Максим Астапов - Земля без радости [СИ]

Поисковик выругался, схватил «Винторез», сделав пару выстрелов, услышал женский вскрик, щемя сердцем, оглянулся, выглядывая в боевой неразберихе русую головку. Фрау сидела у бойницы, перезаряжая свой АК-9 и признаков ранения не выказывала. Бес подбежал к ней, плюхнулся на пятую точку и, не допускающим возражений голосом, скомандовал:

— Спускайся в док! Становится слишком опасно!

Пухлые губы девушки сжались в упрямую линию, а глаза гневно сверкнув, добавили штрих в картину «я не согласна», ан нет, ещё последовали и голосовые возражения.

— Где ты там и я!

Поисковик в обычной то обстановке не страдал чувством такта, а в нынешней и подавно не собирался тратить время на подбор слов, но видя в ее глазах неподдельную тревогу почему-то все таки стушевался.

— Значит так! — он протянул руку и, сдерживая нахлынувшее раздражение, тепло, дотронулся до её щеки. — Бегом вниз! Иначе, я буду думать о тебе и это будет меня отвлекать! Здесь немного не так всё происходит как в «Ковчеге»…

— Но здесь останешься ты! — упрямилась девушка. И тут же мечтательно продолжила:

— Значит, ты думаешь обо мне! Я тебе не безразлична!

Бес мысленно в сердцах плюнул. Вот как это у них получается? Хоть весь мир вокруг будет катиться в тартарары, но свою минуту для «розовых соплей» они всегда найдут.

— У нас нет времени! Я не могу тобой рисковать! Уходи прямо сейчас! — он начинал злиться и в его голосе зазвучали металлические нотки. — Встретимся на судне!

Она схватила его руку, прижалась к ней щекой и через секунду ушла, больше не говоря ни слова, лишь загадочно улыбалась. Он посмотрел ей в след, мусоля в голове непривычные для себя слова, но они застряли на языке, а девушка, к этому моменту, уже спустилась по трапу и время сказать их было безвозвратно упущено.

Бес отбросил ненужные мысли и выглянул наружу. Все свободное пространство под стеной заполонила галдящая орда Фанатиков.

Боезапас для крупнокалиберных пулеметов подошёл к концу, и они молчали. Расчет сноровисто снимал их со стоек, подготавливая оружие к транспортировке. Ситуация соответственно поменялась для защитников дока радикально и далеко не в лучшую сторону чем, естественно, не мог не воспользоваться противник. Среди державшихся позади, иступлено воющих фанатиков, стай Диких Псов, замелькали бойцы, вооруженные РПГ-18, больше известный в простонародье как «муха». Бойцы Береговых, получив соответствующий приказ, уходили со стены, Артель практически полностью подготовилась покинуть док уже сейчас, единственный сдерживающий фактор — это её люди оставшиеся за стеной. Топот на лестнице с наружной стороны доносился все громче.

Фанатикам оставалось подняться на два пролета, и они заполонят стену. Бес понимал, если это произойдет, отход Береговых превратится в бойню, но что или кто сможет их остановить? Баркас, возвышающейся над тремя жестяными бочками непонятного назначения? Или опергруппа Живчика, которая ещё держалась, но её прижимали к берегу вслед за бульдозером, почуявшие запах крови, «Волкодавы» и поисковику не верилось в возможность их спасения. Двое членов экипажа гусеничного транспорта оказались всё-таки живы и пытались вытащить третьего, вероятно сильно пострадавшего стрелка, хотя у самих вид такой, что «краше только в гроб кладут». Израненные и обессиленные, они пытались обожженными руками выдернуть заклинившую дверь раскаленной железной коробки, внутри которой находился их товарищ.

Толкаемый в борт бронетранспортер медленно, но верно подползал к краю берега. Как только колеса нависли над мутной водной гладью, из-за края бетонного причала, вытянулось множество пар конечностей. Они ощупали шины, поднялись до борта и вцепились в него, после чего бронемашина накренилась и, рухнув в реку, подмяла под собой, успевшего пронзительно запищать, монстра.

— Вот они букашечки! — прокричал довольный Баркас. — А теперь посмотрим, как всему этому сброду, придутся по вкусу наши многоногие друзья!

— Друзья?! — изумился Бес. — Ты хочешь сказать, пауки различают, кого они будут жрать?!

— Конечно, нет! Но, мы-то здесь, а они внизу!

— А они?! — поисковик указал на окруженных Береговых снаружи. — Зачем вообще ты Живчика с его группой послал?! Так бездарно увеличил свои потери…

— Послушай ты! — рявкнул лидер Береговых. — Это вы там у себя по одному корчите из себя героев! А мы здесь своих не бросаем! Надо будет, все выйдем и все там ляжем! Но каждый из тех, кто внутри… — Баркас указал внутрь дока на снующих людей. — …и из тех, что снаружи знает, что для каждого из них сделают тоже самое, какой бы ситуация раскаленной не была!

Поисковик, зацепленный за живое, отвернулся. Он привык к своему одиночеству, наивно полагая, так он менее уязвим и независим. Но всё-таки вынужден признать сказанное Баркасом до самой последней буквы. У самого Беса людей, на кого он мог положиться, не так уж и много: Наивный, Капрал и как бы он не хотел себе в этом признаться, но и Фрау стала для него далеко не последним человеком.

Полчище арахнидов между тем становилось все больше. Самые маленькие из них, размером с пони, в большом количестве выползали на берег из-под пирса. Шевелящаяся масса вытянулась вдоль прибрежной полосы, шевеля зазубренными жвалами и неустанно переставляя свои многочисленные мохнатые лапы. Иногда отдельные пауки резко срывались с места, выбегая вперёд из общей шеренги, внося ужас в замершие в паническом ступоре войска противника. Порой они успевали схватить кого-то, из не успевших отбежать, людей и утащить к себе, где несколько паучьих особей кидались на, дико кричащую, жертву и разрывали ее на части.

Делали они это настолько быстро, что глаза не успевали следить за их передвижением. Противник, наконец, открыл беспорядочную стрельбу по мутантам и даже попытался организованно отступить, но у орущих от ужаса, людей не хватало выдержки следовать получаемым командам того же Шерифа. Совершенно противоположные действия предприняли воюющие за стеной Береговые. Все как один и опергруппа и экипаж бульдозера, который все-таки смог вытащить своего товарища, перестали стрелять, улеглись на землю и не шевелились. И надо признать такая тактика приносила плоды, арахниды не обращали на них внимания, оно и понятно для Береговых, много лет деливших берег с пауками «опыт это сын ошибок трудных».

Фанатики, наконец, добрались до верха стены, первый, выскочивший на сходни, высокий детина с раззявленным ртом и выпученными глазами получил прилетевшую в лицо крышку от бочки, старый обрез в его руках бухнул в небо, а секундой позже в тощую грудь прилетела и сама емкость, сбив его с ног. Взмахнув руками, он повалился назад, навстречу бегущим сотоварищам и на трапе образовалась общая свалка. Из лежащей на боку бочки потекла жидкость, распространяя вокруг специфический запах. Следом приземлился горящий факел, и вся лестница оказалась объята вспыхнувшим пламенем. Полыхающее топливо полилось вниз, на головы бегущих фанатиков и, во всепожирающих языках огня исчезли дико кричащие, люди. Некоторые из них, пытаясь спастись, прыгали, камнем летя вниз.