Дмитрий Соловей - Вернуть или вернуться? [litres]

– А вы неплохо рисуете, – похвалил он меня. – Действительно, у вас разнообразные интересы.

Больше задерживаться в Москве смысла не было, и я отправился на вокзал покупать билеты. Весь обратный путь мальчишки делились друг с другом впечатлениями, Мишка и Пашка, которые присутствовали при операции, расписывали «ужасы и кровь реками», Чернов почти всю дорогу спал, а я рисовал.

Удивительно, но никто из студентов Склифосовского не был в курсе, что этот аристократичный по внешнему облику человек участвовал в четырёх войнах. Именно картинки полевого госпиталя я и хотел добавить в фильм. Хоть самому Склифосовскому я не сказал, но для себя решил, что этот фильм будет полностью о великом хирурге.

Позже в одном из писем Николай Васильевич немного возмущался, что слава в столице опередила его самого. Он только прибыл в Петербург, а уже был невероятной знаменитостью. Фильм «Русский хирург» прошёл по всем иллюзионам. Но главное, его посмотрели в петербургской «Звезде». А потом сама герцогиня Екатерина Михайловна обратила внимание на «движущиеся картинки»! Безусловно, «Звезду» она не посещала. Но через доверенных людей прислала приглашение на демонстрацию в Михайловском дворце. Представляю состояние Лёшки-киномеханика, когда ему эту новость сообщили.

Институт усовершенствования врачей, куда пригласили Склифосовского, как раз находился под покровительством Екатерины Михайловны, герцогини Мекленбург-Стрелицкой. Я бы сказал, сейчас под покровительством родственницы императора находятся все более-менее значимые медицинские заведения в Петербурге. Это и Елизаветинская больница для детей, и Повивальный институт, и Крестовоздвиженская община сестёр милосердия. Неудивительно, что княгиня заинтересовалась кинематографом.

Честно говоря, я где-то в глубине души надеялся, что будущий император Николай II, любитель фотографироваться, не упустит такую забаву. Допустим, он был занят поездкой во Владивосток и Японию, в прошлом году был голод, и он принимал участие в благотворительной деятельности. Но мы демонстрируем кино уже несколько месяцев, а позвала нас только герцогиня Мекленбург-Стрелицкая. Серёга с «группой поддержки» два дня крутил фильмы в Михайловском дворце.

Как всё же влияет кино на сознание людей! Народ безоговорочно верил тому, что видел на экране. Склифосовский был одним из немногих, кто вначале проверял информацию, не доверяя нашим заверениям. Стрептоцид он начал тестировать на добровольцах в больницах. Результаты были выше всяких похвал. Склифосовский написал по этому поводу доклад. И всё в сумме вместе с демонстрацией фильма послужило причиной того, что создателей лекарства пригласили в Петербург. Мне тоже рекомендовалось прибыть, поскольку я считался опекуном близнецов. Фамилия Веры Степановны стояла второй в привилегии на изобретение лекарства, и её присутствие также было обязательным.

Когда Артём понял, что мы дружно сматываемся, сразу взвыл.

– Оставь Ваську в школе, – предложил я ему. – И отправляйся в Крымскую.

– А как же наш мотоблок? Твой Васька в большей степени электрик и управленец. Он мастерские не потянет.

– Значит, ученики пока будут заниматься чем-то другим, – не увидел я проблемы. – Давай им учителя музыки пригласим. Пусть попоют хором или, как рекомендовал Серёга, поучатся те, кто способные, игре на гитаре. Скоро подсохнет земля и потеплеет. Будут в футбол играть.

– Ещё хутор нужно проведать, – напомнил Артём.

– Ничего с хутором не случится. Архип – мужик разумный. Были бы проблемы, он и сам дорогу в школу нашёл бы. Приезжал же за керосином после Нового года, и сейчас приедет, если приспичит.

Артём почти успокоился и если стенал, то показушно. С прибытием Веры Степановны совсем затих, не до того стало. Мы вытащили упакованные и спрятанные в подвале ноутбуки. В школе все подзарядили и, запершись в доме на Медведовской, начали листать сохранённую информацию на внешних носителях.

Первое, на что я обратил внимание, – это дата смерти герцогини Екатерины Михайловны – 30 апреля следующего года. Не выдержит сердце. Косвенной причиной станет осложнение после перенесённого гриппа, которым она заболеет в июле.

Вера Степановна обнаружила ещё одну важную информацию. Спорный вопрос, что причиной смерти Александра III станет нефрит. Почки, конечно, тоже сыграют свою роль, но на вскрытии патологоанатом укажет прежде всего на гипертрофию сердца. И если к этому добавить излишнюю тучность и увлечение алкоголем, то шанса спасти государя у нас не было. Ему на смену придёт всё тот же Николай II.

– «Мой сын не способен править Россией! Он слаб. И умом, и духом. Ещё вчера, когда умирал отец, он залез на крышу и кидался шишками в прохожих на улице… И это царь? Нет, это не царь! Мы все погибнем с таким императором. Послушайтесь меня: я же ведь мать Ники, и кому, как не матери, лучше всех знать своего сына? Вы хотите иметь на престоле тряпичную куклу?» – зачитывала Вера Степановна слова вдовой царицы Марии Фёдоровны, когда она отказалась давать клятву Николаю II.

– Вера Степановна, а как насчёт антибиотиков? – поинтересовался я, подразумевая, что почечную болезнь Александра III можно предотвратить.

– Пока никак, – отрицательно покачала она головой. – Пойми, у меня не та специальность. Мне недостаточно прочитать учебник. Уйдут годы поиска и экспериментов даже при условии, что мы знаем, что ищем. Зато у нас есть владения в Никополе, где Серёга начал что-то колупать. Пусть ещё не активно работают, но немного марганца уже можно получить.

– Марганец для врачей – вещь полезная, – согласился я. – Но, увы, не антибиотик. Хотя, думаю, Склифосовский оценит такой антисептик.

– Николай, благодаря раствору перманганата калия, то есть марганца, мы получим изоникотиновую кислоту. А гидразид изоникотиновой кислоты есть изониазид, – «просветила» нас с Артёмом Вера Степановна.

– Э… – протянули мы с другом хором.

– Такое впечатление, что вы ничего не читали из того, что я вам оставляла! – возмутилась женщина.

– Верочка, мы, конечно, читали, даже буквы знакомые находили, – попытался успокоить супругу Артём. – Только толку?

– Изониазид – противотуберкулезный препарат, – милостиво сообщила Вера Степановна.

– Вот это да! – не удержался я от возгласа.

– Кстати, на всякий случай предупреждаю, что препарат токсичен для собак.

– Вера Степановна, собаки сейчас вторичны, вы подумайте, как это всё легализовать.

– Не сразу и не быстро. Кроме близнецов, у меня кандидатов нет. Но им придётся реально заниматься, изучать, исследовать воздействие, отслеживать под микроскопом мокроту больных, отмечать то, как исчезнут палочки Коха. То есть от начала и до конца описывать и предоставлять промежуточные данные хотя бы тому же Склифосовскому.