так вышло, что командиром лодки стал я, раз постоянно в центральном отсеке службу проходил и видел, как командиры ведут бой. Даже с моим плюшевым опытом всё получилось, и я за девять месяцев наработал личный опыт командования субмариной. Отлично повоевали, все японские броненосцы на дно пустили и почти все броненосные крейсера. Японцы в портах и на базах прятаться стали, наши моряки смелее выходили и гоняли японские транспорты обеспечения. В общем, Россия начала побеждать, трудности возникали только при сдерживании сухопутных сил Японии, когда вмешались англичане. Мы и их топить начали, все броненосцы, что они вывели для демонстрации сил, двенадцать войсковых транспортов с солдатами на дно отправили. На этом торпеды закончились. Вышел скандал, но нам было пофиг. Нас даже прозвали морским подводным дьяволом. Отлично повоевали, и кстати, из восьми миров с Русско-японской войной трижды англичане вмешивались в конфликт, выступая на стороне Японии и принуждая Россию к миру. В этом случае мы сразу начинали войну и с Англией. Одним словом, приключения за пять лет выдались неплохие.

Парни и девчата, кроме Толи с Ольгой, которые не проводили процедуры омоложения, стали постарше. Да, парни и Нина стали подростками, хотя, как они мне сказали, когда нашли меня, хотели тридцатилетними стать, но портал сработал, как всегда, криво, и они стали подростками. Сейчас, как и мне, им лет по двадцать на вид. А как я хохотал, когда они меня разбудили и я обнаружил перед собой мальчишек и девчонок, одетых в одежду начала девятнадцатого века. Они, оказывается, в театральных мастерских заказали одежду той эпохи. Это идея Нины была, она тоже тут присутствовала, как и Толя с Ольгой. Правда, часть оружия современная при них оставалась. В каком же шоке они были, когда поняли, что, отправившись следом за мной, оказались на Русско-японской войне! Однако всё равно хорошо повоевали, потом добрались до портала и отправились домой. А потом снова на эту войну, начиная сначала, но уже хорошо подготовленными и снаряжёнными. До сих пор помню, что танк Т-10, купленный нами с хранения, творил среди японских боевых порядков. Толя за штурвалом, я наводчик, Александр заряжающий, а Евгений на месте командира, он сообщал, куда стрелять и где японцев больше.

Да уж, до сих пор вспоминать приятно. К слову, отец близнецов, генерал в отставке, герой Советского Союза, тоже с нами прошёл процедуру омоложения, через год боевых действий братья его протащили, но с нами он не развлёкся, ушёл в одну из копий Второй Отечественной и воевал там. Как ушёл, мы его больше и не видели. Славка Раневский тоже не появлялся. Пытались искать, но не нашли.

В общем, пять лет прошли, мы стали двадцатилетними. Немного устали от всего этого и решили отдохнуть. Евгений в одном из миров нашёл себе супругу-дворянку, так что Суворовы и Раневские отбыли на заграничные курорты. Документы с новыми личностями они себе давно сделали. Я тоже оформил, но пользовался двумя комплектами, старыми, на тридцатишестилетнего мужчину, и новыми, на двадцатилетнего.

А на третий день что-то на душе стало паршиво, решил напиться, обычно помогает. Хорошо принял. И очнулся в лесу, под вечер. Увидел, как пролетает знакомое звено советских истребителей И-16, и рванул к болоту — а там поле. Тогда я побежал к хутору. Тут в лесу встретилось озеро, искупался и напился родниковой воды, привёл себя в порядок, голова перестала так раскалываться, и, добежав до хутора, убедился, что я действительно там, где и обычно. Перебил мужское население хутора, допросив последнего из бандита, тот и сообщил о дамбе и о том, что тут колхозники поле засеяли, сволочи. Майора НКВД я уже упустил, ночью уехал, но на хуторе был парень в форме младшего лейтенанта РККА. Та же молодка перешила форму под меня. Работы ей было немного, форма и так оказалась почти моего размера. Все трофеи с хутора на телеге я отправил в тайный схрон хуторян, потом сжёг сам хутор и, ведя пленного, он часть трофеев сюда доставил, вернулся к опушке леса, горестно изучая пшеничное поле. Нет портала. А вернуться назад я уже пытался, оттого рука и забинтована. Там порез, первая попытка, и огнестрельное ранение, это уже вторая, но не сработало. Похоже, в этом мире я застрял. Но вот надолго ли? Да ещё как бы мои сюда не рванули, обнаружив моё отсутствие. Вполне могут, и тоже вляпаются в эту ловушку, откуда я выхода пока не вижу.