Владимир Поселягин - Особист [Отдельная ветка Истребителя]

— Есть, — козырнул я.

Дежурный ничего оформлять не стал, направился в кабинет местного сотрудника, тот выдал направление, и я дошёл до штаба армии, что расположился тут же в Кобрине. На соседней улице. Там кадровики мне сменили запись о месте службы, теперь я числюсь командиром второго взвода второй батареи отдельного зенитно-пулемётного дивизиона. Похоже, этот дивизион только начал формироваться, и я первая ласточка. Капитан, что меня оформлял и выдавал наряды, подтвердил это моё предположение. Дивизион взводами раскидают для защиты госпиталей и других санитарных частей армейского подчинения. Меня направляют в госпиталь номер сто три, буду за ним числиться.

Я пообщался с капитаном, по штату во взводе две пулемётные установки, но можно же и три иметь, и будет усиленный взвод. Тот, подумав, согласился со мной, выдал наряд на дополнительную установку, расчёт и машины. Получив всё это, я направился в местное автохозяйство, где предстояло забрать машины, их там армии передавали. Мне выдали три заметно попользованных «полуторки», причём с водителями. Директор автохозяйства даже расщедрился, полные баки залили. С ними я покатил на вокзал. Народу тут было изрядно, пришлось обратиться к военному коменданту станции. Я узнал, что зенитчиков отправили на тушение пожаров и разбор завалов после последнего налёта. Я его вполне понимал, если есть свободные руки, то почему бы не использовать? Оставив машину у вокзала, пешком добрался до дальних путей, где две сотни бойцов и младших командиров занимались ремонтом путей. Командовали ими железнодорожники, многие были в военной форме. Посмотрев на девятку бомбардировщиков, что пролетала мимо, я продолжил движение. Многие, бросив работу, искали укрытия, но интерес у немецких лётчиков явно был в другом месте.

Найдя среди успевших измараться в угле командиров, я выбрал лейтенанта, он и был старшим, и, показав ему бумаги на формирование взвода, получил одобрение, тот мне подобрал три десятка бойцов и командиров да трех сержантов на должности командиров расчётов. Убеждал меня, что это лучшие. Бойцы забрали сидоры и шинели, которые под присмотром одного бойца лежали горкой у пакгаузов, и мы вернулись на вокзал, откуда на машинах покатили к складам.

На складах я получил три ДШК на зенитных станках, всё, что к ним полагается, включая средства чистки, командиры расчётов споро поработали, явно знали своё дело. Потом боезапас взял двойной. Ещё на соседних складах получил личное оружие для подчиненных. Дело в том, что личного оружия, винтовок, у зенитчиков не было — на курсах оно и ни к чему, оставили в своих подразделениях. На каждый расчёт я взял по ручному пулемёту ДП, остальных вооружил винтовками СВТ. Их достали из ящиков, распределили между собой, начали чистить и снаряжать, подсумки на ремнях размещать. Потом получил остальное оснащение, от касок до пехотных лопаток и котелков. В общем, всё что необходимо. Также расчёты успели счистить консервационную смазку с крупнокалиберных пулемётов, собрать их и зарядить, снарядив запасные ленты. Себе я тоже взял СВТ, с оптическим прицелом. После этого покатили обратно в город. Там познакомился с главврачом госпиталя и командиром стрелкового взвода охраны, лейтенантом Медведевым. Именно их мы и должны защищать. Все три установки подняли на крыши двух зданий, где и располагался госпиталь, дежурные бойцы заняли свои места, а свободные чистили форму от угольный пыли. Я же, забрав машины, направился за питанием, и нужно заехать на склад ГСМ, получить запас топлива. Ещё водителей в военную форму переодеть. Потом списки личного состава отнести в штаб армии, чтобы включили в состав нашего отдельного дивизиона. В общем, побегать придётся.

