Максим Астапов - Земля без радости [СИ]

На данный момент, Бес стоял у скульптуры «осетра и белуги» установленном неподалеку от двух сооружений непонятного назначения и задумчиво смотрел на здание районного суда на противоположной стороне пустыря. Говорят раз в месяц из этого мрачного строения доносились жуткие слова приговора. Исполненный злобой, нечеловеческий голос, гулким эхом, разносился по окрестностям, в каждом следующем случае зачитывая новый пункт обвинения, затем звучал молоток судьи. Береговые болтали, после объявления вердикта где то исчезал человек, и когда только это явление возникло, они насчитали шестьдесят ударов. В дальнейшем их количество уменьшалось.

Переферийным зрением уловив неожиданно возникшие черные фигуры по левую руку, метрах в трёхстах от него Бес плюнув на осторожность побежал, перепрыгивая через рваные раны тротуарного покрытия, мимо кривых развалин пятиэтажных домов и пестрого разнообразия машин вдоль дороги, по другую сторону. Он постарался как можно быстрее исчезнуть с прямой видимости «бандерлогов». Пригнувшись, юркнул в ряды автотранспорта. Осторожно выглянул из-за пассажирской газели напряженно вглядываясь в прямой участок перед собой, пытаясь разглядеть своих преследователей. Его не покидало мерзкое ощущение травли. Будто гонят его как барана по загону. «Обезьянок» по тому и боялись, что свои проблемы они решали быстро и безкомпромисно. В случае же с поисковиком их погоня явно затянулась. Нет, Бес конечно был высокого мнения о себе и своих способностях, но мог объективно посмотреть на вещи и дать трезвую оценку происходящему. А происходило следующее, за третьи сутки преследования лично в него они стреляли два раза. И сейчас это выглядело скорее как щелчок плетью по нерадивый скотине, дабы заставить ее шевелиться. Или вот как сейчас, они показались ему и снова скрылись. Почему?

Уже достаточно рассвело, температура медленно повышалась, лоб покрылся испариной. В кое то веки день начался не с ненастья. Привычно шумели ветра в небесах, да невдалеке раздавался сухой треск электричества.

Там впереди, уже совсем рядом, находился Мосстрой, кольцевая развязка дорог. Одна из них пробегала под старым мостом, мимо вечно зелёной зоны, с застывшими деревьями.

Вот туда ему и надо, за этим парком располагался большой судоремонтный завод.

Поисковик сорвался с места, петляя между рядами автотранспорта, провожаемый вслед взглядами безмолвных пассажиров. Некоторые из них устало уткнулись плешивыми черепами в панели или рулевые баранки, другие же напротив весело скалились сквозь стекла автомобилей, того и гляди сейчас помашут костлявой рукой предлагая подвезти.

Треск еле слышимый им ранее, по мере приближения к Мосстрою становился все громче. Сейчас он заполнял все пространство вокруг заглушая даже небесный рев. Звук, напоминающий непрерывное щёлканье невидимого бича бил по перепонкам заставляя морщиться от боли. Ещё через сотню метров кожа начала зудеть, а перед глазами появились мелькающие всполохи, которые поисковик поначалу принял за признаки предобморочного состояния. Стиснув зубы, Бес упорно продолжал приближаться к высокой металлической конструкции посреди Мостостроя, в чей шпиль не переставая впивались электрические разряды. Они возникали в поднебесной круговерти разветвленными молниями, напоминая трезубцы Посейдона. Разгневанный бог, снова и снова, с безграничным терпением вонзал свое оружие в невесть чем провинившееся сооружение, впрочем, не принося металлическому каркасу никакого видимого вреда. Вспышки появлялись словно из неоткуда, за доли секунды с треском пронзая верхушку непонятного сооружения, чтобы сверкающими ручейками стечь на ярус ниже. С каждым следующим уровнем их становилось все больше, пока наконец, спускаясь все ниже, они плотным светящимся покрывалом не достигали земли.

Очередная вспышка, очередной приступ боли в ушах, очередной шаг. И будто прорвавшись сквозь невидимую пелену, уже плохо соображающий Бес, оказался в полной тишине. Перед глазами все также мелькали светящиеся мушки, молнии беззвучно хлестали стойкую металлоконструкцию, а за спиной остался застывший кортеж с навеки замолчавшими пассажирами.

Поисковик неоднократно слышал от подвыпивших в Ковчеге Береговых, о попытках Баркаса приспособить эту аномалию как источник халявной электроэнергии. Но видимо пока безуспешно.

Бес несколько мгновений потратил на созерцание такого разительного отличия двух состояний одного вида энергии. В небесах, первозданная мощь хлестких электрических разрядов, подавляли своей неукротимостью, на земле же, плавное течение уже несколько видоизмененной, но не потерявшей своей смертоносности, чистой энергии, напротив, завораживало.

Поисковик встряхнулся. Не время для лирики, надо выбираться. Путь напрямую наказан, об этом горячо свидетельствуют белеющие кости кучками усеявшие землю вокруг конструкции. Интересно, вон те человеческие останки, что так вольготно расположились в кожаном кресле в центре аномалии каким образом туда попали? На Баркаса не похоже, тот вздергивал на суку повыше, чтоб всем видно было. Бес поймал в оптический прицел красный крест вышитый с левой стороны куртки мертвеца. Получается, несчастный трудился в разгромленном полгода назад Госпитале. А эта беспринципная сила и по сей день остаётся неизвестной. Странно конечно, кто-то смог не увидеть несомненной пользы которую приносили работающие там эскулапы. Он перевел прицел на кусок картона в истлевших руках покойника. Четко выведенные чем-то черным печатные буквы легко читались на светлом картоне: «Смерть — неминуемая кара. Она идёт за вами». Бес не удержался и состроил скептическую физиономию. Может не совсем к месту, но он вспомнил прочитанную где-то фразу: «Под каждым самым роскошным павлиньим хвостом скрывается самая обыкновенная куриная жопа. Поменьше пафоса, господа.» Он покинул бесшумную зону, снова окунувшись в какофонию звуков и морщась от нестерпимого шума, побежал по широкому кругу минуя кольцо Мостостроя с правой стороны постепенно приближаясь к вечно зелёному парку. Сквер ярким пятном резал глаза, красочно выделяясь на общем сером фоне будоража воспоминания о былом живописном великолепии. Но это снаружи, попадая же в его владения восторг бесследно исчезал уступая место апатии. И причиной тому толи близость Старого моста, толи возникающее ощущение ирреальности в этом месте. Как будто ты вошел в кем то созданный пейзаж. Да он красив, прорисована каждая травинка и листок, видны трещинки на асфальтированной дорожке убегающей в глубь этой небольшой рощицы и сидящие на ветках птицы, но он не живой. Деревья стоят не шелохнувшись, птичьи тушки так и сидят приоткрыв в вечной муке клюв, а листва ковром устилающая землю даже не всколыхнулась, несмотря на свирепствующие ветра над парком. Ни малейшего дуновения, никаких изменений за прошедшие пятнадцать лет. Поисковик плюнул себе под ноги и переступив через мокрое пятно на асфальте обернулся посмотреть внутренне ожидая увидеть оставленные следы своего присутствия. Но нет, пятно исчезло.