Иван Кузнецов - Черные крылья [litres]

С самого начала, как поезд тронулся, мне вспомнилась теплушка, что неторопливо катила из Москвы сквозь страну, в эвакуацию. Теплушка с жарко натопленной печкой-буржуйкой, с маленьким окном, за которым проплывали незнакомые, но чем-то такие родные пейзажи. Дверь тамбура распахнута до упора, колёса не стучат – грохочут, вагон встряхивает на стыках, за дверью – невообразимая ширь волжских просторов. Мужчины в военной форме и девушки, одетые по-домашнему, сидят, тесно сгрудившись, на деревянных нарах, покрытых жёсткими шерстяными одеялами, вокруг узкого, сколоченного из грубых досок стола. Неоглядные дали по сторонам, живописное осеннее Предуралье, поражающие взгляд своей бескрайностью, залитые солнцем степи, таинственные горы с чудными белыми вершинами. Снег? Откуда ж там снег, если вокруг его нет?! Песни, весёлые разговоры, лото; затаённая горечь, напряжённое ожидание; учёба. Стук колёс, затерянные во Вселенной полустанки. Ворожба пространства и времени. Великие энергии. Товарищи и подруги. Внимание, забота, доверие, чувство причастности к большому и важному делу, сплочённости и острого интереса…

Степь, покрытая сухим травостоем, в обрамлении далёких белых вершин. Негромкий твёрдый голос: «Сегодня я не приму твоего ответа. Даю тебе сутки. Подумай как следует: готова ли ты?»

Всё, чего дороже для меня нет на свете и что не назвать одним словом, вспыхнуло и промелькнуло стремительно…

Сумеречно – будто не рассветало, за окном пошли унылые городские окраины с одинаково запылёнными заводами, домами, дорогами, травой. Однако минорное настроение окончательно отпустило меня.

Наступивший год определённо нёс с собой большие перемены; по всем признакам судя – только к лучшему.

Ну, здравствуй, год с красивым номером сорок четыре! Не подведи!