Открывать огонь по вражеским самолётам за день пришлось аж двенадцать раз. Подвезённый мной боезапас пришёлся вовремя. Немцы бомбили в основном станцию, но так как летали на доступной нам высоте, я приказал открыть огонь. Вот двенадцать раз до наступления темноты и открывали. Пусть мы так раскрыли свои позиции, можно сказать на госпиталь наводили, как пенял мне Медведев, но бомбы и на город падали, пусть и случайно, так что нам тоже могло достаться. Главврач меня поддержал, так что мои зенитчики не молчали. Даже часть окон взрывной волной выбило. Зато совместными действиями всей зенитной защиты города удалось сбить два бомбардировщика и один штурмовик, и ещё четыре повредить. В это время я заготовил бочки с топливом: уже завтра немцы город займут, так что уходить придётся спешно, вот и готовился. У всех бойцов забрал документы и с ними съездил в штаб армии. Там шла спешная эвакуация, но где находится штаб дивизиона, которые еще оставался в стадии формирования, мне сообщили. Найдя нужный дом, познакомился с командиром дивизиона в звании капитана, и тот на всех документах сменил запись о месте службы. А когда я протянул ему три пустых бланка красноармейских книжиц, которые достал в штабе армии, тот был поражён, но выписал их на имена водителей грузовиков. Вернувшись, я раздал книжицы, теперь все они числились за нашим дивизионом.

Ночь прошла спокойно, я даже выспаться успел. Да, вечером дежурный врач снял у меня повязку, осмотрел раны, почистил, смазал чем-то и наложил новую. Серьёзным ранением он их тоже не посчитал. Правда, на огнестрельном ранении остался след пороховых газов, но тот знал, что я с бандитами дрался и выстрел был сделан с близкого расстояния. А вот утром началась неразбериха, я выбивал завтрак для бойцов, всё же нас поставили на довольствие, и накормил своих зенитчиков, а неразбериха в городе уже перешла в откровенную панику. Немцы подступают. Главврач у меня отобрал все три грузовика, топливо в кузове одного из них было, четыре бочки. В машины спешно грузили госпитальное имущество и раненых. К госпиталю ещё машины подошли. И вот колонна умчалась, а мы остались. Тут не только я в изумлении был, но и Медведев со своими бойцами. Я сходил к штабу дивизиона, но тот убыл в неизвестном направлении. Плюнув на всё, я вернулся, и бойцы, загруженные как мулы вооружением и личными вещами, направились за мной к окраине города. Медведев, подумав, повёл свой взвод следом. А тут даже обороны не было, только пост на въезде, но с противотанковой «сорокапяткой». Немцев пока тоже не было, и пока стрелки окапывались, я в разных местах установил пулемёты, приказав наводчикам бить по бронетехнике. Пулемётчики из расчётов с ДП тоже заняли позиции, их задача — уничтожение пехоты и небронированной техники.

Мы только успели замаскировать позиции, как по дороге, виляя, на большой скорости проскочили две «полуторки», а за ними, стреляя на ходу, двигалось с два десятка тяжёлых немецких мотоциклов с колясками и пулемётами. Стреляли пулемётчики на двух передовых мотоциклах. За ними шло несколько бронетранспортёров, я семь насчитал, и шесть танков, дальше за пылью не видно, но танки лёгкие, всего одна «тройка» была. Как мы и договорились с Медведевым, тот первым открыл огонь, станковый пулемёт с поста его поддержал, но противотанковая пушка пока молчала, не выдавая свою позицию. Мои пулемётчики с ДП открыли огонь вместе с бойцами Медведева, такой у них приказ от меня был, так что плотность огня была серьезная, шесть ручных пулемётов и станковый «максим» с поста хорошо проредили мотоциклистов, несколько байков кувырком пошли. Два вспыхнули. Но некоторые из мотоциклистов успели залечь. Мои крупнокалиберные пулемёты молчали, я устроился у одного, именно он первым откроет огонь, что для остальных будет сигналом.