Сергей Курган - Песок вечности

– И что вы сделали?

– Разумеется, я прервал совет.

– Всего лишь прервали?

– Да, перенес его на следующий день, то есть на сегодня.

– А! Вы для этого сегодня летали опять в Женеву!

– Именно. Итак, я прервал совет и позвонил ученым сам, чтобы уточнить детали. И я сразу понял, в чем дело.

– Вы поняли, что мы там?

– Да. И представил себе, в какой ужас вы попали! Без подготовки и без возможности сигнализировать о себе или самостоятельно вернуться в случае опасности.

Серж несколько раз покачал головой, в его глазах читалась крайняя тревога. Те же эмоции, что охватили его тогда, нахлынули на него и сейчас. Он явно вновь переживал вчерашние события. Медленно проведя по лицу рукой и перестроившись опять на спокойно-деловой тон, через несколько секунд продолжил:

– Дело в том, что после двух наших хрональных экспедиций из компьютера, вернее, из компьютерной сети не были удалены ваши данные.

– Наши данные? Что это?

– Главным образом биометрические параметры. Помните, вас сканировали томографом?

– Помню.

– Вот поэтому программа идентифицировала вас как объекты, включенные в эксперимент. Дальнейшее, думаю, ясно.

– И вы вылетели в Каркассон?

– Да. И сразу же направился в исследовательский центр. Когда я увидел картину помех, то пришел в ужас. Я понял, что вы, вероятно, в отчаянном положении. Эксперимент, естественно, сразу же свернули, начали вас вытаскивать.

– Без браслетов?

– Да. Теперь это возможно. Парадоксальным образом, благодаря разработкам именно тех самых ученых, которые, сами того не ведая, бросили вас в прошлое.

– Да уж, – произнес Макс, – парадокс. Но вы сказали, что подобное уже не может повториться, да?

– Именно так, – заверил Серж. – Ваши данные полностью удалены из памяти. Мы все просканировали, так что не сомневайтесь. Даю вам гарантию. Живите спокойно.

– Спасибо вам, Серж.

– Да-да, спасибо, господин Дюмон.

– Вам тоже спасибо, Макс.

– За что?!

– Об этом потом.

– А что с этими учеными, которые проводили эксперимент? – спросила Аня. – Их наказали?

– Ох, Анюша! Ты еще за них попереживай!

Серж задумчиво посмотрел на Аню, мягко улыбаясь. Но внезапно его глаза приняли лукавое выражение, а улыбка сделалась озорной.

– Наказали, конечно, – сказал он. – Я распорядился выпороть их в гараже.

На какое-то время повисло молчание, но его нарушил Макс.

– Правильно! – смеясь, заявил он. – Только непонятно, почему в гараже.

– Ну у вас и шутки, Серж, – сказала Аня, несколько растерянно. – Я на какой-то момент подумала было, что в самом деле…

– Вы, конечно, противница телесных наказаний.

– Конечно. А вы?

– Я в этом вопросе не столь категоричен, – ответил Серж. – Знаете, иной раз и стоило бы.

– А если серьезно?

– Если серьезно, то они остались без бонуса и без премии, которую заслужили как раз за разработку возвращения без браслета. Надеюсь, Аня, вы не находите это слишком строгим наказанием?

– Пожалуй, нет, – улыбнулась она.

– А по-моему, маловато, – заявил Макс, несмотря на осуждающий взгляд Ани.

– Не переживайте, Макс, – успокоил его Серж. – Они еще получили мои устные комментарии по этому поводу. Уверяю вас, что я нашел самые выразительные, самые проникновенные слова.

На этот раз рассмеялись все. Аня нисколько не сомневалась в том, что уж кто-кто, но Серж нашел нужные слова. Не только русский, но и английский язык, который, как Аня знала, использовался в качестве рабочего в исследовательских подразделениях «Дюмон», «велик и могуч».

– Господин Дюмон! – начал Макс. – Я все хотел вас спросить про этого типа – де Монфора-младшего.

– Это он вас преследовал, правильно?

– Да. Точнее, меня интересует его отец.

– Да-да, – отозвался Серж, – что именно вы хотели бы узнать?

– Ну, не знаю, – заметила Аня, – мне о нем не хочется даже вспоминать!

– О старшем или о младшем?

– Об обоих! А также обо всем их семействе.

– А мне интересно! – возразил Макс. – Я так и не узнал, что с ним случилось. Помнишь, Бертран сказал, что он «горит сейчас в аду»?

– Помню. Но можно ж было посмотреть в Интернете.

– Я как-то забыл об этом.

– Бертран был прав, – сказал Серж, – к 1244 году, в котором вы оказались, де Монфор-старший уже давно там находился.

Аня внимательно посмотрела на Сержа.

– «Там» – это в аду? – спросила она.

– Именно, – совершенно спокойно подтвердил Серж. – Или вы полагали, что его место – в раю?

– Ну уж нет! – эмоционально воскликнул Макс. – Точно не в раю.

– Но ведь он «принял крест», – тихо произнесла Аня, – как бы защищал дело церкви. Или не так? Разве это не было богоугодным делом?

– С каких это пор массовые убийства стали богоугодным делом? – возразил Серж. – Ради чего бы они ни совершались. Тем паче что де Монфор отстаивал отнюдь не церковные, а сугубо свои личные интересы. А то, что они в тот момент совпадали с интересами Святого престола, так что с того?

– Но он же не умер в своей постели? – полувопросительно произнес Макс.

Серж рассмеялся:

– По-вашему, главное – это умереть в чужой постели? Прелестно!

– Я имел в виду… – начал уточнять Макс.

– Это понятно. Могу вас успокоить: он был убит еще в 1218 году, во время очередного штурма Тулузы.

– Очередного?

– Да. В первый раз он ее осаждал еще в 1211 году.

– Его зарубили мечом?

– Нет, он был убит камнем.

– Не понял?!

– Камень, пущенный из камнемета, попал ему в голову.

– Ясненько. Подходящая смерть для такого, как он.

– Вы хотите сказать, не очень достойная, так?

– Ну да!

– А смерть от меча благородней?

– А что, разве не так?

– Меч – это благородно, – согласился Серж. – Но и такая смерть, как у Монфора, уж никак не позорна. Он погиб в бою.

– Ну, так я не говорю «позорна», просто не очень красиво.

– В смысле «не картинно», да? По-моему, смерть в принципе красивой быть не может. Она всегда некрасива. Главное, чтобы она не была позорящей.

– А какая считалась позорящей?

– Позорящей смертью считалась, например, казнь через повешение или казнь отсечением головы в том случае, если она совершалась топором, а не мечом.

– А мечом – нет? – спросила Аня несколько удивленно.

– Смерть от меча не может быть позорной.

– Даже если это казнь?

– Даже если казнь.

– Никогда над этим не задумывался! – признался Макс. – Ясно. Но погодите, выходит, на тот момент де Монфор-старший горел в аду уже двадцать шесть лет! Это – вся моя жизнь. Сколько же лет было в 1244 году де Монфору-младшему?

– Точно не знаю, – ответил Серж, – но полагаю, примерно сорок пять.

– Иными словами, – заметила Аня, – он был уже в солидном возрасте, по тем-то временам. Ну да, у него борода была наполовину седая.