Александр Барышев - Южно-Африканская деспотия [СИ]

Зато потом, когда заработал отбойный молоток, и Серега наглядно продемонстрировал его преимущества, те, кто раньше прятался, выстроились в очередь, а Серега, живо представив сцену с покраской забора тетушки Полли, уселся поудобнее, готовясь торговаться, но, не помня, что нужно брать первым, одноглазого котенка или сломанную оконную раму. Серега же и решил проблему загрузки паровой машины лебедки. Решение было настолько простым, что Бобров сперва не мог сказать в свой адрес ни одного цензурного слова. Серега с интересом слушал. А когда оказалось, что Серега по ходу дела заново придумал локомобиль, Бобров засобирался в монастырь.

Апи приняла это всерьез и бросилась выспрашивать Серегу, а тот, мало того, что с подробностями описал все нюансы, но еще и многое добавил от себя. Бедная девчонка ударилась в слезы и ревела, вцепившись в Боброва руками и ногами, так, что наверно растопила бы несколько самых каменных сердец. Серега, видя такое дело, удрал подальше, чтобы не быть зверски зарезанным, а Бобров, держа на руках всхлипывающую Апи, целый час ходил по комнате пока девушка не уснула. Но и во сне Апи держалась за Бобровский палец и, когда тот пытался палец высвободить, девушка просыпалась, и лицо ее опять принимало тревожно-пугливое выражение.

Апи удалось успокоить только через сутки. Бобров трижды поклялся всеми богами, что он о монастыре и думать забыл, но Апи еще долго посматривала с тревогой. Серега, по счастью, уже смылся, уйдя к побережью, где его ждала Дригиса, с добычей двух месяцев.

Как уже понятно, Бобров на этот раз взял с собой Апи. Ну, это он так считал. Честно говоря, Апи его достала. Она выучилась ездить верхом, она навскидку стреляла из тяжелого карабина. Она даже продемонстрировала Боброву промывку алмазов. Теоретически, конечно. Бобров, в конце концов, вынужден был ее взять. И ни разу об этом не пожалел. Никогда Бобров еще не путешествовал с таким комфортом.

Апи считала, что ее возлюбленный должен быть всегда сыт, согрет и защищен. А еще она считала, что именно она может и должна это сделать и сочла, что поход это лучший случай для реализации задуманного, занявшись этим на первом же привале. Приготовленный ею ужин был принят благосклонно, но когда Апи предложила себя в качестве полноценной боевой единицы для несения ночного дежурства, ее подняли на смех. У древних в ратных делах гендерное равенство как-то отсутствовало (может и правильно). А вооруженное ночное дежурство приравнивалось к ратному делу. Бобров, конечно же, за жену заступился и напомнил насмешникам, как они сами совсем недавно не знали, что делать с правильной стороны от мушки. Самолюбие Апи, тем не менее, сильно пострадало.

Однако, Апи не стала поддаваться унынию. Если не сложилось защитить мужа в коллективе, она будет защищать его индивидуально. Тем более это можно было совместить с понятием «согреть». А надо сказать, что Апи очень своеобразно трактовала выражение «спать с мужем». Своеобразная трактовка ни в коей мере не касалась межполовых отношений. С сексом у Апи было все в порядке. А вот потом…

Если Златка, как наверно и большинство женщин во сне, инстинктивно старалась свернуться калачиком и насколько это возможно спрятаться в объятиях своего мужчины, который просто обязан по своей мужской сути и согреть и защитить, то Апи поступала ровным счетом наоборот.

В одну из первых ночей Бобров, тогда уже второй раз молодожен, проснулся под утро от непривычного ощущения. Он прислушался к себе и понял, что ему очень хорошо и тепло. А надо сказать, что Вован тогда в целях экономии дров и в связи с тем, что они все-таки шли на юг, где и так тепло, перестал отапливать каюты, и по ночам было довольно прохладно. Златка же, несмотря на свой рост, как-то ухитрилась устроиться у Боброва подмышкой и прекрасно себя сознавала. Тем более, что и покрывало, по идее должное укрывать всех, непонятным образом оказывалось на ней. А тут Бобров почувствовал себя согретым с двух сторон и, повернув голову, увидел в сумраке Апи, прильнувшую к нему, вытянувшись во весь свой рост. Получилось так, что Бобров оказался прикрыт ее телом с правого бока почти весь (ну докуда Апи смогла достать). Спина и попа у нее были в мурашках, но Апи самоотверженно терпела ради того, чтобы мужу было тепло.

Бобров тогда умилился и принялся восстанавливать справедливость, как он ее понимал. Он стянул покрывало с заворчавшей Златки и набросил край его на Апи, повернув ее спиной к себе. Его действия были вознаграждены еще теснее прижавшейся Златкой, а пропавшее ощущение теплой упругой груди Апи заменилось не менее восхитительным ощущением ее же упругой попки.

Вот с той самой поры Апи стала заботиться о Боброве и по ночам. Бобров поначалу стеснявшийся и избегавший такого отношения, постепенно привык, как привык к манере Златки, впрочем, находя ее вполне естественной.

Когда отряд дошел до места первого привала, все были в достаточной степени вымотаны, потому что за время мирной жизни в Новгороде слегка расслабились. Хорошо, что не надо было оборудовать бивуак, надо было только озаботится дровами, но этого добра вокруг было полно. А после того как обиходили мулов и сами поужинали, всех неудержимо потянуло ко сну. Со сном остался бороться только дежурный, который даже присесть боялся, чтобы немедленно не отключиться. Бобров без всякой задней мысли откинул одеяло на своей постели и с ужасом обнаружил там обнаженную Апи. Сон с него как рукой сняло.

— Апи! — зашипел он, тревожно оглядываясь, не слышат ли спутники. — Немедленно оденься.

— Но почему? — простодушно спросила Апи тоже шепотом, принимая то, что она считала игрой. — Мы же не будем любить друг друга. Просто так будет теплее.

— Апи, — внушительно прошептал Бобров и у него это получилось. — Мы в лесу и если ночью под одеяло заползет какой-нибудь паук, то лучше тебе быть одетой.

— Ой! — сказала Апи и потянула из-за изголовья штаны и куртку.

Бобров лично проверил, как она оделась, что, надо сказать, доставило ему немалое удовольствие, подоткнул общее одеяло и, прижав к себе девушку, моментально заснул. А Апи еще минут пять посоображала, кто же кого на этот раз греет, и тоже уснула.

Так у Апи до самого Кимберли ничего из задуманного и не получилось. Поразмыслив, она поняла, что Бобров именно что позволяет ей о себе заботиться только в тепличных домашних условиях, когда ей, Апи ничего не угрожает. А вот там, где может существовать хотя бы воображаемая опасность, Апи моментально из опекунши превращается в опекаемую, каждый ее шаг жестко контролируется и при любой нестандартной ситуации вдруг появляется Бобров или его представители и начинают обращаться с Апи как с драгоценностью, то есть беречь и защищать.