Дмитрий Зурков - Последний рывок

— Да, Деннис, вам, русским, к холоду не привыкать! — Фон Штайнберг почти незаметно поёживается в своей шинельке «на рыбьем меху» и обращается к дежурному егерю: — Юрген, сделай нам кофе!

— Ну, во-первых, есть на Руси такая пословица: «Что иноземцу смерть, то русскому — похмелье», — слегка перефразирую для политкорректности, потом расстёгиваю воротник шинели и кителя и показываю краешек давнишней павловской грелки. — А во-вторых, у каждого моего солдата есть вот такая вещь. Согревает и держит тепло в течение нескольких часов…

Из палатки вылезает гидроакустик Буртасов и, перекрывая тарахтение «электропитающего агрегата», прерывает нашу светскую беседу:

— Господин подполковник, шумы с зюйда! Судно, судя по звуку, небольшое!

Вместе со Штайнбергом ломимся в указанном направлении и в начинающихся сумерках начинаем обшаривать окрестности в два бинокля. Долго искать не приходится. К нам ползёт, подсвечивая маленьким прожектором, паровой катерок наподобие рейдового. И, что характерно, под родным Андреевским флагом…

— Генрих, незаметно уберите своих солдат с этих двух постов! — Решение приходится принимать на ходу без оглядки на дипломатию. — Я попытаюсь не пустить их на берег, но…

— Гут. — Гауптман понимает всё правильно. — Я отведу их вон туда за деревья…

Минут пять маячу фонариком возле самой кромки воды, чтобы меня точно заметили и не промахнулись с причаливанием. Катер, сипло пыхтя машиной, наконец-то утыкается носом в песок, на берег плюхаются дощатые сходни, и по ним спускается достаточно старый для своего чина мичман в заношенном кургузом кительке.

— Здравствуйте, господин подполковник… — Он настороженно оглядывает меня с ног до головы, в то время как сопровождающие его такие же немолодые солдаты, выставив винтовки перед собой, осматривают берег. — Позвольте представиться, мичман Полуянов.

— Подполковник Гуров. Здравствуйте, мичман. Позвольте полюбопытствовать, откуда вы и с какой целью прибыли?

— Гарнизон острова Соммарон. Сигнальщики сообщили, что видели дымы и неизвестное судно. Проводим осмотр островов, мало ли, вдруг германцы что задумали. — И мичман, и солдаты продолжают подозрительно зыркать по сторонам.

Ага, гансам заняться больше нечем, как вдруг с какого-то перепугу Аланды воевать…

— А вы, господин подполковник, здесь с какой целью?

— Видите ли, господин мичман… Кстати, как вас величать?..

— …Э-э-э… Дмитрий Николаевич…

— Видите ли, Дмитрий Николаевич, здесь проводятся испытания нового вооружения… Совершенно секретные, между нами говоря. Корабль, который видели ваши сигнальщики, — это либо крейсер «Олег», либо эсминец «Новик». Они также участвуют в операции. — Стараюсь облагодетельствовать дотошного моремана дружеским обращением. — Так что очень вас прошу — ни слова никому!..

— Но нам же должны были сообщить… Из штаба флота…

— Ну, Дмитрий Николаевич!.. Сообщать о проведении секретных испытаний?! Помилуйте! Это то же самое, что во всех газетах объявления дать! Об этом мероприятии знает очень узкий круг лиц… Там… — Поднимаю палец вверх, обозначая высшие сферы руководства. — Там особое внимание уделяется именно секретности данной операции. Тем более что проводится она под эгидой Главного военно-технического управления Генерального штаба. Могли и не согласовать…

— Ну, хорошо… Но я всё-таки хотел бы осмотреть остров… — не сдаётся бдительный служака.

— Вы же прекрасно понимаете, что я не могу этого допустить…

— Господин подполковник, позвольте ваши документы!.. Простите, но, сами понимаете, — служба!..

Вот ведь пристал, блин, как банный лист… не буду говорить куда! Придётся показать…

— Пожалуйста. — Расстегнув шинель, достаю из кармана кителя своё удостоверение и сую под нос настырному проверяльщику.

