Владимир Поселягин - Особист [Отдельная ветка Истребителя]

— Командира ко мне.

Вскоре подбежал один из уцелевших командиров, лейтенант НКВД. У конвойщиков звания соответствовали армейским. Представившись, он вопросительно посмотрел на меня.

— Капитан Ершов, артиллерийская разведка. Слушай, лейтенант, у меня всю группу положили, радиста убили да рацию разбило. Хорошо, на немецких корректировщиков наткнулись. Их перебили, рацию захватили. Мне приказали выбить врага артиллерийским огнём из тех зданий, что немцы захватили. Мне неизвестно, где они засели, сможешь указать?

— Да с радостью, — расплылся тот в широкой улыбке. Правда, документы у меня всё же проверил.

Пригибаясь — по этой казарме снайпер работал, уже несколько человек убил, — мы поднялись на второй этаж. Там лейтенант познакомил меня с ещё одним командиром того же звания, тот раненый лежал, две пули в плечо словил от пулемётчика и лежал в углу, но был в сознании. Ещё у них был младший лейтенант, но он с другой стороны здания оборону держит, там немцы также постреливали. Дальше, используя мой бинокль, раненый командир указал, где вражины скрываются; показывал не от окна, а из глубины помещений, чтобы не засекли. Достав рацию и сделав вид, что некоторое время изучаю её, я подключился к батареям, привинтил гибкий хлыст антенны и стал вызывать «батарею», подкручивая ролик настройки каналов. Вскоре «батарея» ответила. Ещё бы не ответить, ведь я общался с самим собой. Подсоединил планшет к оборудованию меха, связался и теперь через свою нейросеть отвечал на свои же запросы. Причём мех модулировал голос, чтобы не был похож. Лейтенант Запарин — тот, что встретил меня внизу, — прижавшись ухом к правому наушнику у меня на голове, тоже слушал.

— Отлично слышу, Ласка-два. Приём, — «отвечали» мне.

— Принято, — сообщил я. — Уже есть первые цели, третий этаж второй казармы слева от жёлтого здания. Весь этаж обработайте спецбоеприпасом, как слышите? Приём.

— Ласка-два. Я Барсук, вас слышу. Ожидайте первого выстрела. Подтвердите разрыв. На использование спецбоеприпаса получено добро. Как слышите? Приём.

— Ожидаю. Приём.

— А что за спецбоеприпас? — спросил Запарин.

— Сейчас увидишь, — пообещал я тому и, услышав в эфире кое-что, сунул ему наушники в руки: — Послушай, это не ваши?

Показав, как отвечать, а в эфире неизвестный радист запрашивал помощи, сообщая, что он из крепости, стал с интересом наблюдать за Запариным. Он ответил, и начались оживлённые переговоры, минуты хватило, тот подтвердил, командира батальона, капитана, он знал лично, то есть там свои. Дальше началась работа. Что хорошо, немцы успели окружить крепость, но внутрь проникали эпизодически небольшими подразделениями, пока же шёл обстрел крепости и её защитников. В основном лёгким стрелковым вооружением, пулемётами и ротными миномётами, потому как немецкая артиллерия резко снизила накал стрельбы. Ещё бы, две трети артиллерии как не бывало. Пожары в той стороне не утихали. Держа на связи другую казарму, мы стали вести огонь. Первая клякса плазмы растеклась по стене между окнами, немцы там забегали, сканер показывал, что их там не больше сорока. Обругав «косого наводчика», я приказал дать залп. Снаряды рванули внутри на третьем этаже. Взрыв был такой силы, что часть немцев, объятых огнём, вышвырнуло через оконные проёмы наружу. Тех, кого в пепел не превратило. Рёв радости не только из нашей казармы шёл, но и из других разносился. Уничтожив наших немцев, стали работать по наводке командира батальона. Двух часов хватило, и все немцы были выбиты. Дальше, пока командиры собирали по всей крепости разрозненные группы бойцов, оказывали раненым помощь и строили оборону крепости, я с двумя капитанами, Запариным и подполковником с перевязанной головой, обходил крепость и всех, кто участвовал в ее окружении, накрывал «огненным дождём», как бойцы называли спецснаряды. Слухи о них уже по всей крепости разошлись.

В общем, мы рассматривали в бинокли немцев, что окружили крепость, и я методично миномётом зачищал округу. Так что когда подошла советская двадцать вторая танковая дивизия, что входила в четырнадцатый механизированный корпус, немцев тут осталось мало, семнадцатая пехотная дивизия вермахта перестала существовать. А остатки были в панике. Так что танкисты с ходу их снесли и вышли к Бугу. Наши разведчики уже захватили понтонный мост, танкисты сразу переправились на ту сторону и двинулись дальше. За ними пошла пехота. Да, авиацию немцы ведь тоже применяли, так что было сбито тридцать девять самолётов разных типов, и к крепости больше ни один самолёт люфтваффе не приближался.

К трем часам дня уже второй стрелковый полк переправлялся через границу по мосту. Танкисты, а у них только лёгкие танки были, в основном Т-26, да редко БТ разных серий, перегнали больше сотни машин на ту сторону. Один сломался на подъёме на том берегу, так его оттащили в сторону и оставили, вроде как для защиты моста. Не знаю, что они с той стороны делать будут, немецких войск там ещё хватает, миномёт ухал по мере перезаряжения очередной обоймы и уничтожал крупные скопления врагов, но надеюсь, их сил хватит добить остатки. А мне пора было прощаться, своё дело я сделал. Гражданских из крепости уже уводили, подошла первая автоколонна за ранеными, там были врачи из эвакуируемого госпиталя. Крепость потихоньку оживала. Командовал тут пока тот подполковник, он тут один из старшего командного состава оставался. Ещё полковой комиссар мелькал, но у того свои дела имелись.

Рацию я оставил командирам в крепости, да и оба автомата подарил. Когда я покидал крепость, меня для охраны двое бойцов из конвойного батальона НКВД сопровождали, да вообще с первой минуты охраняли, по приказу Запарина. Я направился к городу. На ходу прицелился и из зенитной спарки меха сбил высотный разведчик, что в небесной дали подлетал. На четырнадцати тысячах метров шёл. Что он там увидеть мог? Разве что хорошая фотоаппаратура стояла.

У города я с бойцами попрощался и отправил их обратно. Придерживая карабины, висевшие на плечах, они поспешили обратно, а я, скрывшись в кустах, вскоре дошёл до Буга. Сюда советский батальон подходил, видимо оборону занимать у УРов, так что следовало поспешать. Под взорванным мостом, где меня уже ждал мех, я запрыгнул ему на «спину» и скрылся внутри, а мех стал под водой удаляться прочь. Здесь я своё дело сделал.

За световой день я всплывал несколько раз, мели перелетал, дамбы или разрушенные мосты, открывал огонь очень часто. За этот первый день войны, по моим прикидкам, я уничтожил порядка ста тысяч немецких солдат и офицеров. А накрывал я только крупные скопления врага, стараясь его обескровить. Техника меня как раз не особо интересовала. Уничтожил семь понтонных мостов и три захваченных, а немецкий один помог захватить нашим, перебив немцев по обоим берегам. Закончил этот трудовой день в восемь вечера и, поужинав, лёг спать. Мех спрятал на дне реки. На полночь поставил будильник — полечу к Литве, чтобы наносить ночные удары по немецким частям и снова уничтожать мосты. А как закончу, отправлюсь на Украину, и там меня немцы заждались.