Александр Барышев - Конкуренты [СИ]

Дядя Вася долго не думал.

– Конечно, лучше удлинить. Террасирование это лишняя работа. Потом надо где-то приличной земли взять, и привезти, и разбросать. Воду для полива, опять же, поднимать придется. Нет, удлинить проще и дешевле.

– Ну не совсем дешевле, – пробормотал Бобров. – Придется прикупать еще один участок, – а громко сказал. – Ну и ладно. Удлинять, так удлинять, – и повернулся к спутникам, – Идемте обратно.

– Давай пройдем еще вперед, – попросил Серега. – Хочу взглянуть на помидоры.

Бобров переглянулся с Андреем и оба ухмыльнулись. Они знали страсть Сереги к соленым помидорам.

Пока Бобров с Серегой и Андреем исследовали поместные плантации, а также сады и огороды, в усадьбе завязывалась занятная интрига. Все началось с девочки Апи.

На следующий день после триумфального возвращения «отпускников» Боброва отловил Петрович. Он удачно подгадал по времени, когда Бобров только вышел из дверей и еще не присоединился к своим спутникам, которые ждали его за воротами усадьбы. Петрович как бы между делом вышел из-за угла, где располагался его «храм медицины».

– Саня, постой-ка, я тебе чего скажу.

Бобров затормозил, поглядывая на ворота, где маячили Серега с Андреем. Петрович перехватил его взгляд и успокоил:

– Я надолго не задержу. Вобщем, посмотрел я твою девочку.

Бобров жестом отрицания поднял руку.

– Постой, постой. Чего это она моя? Она, так сказать, дочь экипажа.

Однако Петрович его не слушал.

– Так вот, – сказал он. – Хорошая девочка, нормально развитая, может худовата немного так Ефимия ее быстро откормит. Но я не об этом. Понимаешь, – Петрович слегка замялся. – Понимаешь, у нее влагалище все порвано. Ее многократно насиловали взрослые мужики. Я даже затрудняюсь сказать, сколько, но по времени это было примерно в течение двух суток.

Бобров побелел.

– Это что же, – сказал он. – Ее изнасиловали и бросили умирать. Сколько же ей лет-то? Где-то двенадцать-тринадцать?

– Больше, – уверенно сказал Петрович. – Где-то недалеко от пятнадцати. Вобщем, я там зашил под местным наркозом. Аты распорядись, поберечь бы ее надо, – Петрович развел руками как-то виновато, мол, я все сделал, а теперь твоя очередь.

– Ладно, – кивнул Бобров. – Спасибо. Разберемся.

Пока Бобров с компанией бродил по поместью, изыскивая резервы и попутно наслаждаясь ощущением твердой почвы под ногами, Златка решила обойти усадьбу, чтобы освежить в памяти и саму усадьбу и ее обитателей. Дригиса как верная подруга и к тому же официальный начальник Счетной палаты решила ее сопровождать. На кухню девчонки сразу же решили не заглядывать. Пространство кухни и прилегающих к ней кладовок, холодильников, погребов и других вспомогательных помещений было экстерриториально и Златка могла появиться там только как просительница или вместе с Бобровым в качестве его жены. На кухне заправляла Ефимия. Она была тираном этого мира. Ей подчинялись повара, поварята, кухонные рабочие, подавальщицы и другие – всего тридцать пять человек. Целая маленькая армия. И Ефимия была ее полководцем. И приказать ей что-либо могтолько верховный главнокомандующий – Бобров.

Златка Ефимию уважала. Ефимия Златку терпела. Дригису она тоже терпела, но уже меньше. Поэтому подруги на кухню не пошли. Волоча за собой хвост из горничных и мажордома, они начали обход главного дома с самого верхнего, третьего этажа.

Третий этаж был одним из самых запутанных. На него вело две лестницы и с него же две вели на чердак. А еще там находились гостевые комнаты в количестве четырех штук, две ванные и два туалета. Но кроме того, там находилась комната для хранения уборочного инвентаря в виде ведер, швабр, веников и прочих совков, а также две комнаты непонятного назначения, которые в плане у Златки значились резервными.

В эти помещения, понятное дело, никто не лез, ну, кроме кладовки, естественно. Поэтому решили начать с гостевых комнат. Горничные, отвечавшие за чистоту на этаже, заранее напряглись. Златка слыла девушкой справедливой, но кроме всего прочего, она была хозяйкой и надежды на нее Боброва старалась оправдать. Дверь в первую комнату открыли и, войдя туда всей оравой из семи человек, обнаружили в постели спящую девушку.

Златка бросила взгляд на горничных. Те синхронно пожали плечами. А мажордом даже ладонь перед собой выставил жестом отрицания. Никто ж не знал, что это Петрович привел сюда после процедур девочку Апи, велел располагаться, а Боброву сказать забыл. Златка протянула руку и легонько потрясла спящую за плечо.

– Проснись, красавица, – тихо сказала она.

Девушка медленно открыла глаза, увидела склонившуюся Златку и улыбнулась. И Златка тоже улыбнулась ей и повторила:

– Просыпайся, красавица. Уже день на дворе.

Она повернулась, чтобы сказать горничным, что эту комнату надо будет пропустить, но тут как раз вперед вышел мажордом, желая объяснить Златке присутствие в комнате неучтенной девушки. А надо сказать, что был мажордом далеко не красавцем и выглядел истинным мифическим сатиром, при этом, будучи спокойным, добрым и умным (Ломброзо в этом случае пролетал как фанера).

Однако, реакция девчонки на появление нового действующего лица удивила и переполошила всех присутствующих. Глаза ее стали стремительно расширяться пока не заняли собой половину лица. Затем она нырнула с головой под покрывало и тоненько заверещала оттуда:

– Нет! Нет! Не надо!

И Златка и горничные и сам мажордом замерли от неожиданности, а девчонка, выглянув из-под покрывала одним глазом и увидев, что никто никуда не делся, вдруг спрыгнула с кровати, и бросилась в дальний угол где и сжалась на полу, закрывшись руками. Она была абсолютно голая и ее била крупная дрожь. При этом девчонка повторяла как заведенная:

– Нет! Нет! Не надо!

Златка бросилась к ней, дав отмашку остальным, мол, убирайтесь. Горничные и мажордом, толкаясь в дверях, вылетели в коридор. В комнате осталась только Дригиса.

– Дри! – крикнула Златка. – Давай быстро за Петровичем!

Дригиса пулей вылетела за порог. Запыхавшийся Петрович появился через пять минут. Из-за его плеча выглядывала изнывающая от любопытства Дригиса. Петрович осторожно подошел к сжавшейся в углу девчонке. Ата даже глаза закрыла.

– Апи, ну это же я, Петрович.

Девчонка только крупно дрожала и закрывалась руками. Петрович сказал:

– Ничего не могу поделать. Это безнадежно, Злата. Выйдем-ка в коридор.

В коридоре Петрович сказал Злате:

– Я уже Боброву все объяснил, ну и тебе скажу. Девчонку многократно зверски изнасиловали. Я думаю, ее специально купили для команды корабля, чтобы те в рейсе не скучали. Вот и добились своего. Сколько времени они над ней издевались – я так и не понял. Но, похоже, не менее двух суток. Как она выжила вообще непонятно. Просто повезло девчонке, – Петрович заглянул в приоткрытую дверь. – Даже не знаю, когда она теперь в себя придет. Но от мужчин ее лучше держать подальше.