Александр Михайловский - Народ Великого духа

Теперь зададим себе вопрос, есть ли смысл вообще туда лезть. Что на войне расходуется быстрее всего? Есть две вещи, которые солдат потребляет каждый день: еда и патроны. Снаряды и взрывчатка, кстати, тоже относятся ко второй категории. Новое оружие в больших количествах обычно поступает на фронт только вместе с воинскими контингентами. Не исключено, что оружие, которое мы нашли разбросанным в окрестностях места крушения, предназначалось исключительно для замены утраченного в боях. Несмотря на то, что зачастую патроны-снаряды идут в ущерб еде, носовые трюмы вполне могут быть заполнены ящиками с банками тушенки. Самый бесполезный груз, какой я только могу вообразить. Хотя будем все же надеяться на лучшее. На ту же саперную взрывчатку (которая поинертнее, чем тротил), а еще лучше, чтобы там оказались патроны или, в крайнем случае, медикаменты… Хотя в Первую Мировую, кажется, антибиотиков еще не было, сульфамидов тоже, и лечили раненых, как говорится, чем попало. Но все равно, как мне кажется, лезть стоит.

Два часа спустя, там же.

Андрей Викторович – главный охотник и военный вождь племени Огня.

Пока Тами, Санрэ-Соня и Илэтэ-Ира готовили обед, волчицы Сиху, Туле, Рейэн и Аяша мастерили заказанные мною мостки. Собственно, по рождению они никакие не волчицы, а все взятые в клан Волка из других кланов в качестве то ли жен, то ли наложниц. Фраза «Ты идти с нами» – вот и все ухаживание. Слишком вежливо для похищения и слишком грубо для предложения руки и сердца. В родных кланах этих молодух никто не ждет, ведь для того, чтобы их там признали чем-то отличным от нуля, они должны как минимум стать женщинами вождей. Ну что же, у этих четырех мечта скоро исполнится; но они уже понимают (не такие уж дурочки), что их бывшие кланы в их же будущем не играют уже никакой роли.

Племя Огня, возглавляемое кланом Прогрессоров, получая одно вливание за другим, быстро превращается в народ. И эти женщины вместе со своими детьми (теми, которые уже рождены и живы, и теми, которые еще только будут), уже находятся внутри этого народа. А вот потомкам членов прочих кланов потребуется еще побороться за этот привилегированный статус, который их детям достанется по праву рождения. А потому волчицы, вне зависимости от происхождения, лояльны, старательны, и их ничуть не пугает перспектива стать девятой, десятой (и так далее) женой вождя этого народа. Тем более что у нас в семьях есть первые (то есть старшие) жены, но последних по определению не бывает. В моем личном женском подразделении есть сержант – Лиза, а все остальные рядовые равны между собой, без всякой дедовщины или землячества. Вот закончим с разведкой парохода – и я сразу начну учить своих личных волчиц стрелять из «американки». Таким чем больше делаешь знаков высокого доверия, тем они тебе вернее.

И вот, вкусив положенного обеда, мы все впятером берем пятиметровое сооружение, собранное из стволиков сосен-подростков (которых буквально душат соседи-великаны) и топаем к тому месту, где я еще утром наметил форсировать колючие заросли. При этом собранные бывшими волчицами мостки оказываются такими тяжелыми и неудобными для переноски, что я честно подставляю под них свое плечо. Для моих будущих жен это так же невероятно, как если бы олень вышел из леса и заговорил человеческим голосом. Вежливое обращение и слова приязни и участия они перенести еще могут, а вот прямую физическую помощь пока нет. Их прошлые благоверные, пока мы их не убили и не выкинули в реку, вели себя совершенно иначе. Охотники в походе несут свои благородные копья и мешки с охотничьими принадлежностями, а прочую необходимую для жизни «ерунду» должны перетаскивать женщины и подростки.

Впрочем, идти предстояло совсем недалеко, – и вот уже поверх колючих кустов между тропой и форштевнем брошены мостки. Надо сказать, это весьма зыбкая конструкция. Колючие кусты, которые она придавила, ходят ходуном, и для пущей страховки ближний конец привязан к вбитым в землю кольям. Аяша вызывается идти первой. Она у нас самая маленькая и легкая, раза в два легче меня самого, и я, скрепя сердце, даю ей согласие. Экс-волчица разувается, я подкидываю ее под легкий задик – и она, легко шлепая босыми пятками, взбегает по мосткам до самого форштевня, и те даже ничуть не прогибаются. И вот Аяша уже там, на корпусе корабля; она наклоняется и чуть поправляет мостки.

– Любимый! – кричит она мне, – я держать, ты идти, быть хорошо!

Ну нифига себе заявочки. Я им уже любимый. И всего-то для этого требовалось немного чисто отеческой заботы и человеческого отношения без придирок и скидок любимцам, то есть любимицам. А если я их начну холить и лелеять, как это положено в отношении законных жен, то в кого я тогда превращусь? В солнцеликое божество? Ну да ладно… Сообщаю Сиху, Туле и Рейэн, чтобы они ждали нас здесь, потому что мы с Аяшей всего лишь идем на первую разведку и скоро вернемся. Затем взбираюсь на мостки. Те колышутся, но я в несколько осторожных шагов пересекаю опасное место – и вот уже мои ноги в ботинках стоят на ржавой шершавой поверхности корабельного борта. Впереди – с полтора десятка метров крутого подъема на скулу носовой части, после которой должен уже начаться ровный борт.

Вскарабкавшись на самый верх, останавливаюсь, чтобы осмотреться. Во-первых – высота как минимум трехэтажного дома, с соответствующим обзором во все стороны. Во-вторых – дальше дороги просто нет. Когда эта бандура зимой грохнулась правым бортом на твердый мерзлый грунт, носовая часть отломилась ровно по той переборке, что отделяет собственно носовой отсек [19]от первого грузового трюма; заклепки повылетали, листы обшивки разошлись – и сейчас перед нами зияет разрыв почти двухметровой ширины, одним краем уходящий под нагромождение обломков, придавивших киль. Прыгать через этот провал опасно, да и не нужно. Зато он дает возможность заглянуть в трюм и выяснить, что там находится. Хотя бы приблизительно. Встаю на одно колено на краю провала и снимаю с пояса мощный светодиодный фонарь, аккумулятор которого я дополнительно зарядил [20]до упора перед отплытием из Большого дома. Луч яркого бело-голубого света рассекает темноту. Надо сказать, что тут не один трюм, а два: верхний [21]и нижний. И эти трюмы далеко не пусты, на дне у них груды деревянных ящиков. В верхнем – ящики побольше и на вид явно полегче, со стенками из фанеры, а вот в нижнем – как раз похожие на те, что используются для упаковки патронов или гранат. Оружейных ящиков не видно, но это еще ничего не значит. Они могут оказаться на самом дне этой кучи, могут быть и в следующем трюме, но ясно одно – оружия много не бывает. Сражающийся фронт требует снарядов и патронов; и, несомненно, именно это, пусть и в некоторой пересортице, преимущественно и отправлялось на войну через океан.