Влад Поляков - Двоепапство

***

Сам глава рода Патрикеевых, Иван Юрьевич, его сын Василий, зять Семён Ряполовский – наиболее важный из союзного Патрикеевым не слишком большого род Рюриковичей – да держащиеся несколько наособицу Елена Волошанка с Фёдором Курицыным. Именно эти люди встречали посланника короля Италии и его трёх приближённых. Собственно, они были ядром тех, кто поддерживал юного Дмитрия, а заодно являлись мишенью как для Палеологов, так и для большей части иерархов православной церкви, особенно после возвышение сторонников Иосифа Волоцкого и Геннадия Новгородского.

Отсутствовал, правда, ключевой сторонник в церкви – сам митрополит Зосима.Несмотря на тяжелое положение и слабое здоровье, он мог бы появиться, но… этим привлёк бы лишнее и совершенно не нужное внимание. Потому его присутствие было незримым, а нужные слова мог донести всё тот же дьяк Фёдор Курицын. Только дьяк он был светский, к духовному сану отношения не имеющий, что и позволяло ему… многое. И, разумеется, не могло идти и речи о присутствии собственно желаемого собравшимися наследника, царевича Дмитрия. Двенадцатилетнему отроку тут было и не место, и опять же, привлечение лишнего внимания на пользу не шло.

Без присутствия же этих двух - внимание, конечно, привлекало, но в меру. Да и то большей частью из-за наличия на встрече Елены Волошанки. Однако тут была удачная отговорка – посланник Италии мог нуждаться в разговоре с дочерью господаря Молдавии по причине крайне сложных отношений Италии и Османской империи. Молдавия ведь тоже была совсем не дружественна османам, постоянно находясь то на грани войны, то воюя открыто. Отсюда и общие интересы. Их Фернандо Борджиа и использовал как дымовую завесу, заранее испросив у Ивана III разрешение вести нужную переписку с господарем Молдавии посредством дочери. Явно, открыто, не скрывая самого содержания писем. Учитывая обширность интересов Италии, к тому же вспоминая успешный Крестовый поход… Также ставящий себяв позицию защитника христианской веры Иван III не мог и не собирался возражать.

«Хочешь что-то спрятать – прячь на видном месте», - говорил иногда Чезаре Борджиа. – «Пусть сперва привыкнут. Затем же подмени привычное и неинтересное на тайное, на то, на что уже не обратят никакого внимания». Вот и не обращали, считая, что посланник итальянского короля заинтересован в Елене Волошанке лишь как в дочери Стефана III, но не как в матери одного из претендентов на трон Русского царства.

И вот первая встреча с Патрикеевыми и Волошанкой одновременно. Франческо Галсеран де Льорис и де Борха понимал, что в дальнейшем если подобное и будет происходить, то очень редко и по особым поводам. Но сейчас это и было особое событие.Предстояло окончательно договориться о совместных действиях с целью отстранения Палеологов от какого бы то ни было влияния на политику Москвы. Если же удастся ещё и обвинить их…

Тяжеловесность этикета, куда успели проникнуть элементы Византии, не радовала Франческо Борджиа, но он не показывал виду. Более того, стремился держать себя так. чтобы казаться в этом обществе своим. В этом помогали уроки его советников русской крови, которые долгие месяцы учили не только языку, но и поведению, стремясь сделать оное приближенным к русскому, не вызывающим у тех же Патрикеевых отторжения. И это им удалось. Пусть итальянский посол и не принимал его как родное, зато освоил до того, что мог поддерживать, не прилагая лишних усилий. Вот только язык… Приходилось пользоваться услугами Астафьева, который быстро и на хорошем итальянском доносил до ушей Франческо всё до последних мелочей. Сам же Борджиа иногда говорил пусть к сильным акцентом, но по-русски – когда это было что-то не сильно сложное и можно было произносить слова медленно – но в основном на родном языке, который тут же перетолмачивался уже Астафьевым, способным донести все оттенки сказанного, используя родные для себя с детства слова и понятия.

Отсутствие языковой преграды – вот что было немаловажно. Это и способность посла Италии вести себя почти как русский. Добавить к этому способности Паоло Мальгани читать по губам и сообщать нужное теми или иными сигналами… Получалось ощутимое преимущество, которое и использовалось раз за разом. Сейчас, к примеру, Мальгани подавал знаки, что Патрикеевы спокойны и даже благодушны, а вот Фёдор Курицын шепнул на ухо Елене Волошанке, что в ядах разбираются все Борджиа, а не только лишь понтифик с королём, эти отец и сын.

Вот Франческо и не удивился, когда услышал от дочери молдавского господаря следующие слова:

- Мы услышали от вас, посол, много радующего нас. Стремление помочь моему сыну упрочить своё положение наследника. раскрыть государю глаза на коварство Софьи Палеолог и иных, что рядом с ней… Мы примем помощь, мы благодарны за неё. Но связь меж отравлением моего любимого мужа, казнённым Леоном Венецианцем и Софьей Палеолог слаба. Государь не поверит, даже со всеми послухами и видоками творимого Геннадием Новгородским, бегством Марии Палеолог, иным. Этого мало!

- Потому я и здесь, княгиня, - произнёс по-русски Франческо, после чего перешёл на итальянский, будучи уверен, что слова переведут мгновенно, без промедления. – Если сложить мои знания разных тайн с теми, что ведомы вам и вашим союзникам этого окажется достаточно..

- Фёдор…

- Иван Васильевич с юности опасается отравителей, видев силу яда и использовав её на своих врагах. Опаска не прошла и лишь усилилась после смерти сына.

Сказав это, Курицын замолк, словно отстранившись от беседы. Но и прозвучавшего, по мнению посла Италии, было достаточно. Вдобавок показательная поддержка Курицыным Елены Волошанки и её сына вновь подтвердилась. Специально, для умных людей. А Борджиа считал себя действительно разумным человеком.

- Палеологи издревле знают о ядах, как и почти все государи Византии и родственные им по крови семьи, - слегка улыбнулся итальянский посланник. – Но какая у них поддержка сейчас, после бегства князя Верейского, на которого, как мне ведомо, Софья очень рассчитывала? Так рассчитывала, что рискнула племянницей.

- Мы хотим знать, есть ли у Софьи Палеолог верные воеводы и мечи дружинников, - добавил уже от себя Павел Астафьев, показывая и напоминая, что тут не только посол итальянского короля, но и они, его помощники и советники.

Вот тут зашевелились Патрикеевы, являющиеся, в свою очередь, опорой Елены Волошанки. Уважаемые в войсках, умелые полководцы, они лучше многих иных знали, что сейчас творится в армии русского царя, кто из его воевод верен именно ему, а кто уже смотрит в сторону вероятных наследников. Короткий спор между Ряполовским и Василием Патрикеевым был прерван отцом последнего. Он, на правах старшего не только по возрасту, но и положению, и ответил на вопрос Борджиа. Осторожно, аккуратно, но дав то, что требовалось итальянцу.