Мичман несколько раз пробегает глазами по строчкам, шевеля губами и стараясь заучить всё наизусть, спотыкается о фразу «офицер по особым поручениям его императорского…» ну и так далее, после чего чинопочитание одерживает верх над подозрительностью:

— Ещё раз прошу простить, господин подполковник! Разрешите отбыть?..

— Да, конечно. Как ваша фамилия?.. Полуянов?.. По прибытии в Петроград я доложу о проявленном вами старании…

Катер отчаливает и через несколько минут скрывается с глаз… Перевожу дыхание и возвращаюсь обратно к ожидающим в нетерпении дозорным и фон Штайнбергу с его егерями, которых мои головорезы невзначай взяли в кольцо.

— Пойдёмте, Генрих. Кофе уже, наверное, совсем остыл… Это была самовольная попытка проявить бдительность соседним гарнизоном, — отвечаю на невысказанный гауптманом вопрос…

— Знаете, Деннис… — Немецкий «бариста» сумел додержать кофе горячим, не испортив вкуса, и фон Штайнберг немного согрелся и расслабился. — Возможно, я сейчас скажу то, что не должен говорить, и надеюсь, что это останется между нами… Полковник Николаи вытряс из меня все подробности наших встреч… И я сам много думал об этом… Не обижайтесь, но три года назад, когда война только начиналась, Россия была отсталой страной, где промышленностью и наукой занимались в основном иностранцы. И в первую очередь — мы, немцы. Нет, у вас тоже есть гении. Ломоносов, Менделеев. Но их — единицы. Даже ваш литературный герой Левша — подтверждение того, что они одиноки. И они занимались больше фундаментальной наукой, а не прикладной. Как получилось, что сейчас вы имеете такие технические новинки, о которых мы можем только мечтать? Кто помогает вам? Британцы? Американцы? Та же грелка, что вы мне показали, — почему наши химики не смогли додуматься до этого? Ореховый брикет, что вы дали в тот раз, — почему наши учёные не смогли до сих пор повторить технологию его изготовления?

— Вы, Генрих, ошибаетесь, думая о наших великих учёных как о каких-то мудрецах, заточивших себя в башнях из слоновой кости. Упомянутый вами Менделеев занимался не только таблицей химических элементов и оптимальным соотношением спирта в крепких напитках. Он проводил исследования в разных областях. Физика, минералогия, педагогика, технологии сельского хозяйства, экономика — его интересовало всё. Одно время даже помог нефтепромышленнику Рагозину построить в Ярославской губернии нефтеперегонный завод и работал там в лаборатории.

— Но ваш герр Попов всё-таки проиграл сеньору Маркони…

— Не совсем так. Попову помешала секретность его разработок. Поэтому итальянец успел на пару дней раньше оформить патенты.

— Деннис, а что вы можете рассказать про академика Павлова?..

Опаньки! Издалека зашёл герр майор!

— С чего вы взяли, что я знаю о нём больше, чем известно другим?..

— Лукавите, Деннис. Нет, я понимаю, что многого вы не можете и просто не захотите рассказать… Полковник Николаи приказал собрать всю информацию по нему и по вам, потом сопоставил по времени. Получилась интересная картина. Никому не известный прапорщик вдруг очень быстро растёт в чинах благодаря способности воевать так, как никто до этого не делал, но — дьявольски успешно, и становится командиром уникального подразделения, солдат которого в окопах боятся больше, чем чертей из преисподней. Почти в это же время знаменитый физиолог Павлофф начинает интересоваться другими сферами деятельности, иногда стоящими очень далеко от медицины. Зачем, например, ему понадобился завод по производству тракторов? Или совместная работа с изобретателями радио? Или несколько вакуумных насосов?.. Затем, после… инцидента с крон-принцессой Ольгой он бросает всё и едет в Могильёф забрать того необычного прапорщика, то есть вас, Деннис, на излечение. Вы становитесь близкими друзьями, ваша семья проживает сейчас в его мистическом Институте, о котором слышали все, но о котором толком не могут сказать ничего…