Александр Михайловский - Севастопольский блиц

За длинным столом сидели: царь, царевич, король, королевич… То есть по одну сторону стола находились новоназначенный премьер Гладстон вместе с юным королем Эдуардом Седьмым… Правда, чтобы добиться этого назначения, пришлось немного позверствовать. Господа депутаты согласились на это назначение только после того, как предъявил им тушку предыдущего премьера, плотно, под самые гланды, сидящего на осиновом колу. То же самое прошлось проделать и с Дизраэли – просто так, на всякий случай. Два этих деятеля были одинаково сильными врагами России, и их устранение изрядно подкашивает антирусскую партию, к тому же не Российская империя объявила войну Британии, а совсем наоборот. Правило о том, что если ты собрался в Россию за шерстью, то обязательно вернешься стриженным, еще никто не отменял.

Рядом с Гладстоном сидит французский генерал Мишель Бизо. Его напарник Пьер Боске свирепствует сейчас в Париже, который соизволил немного побунтовать, но нет сомнений, что в самом скором времени там все будет в порядке. Войска, вернувшиеся из Крыма, настроены вполне серьезно, и местным люмпенам ничего не светит. И вообще сюрприз был еще тот. Сразу после Крымского лагеря в Камышовой бухте – на Парижские мостовые. И мандраж у тамошнего начальства и-за того, что то же самое я мог проделать и для русской армии – и тогда Парижу пришлось бы кисло, ибо войск в самом городе почти нет. Тащить сюда двухгодовалого императора я посчитал бессмысленным, вместо того я посоветовал приставить к нему самого лучшего воспитателя юношества – то есть месье Жюля Верна. Пусть пока пробуждает в ребенке любознательность, а лет через десять поглядим.

С другой стороны стола сидят русские представители: граф Орлов и Великая княгиня Елена Павловна. С ними у меня уже был предварительный разговор накануне. Все, что у Ольги Васильевны нашлось по крестьянской реформе и ее последствиям, я передал милейшей Великой княгине. Без земли мужиков освобождать бессмысленно, и также бессмысленно поддерживать все дворянство, так сказать, оптом. Испомещали дворян за службу государю, а потому и поддержка должна идти исключительно служилому сословию. А то получится прямая перекачка средств за рубежи отчизны. Мужик должен развиваться и богатеть – не только в виде отдельных представителей, но и весь в массе. Жирного мужика и стричь приятнее, и размножается он гораздо быстрее. И самое главное – нужно как можно скорее ввести личную свободу, потому что без этого я могу и осерчать, особенно если к тому времени буду находиться в высоких мирах. Но даже если мужиков освободить «с землей» и вообще сделать все правильно, при имеющейся скорости прироста населения эта земля быстро кончится. Сразу, пока еще нет такой остроты, необходимо тянуть чугунку на восток от Москвы через Уральский хребет до самого Тихого океана, и расселять, расселять, расселять вдоль этой чугунки народ, путь даже взятый с деревень Центральной России в рамках рекрутского набора. Впрочем, для того чтобы уточнить позиции, я обещал Елене Павловне подобрать консультантов в верхних мирах. Должны же в 1904-м году найтись специалисты по крестьянской реформе, которые просто объяснили, что к чему и почему. И не только Александру Николаевичу в середине девятнадцатого века, но Николаю Павловичу с фельдмаршалом Кутузовым в начале того же столетия. Чтобы по два раза не делали одни и те же глупости, а то я в этих вопросах немного плаваю. Ну а сейчас у нас идет разговор не об этом. Обсуждаем большую, то есть международную, политику…

– Итак, господа, – сказал я собравшимся в конце совещания, – я вас поздравляю – несчастную войну в Крыму можно считать завершенной. Хочется верить, что присутствующие здесь приложат все усилия для того, чтобы еще лет сто такое безобразие не могло повториться. И помните, что с каждым годом затраты на войну все масштабнее, жертвы и разрушения обширнее, а результаты все мизернее. Вы не поверите, но лет через шестьдесят, можно будет поднять на уши всю Европу, прободаться четыре года в ожесточенных сражениях, уложить в землю десять миллионов солдат, еще тридцать оставить калеками и получить двадцатилетнее перемирие на исходных рубежах, которое разразится еще одной, более жестокой войной. И имейте в виду: мне бы не хотелось возвращаться в ваш мир, чтобы по второму разу править недоделки. Вы уж поверьте, если я буду вынужден это сделать, то мучительно больно будет всем. Впрочем, сейчас еще такое счастливое время, когда ничего не предрешено, и поэтому при выполнении полученных рекомендаций у вас есть возможность построить мир, не нуждающийся в дальнейших исправлениях с моей стороны. Желаю вам, как говорится, всяческих успехов.

Впрочем, нельзя сказать, что я бросаю местных на произвол судьбы. У главных действующих лиц есть «портреты» для связи, а в Михайловский и Зимний дворцы заведены концы порталов, выводящих в мир Содома. Одного-двух человек они пропустят – и это нормально. Великая княгиня Елена Павловна даже после завершения процедуры омоложения желает продолжить знакомство с нашими дамами, да и графу Орлову или самому Александру Николаевичу тоже может понадобиться консультация по какому-нибудь вопросу. Ну что же – если так, то милости просим, но чуть погодя. А сейчас извините, нужно срочно составлять диспозицию на следующую войну, достоверных сведений о которой в нашем распоряжении раз-два и обчелся.

13

На письмо Димой-Колдуном наложено сильное заклинание, вызывающее к нему безоговорочное доверие. Поскольку послание содержит правду и одну только правду, при минимуме недоговорок (иначе потребовался бы том с «Войну и Мир»), заклинание оправданное, невинное и не несущее в себе греха. По крайней мере, отец Александр разрешил эту маленькую военную хитрость.

14

До открытия бессемеровского процесса, позволившего организовать массовую выплавку стали, еще что-то около года, а пока сталь получают кустарными методами. Во-первых – пудлингованием, железными ломами собирая с поверхности расплавленного чугуна стальные пенки (температура плавления стали выше, чем у чугуна). Во-вторых – томлением в тиглях, при высокой температуре науглероживая железные стержни в угольном порошке. В первом случае сталь называли пудлингованой или натуральной, во втором случае томленой.

Сабель и фузейных стволов для войска такими методами понаделать можно, а вот добыть стали на мало-мальски приличный броненосец – это едва ли.

15

В данном случае не имеет никакого значения, что Австро-Венгрией Австрийская империя станет только двенадцать лет спустя. Серегин не историк, а офицер и излагает историю – как он ее помнит и Александр II, который умнее, чем это принято считать, не задает по этому поводу лишних вопросов. Он понимает, что если этого нет сейчас, то, значит, скоро будет. Доверие к Австрии и лично к Францу-Иосифу у русского императора на уровне ниже плинтуса и подсознательно он ожидает от Вены любой пакости.