Александр Некрасов - Вперед, русичи! [litres]

Внезапно с моря раздался грохот пушек. Все сразу повернулись туда и увидели, как в залив входит шлюп, на мачте которого гордо развевался бело-синий Андреевский стяг. Матросы закричали дружное «Ура-а!». Напуганные появлением большого корабля, изрыгающего гром, лодки с захватчиками повернули и понеслись к берегу.

Чернокожие воины растерялись. Ничего не понимающий и напуганный не меньше других Качи, обернувшись, посмотрел на Павла. А тот, увидев рядом с собой валявшуюся обломанную зеленую ветку какого-то растения, вдруг поднял ее и, оставив на песке магнитофон и пистолет, улыбнулся и протянул ее вождю островитян.

– Качи! Арроман! – сказал он и, поборов робость и продолжая держать в вытянутой руке зеленую ветку – знак мира, сделал несколько шагов вперед.

На лице Качи отразилось мучительное напряжение, но через несколько секунд он, кажется, понял все, что хотел ему сказать парень, так внезапно появившийся у них накануне. Он улыбнулся ему в ответ и тут же отдал какой-то приказ своим воинам. Они развернулись и, уже не опасаясь нападения с тыла, бросились к морю. Как раз вовремя, так как первые лодки уже причаливали к берегу.

Оказавшись между двух огней, захватчики из двух зол, как им казалось, выбрали меньшее. Но они, не рассчитывая на пощаду, выскакивали из лодок и сразу же вступали в бой. Битва закипела с новой силой.

– Вперед, ребята! – скомандовал Юрий Александрович.

И матросы дружно бросились на помощь островитянам.

Павел, подобрав магнитофон и пистолет, пошел следом.

К берегу подходили все новые и новые лодки. Сражающихся становилось все больше. В лодках же оставались испуганно жавшиеся женщины, которые прикрывали детей от опасности. Павел не мог понять, почему медлят и не стреляют матросы. Гром ружей вполне мог остановить начавшееся кровопролитие. Но почти все лодки уже подошли к берегу, а ружья молчали.

Не решаясь ввязаться в схватку и понимая, что от него будет мало толку, Павел стоял в стороне, на всякий случай держа пистолет наготове. Как вдруг увидел, что сзади к Качи, который храбро сражался сразу с двумя противниками, приблизился один из захватчиков и уже изготовил дубинку для удара.

– Арроман!! – что было сил закричал он, но тот в грохоте боя не услышал крика. – Арроман!!

Продолжая кричать, Пашка бросил магнитофон на песок и кинулся вперед…

Дубина уже была занесена для удара и через мгновение раскроила бы голову Качи. В этот миг Павел, почти не целясь, выстрелил. Расстояние было небольшим, и, к счастью, пуля нашла цель. Вождь обернулся на звук выстрела, и прямо на него рухнул подстреленный враг с дубиной в руках. Поняв, что произошло, Качи улыбнулся Павлу, что-то прокричал по-своему и снова набросился на противников.

В это время раздался дружный залп матросских ружей. От его грохота опешили чернокожие воины той и другой стороны. А несколько захватчиков замертво свалились на землю.

Слышался и плач женщин, и радостный, звонкий смех ребятишек.

– Почему так долго не стреляли? – спросил Павел, подходя к Юрию Александровичу.

– Боялись рано напугать, – ответил тот, – много лодок было еще на воде. Они могли бы повернуть назад, под корабельные пушки. Наши хоть и вхолостую стреляли, а грохоту много. С перепугу бы лодки поопрокидывали, детишек бы перетопили. Вот и ждали, когда все к берегу пристанут. Да еще всем матросам наказывал, – он улыбнулся, – чтобы в своих ненароком не попали. Они ведь все черные.

– А я уж и не знал, чего подумать.

– Зато я видел твой выстрел. Теперь Качи твой должник, как-никак жизнью обязан.

– Теперь всем вам он не только жизнью обязан, – резонно ответил Павел, – если бы его племя разорили, женщин да детей в плен угнали, какой бы он вождь был.

Качи, будто услышав, что речь идет о нем, что-то приказал своим воинам, а сам направился к группе матросов. Подошел и, приложив ладонь к груди, начал что-то торжественно говорить, обращаясь к Павлу.

Вскоре его воины подогнали сюда же и большую группу пленных. Закончив говорить, Качи, по-прежнему обращаясь к Павлу, склонил голову и указал рукой на пленных.

– Чего это он?

– Насколько я понимаю, – пояснил Юрий Александрович, – отдает пленных на твой суд и спрашивает, что с ними делать.

– И чего я должен делать? – совсем растерялся Павел.

– Решай. Он же тебя спрашивает, а не меня.

Павел ненадолго задумался под выжидающим взглядом Качи и, приняв решение, подошел к пленным.

– Они достаточно наказаны за свое вероломство, – обращаясь к Качи, сказал он, – пусть убираются домой, на свои острова, – показал Павел рукой в сторону моря. – А если еще раз вернетесь, – бросив взгляд на пленных, закончил он, – наши пушки и ружья, – указал он на корабль и матросов, – никого отсюда живым не выпустят.

Вряд ли кто из иноземцев понял, что он сказал, но общий смысл речи стал ясен всем. Качи нахмурил брови, он не одобрял этого решения. Разве можно пойманного врага отпускать назад? Можно, конечно, оставить в живых. Но заставить работать на себя, на свое племя. И все же оспаривать принятое Павлом решение не рискнул.

Он отдал приказ, и воины погнали пленных к морю. Качи еще что-то крикнул им вслед. Они плотно рассадили пленников, постаравшись использовать для этого как можно меньше лодок. Остальные выволокли на берег, как законную боевую добычу.

– Молодец! Хозяйственный мужик этот вождь, – одобрительно заметил Семен и, улыбнувшись, добавил: – Как их теперь на своем острове бабы встретят, побитых, без оружия и без лодок.

На это замечание матросы ответили дружным смехом.

– Семен, – обратился к нему Юрий Александрович, – ты бы взял лодку да дошел бы до шлюпа. Расскажи капитану, что здесь произошло, да пусть в залив возвращается. К торгу да ремонту надо готовиться, а мы с чернокожими сушей пойдем, как-никак друзья теперь.

– Слушаюсь! – бодро ответил Семен и, подойдя к Качи, попытался знаками объяснить, что ему нужна лодка, чтобы попасть на корабль.

Вождь отдал приказ, и одну из долбленок, уже вытащенных на берег, вновь вернули на воду. Когда Семен влез в нее, туда же забрались и двое гребцов.

– Как адмирала доставят, – весело прокричал матрос, – а вчерась еще в клетке, как медведя, держали.

Через некоторое время лодка подошла к кораблю. Семен поднялся на палубу, а долбленка вновь направилась к берегу. Не успела она причалить, как корабль развернулся и пошел к выходу из бухты.

Качи, закончив отдавать распоряжения, подошел к Павлу и, улыбнувшись, жестом пригласил всех идти вместе с племенем в джунгли. На что Павел за всех, приложив руку к груди и слегка поклонившись, ответил согласием. А вождь, не сумев преодолеть любопытства, наклонился над магнитофоном, осторожно потрогал его пальцем и, покачав головой, восхищенно поцокал языком.