Константин Вайт - Озаренный Оорсаной 1. Отрочество

Дела, в принципе, складывались неплохо.

Семи, правда, ворчал, что я бросился заниматься «бизнесом». Он не очень понимал моего стремления зарабатывать деньги таким необычным путем. Ему, выросшему в мире магии, казалось, что магия — самая важная вещь на свете. Мне же она представлялась чем-то эфемерным. Я понимал, что магия существует. Ее можно увидеть и ощутить. Но мне было тяжело перестроиться. Мое сознание требовало от меня чего-то более реального. А что может быть проще и понятнее, чем кинотеатр?

Нет, я не оставлял надежды начать делать артефакты. Но даже простая математика показывала, что кино куда как выгоднее, и требует гораздо меньших трудозатрат.

Еще в своем мире я понял важность слова «делегирование». Так вот, в бизнесе, который я задумал, можно делегировать полномочия — и просто получать деньги, периодически контролируя дела.

Изготовление артефактов никому передать нельзя. К тому же, за пару недель я осознал, насколько это муторное и скучное дело. Для Семи оно бы подошло идеально, но мне хотелось движухи. К тому же, я не видел в нем особых перспектив. Ну, сколько я смогу делать артефактов в месяц? Десяток, два? И куда расти? Я все еще был ноликом, и пока не знал, как стать сильным магом. Но, что уж скрывать, хотелось. Сильные маги в этом мире являются элитой — и никакие богачи не сравнятся с ними по влиянию и важности. Я не собирался прекращать искать способ повысить свой уровень. И, думаю, в конце концов, я его найду.

А пока мне требовалось сделать амулеты для Ромуала и комплект для собственной защиты. Прав Семи — это направление нельзя совсем уж забрасывать. Все-таки, кроме денег, которые я могу выручить за артефакты, у меня, благодаря данному ремеслу, должны нарабатываться и новые полезные связи. Это в любом мире необходимо. А если связи будут подкрепляться тугим кошельком, мое будущее выглядит весьма перспективным.

Саркис встретил меня в дверях своего кабинета, как старого приятеля:

— Заходи, Семюсель, заходи. Ромуал меня предупреждал, что ты ко мне заглянешь, — он проводил меня к своему столу и усадил в кресло, сам же занял положенное ему место во главе стола.

— Благодарю вас, Саркис, — вежливо произнес я, устраиваясь в кресле, — у меня тут идейка одна возникла, возможно, вы сможете помочь.

— Внимательно слушаю, — произнес он, хитро прищурив глаза.

— Хочу попробовать открыть театр в квартале простолюдинов, где буду демонстрировать иллюзии спектаклей.

— Не ты первый, не ты последний, — улыбнулся мне директор театра, — такое уже пробовали, но как-то дело не пошло.

— Я знаю, но пробовали для дворян, я же рассчитываю на других зрителей. В любом случае, я понимаю все риски — и готов попробовать, — твердо ответил я.

— Ну что же, возможно, именно тебе это удастся. Не знаю. Ты же совсем не знаком с театром. Я так понимаю, ты и на спектаклях-то был не больше пяти раз?

— Да, но не думаю, что это будет мне мешать. Я собираюсь не ставить спектакли, с этим вы сами отлично справляетесь. Только создать все условия и показывать иллюзии.

— Так что именно ты хочешь от меня? — перешел он к делу.

— Давайте я скину вам договор, посмотрите, а я пока расскажу на словах.

Я перекинул Саркису договор и, пока он бегло просматривал его, начал рассказывать:

— Я хочу заснять ваш спектакль сразу на несколько кристаллов иллюзий, разместив их в разных местах. Желательно пару раз. Готов оплатить это дело. Затем я, как бы это сказать, смонтирую, нарежу. Сделаю иллюзию, чтобы ее интересно было смотреть.

Саркис долго не раздумывал, сразу видно, что он человек дела. Обговорив все условия, мы подписали договор. Денег, к моему счастью, он запросил немного. Было видно, что Саркис не очень верит в мое начинание, но от возможности заработать денег не собирается отказываться. Меня же это вполне устраивало.

— Рад, что нам с вами удалось договориться. Мне хотелось бы осмотреть зал и сцену, решить, где устанавливать кристаллы для записи. Чтобы я мог в следующий раз прийти, и сразу все установить и заснять.

— Идем, — он с показным кряхтеньем встал из-за стола, — поручу это дело своему сыну. Он, как вернулся из армии, подрабатывает у меня. Все рвется обратно, но я его не пускаю. Все-таки, единственный сын, будущий глава семьи. Пусть постигает мое дело.

Мы вышли из кабинета и прошли за сцену. Там уже сновали полуодетые актеры, готовившиеся к спектаклю. Было достаточно шумно, пахло театральным гримом и благовониями. Саркис шел, уверенно раздвигая толпу полуодетых мужчин и женщин, периодически кивая в ответ на приветствия. Я пристроился у него в кильватере и, не отставая, следовал за ним. Мы вышли на ярко освещенную сцену и остановились в центре. Под моими ногами был темный пустой зал. Саркис огляделся вокруг.

— Мигран! — зычно выкрикнул он со сцены, — ты где?

— Одну минуту! — раздался из темноты молодой голос. У сцены мелькнула девушка в белом платье, мгновенно скрывшись, следом за ней подошел невысокий худой парень. Был он чернявым, с темными хитрыми глазами. На ходу стирал со щеки и губ помаду. Отец недовольно покачал головой:

— Сколько раз говорил тебе, не путайся с актрисульками! — пробурчал он.

— Да ладно тебе ворчать! — весело ответил парень и, остановившись рядом с нами, кивнул мне головой.

— Это мой сын, Мигран. Шалопай тот еще, но, как помощник, очень неплох, — представил мне его Саркис, — а это Семюсель. За него Ромуал замолвил словечко, так что с уважением отнесись! — представил он меня.

— Лучше зови меня Семи, — попросил я Миграна, кивком приветствуя его.

— Семюсель хочет снять иллюзию с нашего спектакля. Будь добр, помоги ему с этим делом. А я пойду, — важно произнес Саркис и, развернувшись, оставил нас вдвоем.

Объяснить Миграну, чего я хочу, не составило труда. Он, в отличие от отца, сразу загорелся моей идеей и засыпал меня кучей вопросов:

— А как ты собираешься усиливать чувства? А зачем тебе записывать иллюзию сразу на несколько артефактов? А когда ты откроешь свой театр? А где? — и так далее.

Я спокойно отвечал, периодически объясняя непонятные ему вещи. Думаю, со стороны мы странно смотрелись. Безусый подросток, поучающий молодого парня. Надо отдать должное Миграну, он слушал меня внимательно, и старательно вникал во все мелкие детали. Весьма разумный у Саркиса растет сын. Он не делал скидку на мой возраст и воспринимал меня, как минимум, равным себе. Что было приятно. Устал я от того, что никто меня не принимает всерьез.

Мы достаточно быстро обо всем договорились, и я, с чувством выполненного долга, отправился домой.

У калитки меня ждал какой-то мужчина, укутанный в плащ. Когда я подошел, он повернулся ко мне и слегка качнул головой, приветствуя. Я узнал его — это был один из помощников Ромуала — и, кивнув в ответ, пригласил войти в дом.