Стюарт Слейд - Воины зимы [Winter Warriors ru]

— Есть новости от финнов, Таге?

— Множество. Скоро они широко разойдутся, но нас предупредили заранее. Меньше часа назад из Хельсинки, ну, из того что от него осталось, сообщили в Стокгольм, а оттуда передали мне. Ристо Рюти ушёл в отставку, на его должность выдвинулся маршал Маннергейм. Рюти и должен был уйти. Ему никто не поверил бы даже в случае объявления мира. Маршал сказал, что Финляндия примет условия России, как договорено на нашей последней встрече. Он полагает, что немецкие войска на севере страны отступят в Норвегию, но с южной группировкой придётся разбираться канадцам и русским.

— Удивительно. Я думал, финны не согласятся, — Локи поудобнее устроился в кресле. — И Финляндия совершенно выйдет из войны?

— Да, — Эрландеру было трудно поверить, что Финляндия распадётся. — Эта бомбардировка, провал их традиционной тактики маленьких окружений… Предыдущий успех в войне с русскими и отсутствие любых заметных ударов в ответ убедил Рюти, что риска в продолжении войны нет. Он видел все выгоды для Финляндии, но ни одной опасности. Потом канадцы проредили финскую армию, а американцы сожгли Хельсинки дотла. Победа или проигрыш, урон стране всё равно будет колоссальным.

— Сколько там погибло? Сведения уже есть?

— Итоговая численность? Нет. И ещё много дней или недель никто не скажет точно. Оценочные потери увеличиваются постоянно. Утром десять тысяч, сейчас двадцать, и с каждым часом всё больше. Финны не располагали средствами для отражения такого налёта. У них были зенитки, прожекторы, сирены для предупреждения людей. Но всё, с чем они сталкивались раньше – звено-другое русских самолётов, которые сбрасывали немного лёгких бомб. В их зданиях прочные подвалы, и жители, как обычно, пошли туда, как в укрытие. И погибли, изжарившись заживо. Выжили только те, кто бежал первыми и не останавливались. По слухам, американские ночные истребители обстреливали беженцев.

Локи фыркнул.

— Вряд ли. Могу предположить, что они атаковали проявившие себя зенитки. И я знаю, чей изощрённый разум за этим стоит, подумал Локи, даже не догадываясь, насколько ошибается. — Это всё вторично. Самое важное – Финляндия как таковая. Таге, мы должны как можно скорее передать сведения в Вашингтон и Москву. Каналы связи вашего посольства ещё активны?

— Конечно.

— Хорошо. Я выйду на швейцарское правительство.

Неужели я сделал это? Эрландер отбросил эту мысль как несправедливую. Даже такой банк – ещё не правительство. Ну, хотя бы не всё.

— Как бы там ни было, мы хотели, чтобы американцы вмешались, и они вмешались. Просто по-другому.

— Всё верно, Таге. Но мы предполагали более мягкие условия мира для финнов, без того, чтобы хватать их за горло. Ведь потом все скандинавские страны окажутся перед необходимостью задуматься. Если русский медведь туда полезет, да ещё при поддержке американцев, выглядеть это будет не очень-то хорошо. Особенно если вами нет связей.

— И нас повесят поодиночке, — со смешком процитировал [196] "Нам необходимо держаться вместе, иначе нас повесят. Поодиночке". - слова Бенджамина Франклина на оглашении Декларации Независимости. Эрландер. — Но ведь датчане, норвежцы и шведы уже держатся вместе. Если к ним присоединится Финляндия… то, что от неё останется… вряд ли это получится счастливый союз.

— Ещё хуже, чем стать областью в России? — раздражённо спросил Локи. Мелочные свары родной страны перед лицом нависшей беды терзали его. — Слушайте, Таге, общего у нас намного больше, чем различий, и вы это знаете. Когда война закончится, Скандинавия предстанет перед необходимостью объединиться, иначе её сожрут живьём. И это вы тоже знаете.

Эрландер вздохнул. Странный швейцарский банкир был прав. Времена, когда Скандинавия могла вариться в собственном соку, а весь прочий мир не обращал на неё внимания, прошли. Война скоро закончится, и Швеции лучше быть готовой к этому. Иначе судьба Хельсинки может повториться много-много раз. Затем он спросил себя о том, чего всегда боялся. Как далеко могут зайти американцы ради свержения нацистской Германии?

Наблюдая за ним, Локи понял, что суть известий дошла до посланника. Он и раньше пытался вывести Скандинавию на мировую сцену. Его усилия обернулись катастрофой. Потому что Стёйвезант, как обычно, вёл собственную игру и всё испортил. Ему захотелось врезать кулаком по столу. Раньше это срабатывало… Затем он заставил себя успокоиться. Сейчас всё будет иначе. Филип изрядно задолжал ему все переданные разведданные. В этой войне Стёйвезанту не победить без его помощи. И теперь, когда уже Локи попытается объединить Скандинавию, всё получится. Ибо такова цена его помощи американцам.

В прежние времена случалось, что артиллеристы сражались почти ствол в ствол. Иногда им приходилось отражать атаки конницы и пехоты прямо возле своих орудий, чтобы не потерять их. Потом обычным делом стала стрельба с закрытых позиций. Но в России всё вернулось обратно. Первые танковые клинья, прорвавшие оборону и внезапно появившиеся в нескольких километрах за линией фронта, заставили вновь выставлять орудия на передовую. Затем появились партизаны. Их внезапные удары могли мгновенно превратить безопасное убежище в поле боя. Артиллеристам снова приходилось лично брать оружие в руки и учиться его применять.

Обер-ефрейтор Хейм провёл в России всё время, начиная с бурных дней 1941 года. Вермахт катился по полям, рассеивая Красную Армию. Огромные котлы, в которые попали десятки и тысяч человек, сдающиеся один за другим города. Казалось, война действительно закончится к Рождеству. Но с приходом зимы сухопутные силы так и не добрались до Москвы. Советское контрнаступление отбросило немцев от ворот столицы. Тогда-то Хейм и узнал, что артиллеристам иногда приходится сражаться, как пехоте. Этот урок запомнился ему на все последующие годы. Падение Москвы в 1942-м, последний рывок немцев вперед… приход американцев, превращение войны в кровавое бессмысленное топтание. Каждый раз артиллеристам приходилось оборонять свои орудия. Теперь вот снова.

Позицию прикрывало всего лишь отделение панцергренадёров. Восемь человек с двумя пулемётами и четырьмя винтовками. Один пулемётный расчёт выбыл в первое же мгновение атаки. Брошенная из-за деревьев граната упала точно в окопчик, мгновенно убив обоих. Затем ударил шквал огня, и появились одетые в белое партизаны и лыжники. Они призраками скользили среди елей, чтобы атаковать хилую оборону.

Обе стороны просто засыпали друг друга пулями. В 41-м такого не было. А теперь почти у каждого солдата имелось автоматическое или, по крайней мере, самозарядное оружие. Атаки выглядели шквалом автоматного огня, имевшего одну цель – прижать противника к земле, пока его не накроет артиллерия. Правда, в этом бою она не участвовала. У партизан были только легкие минометы, от которых в густом лесу мало проку. Мины рвались в кронах деревьев, разбрасывая лёгкие осколки, но нанести серьёзный урон они не могли. 150-мм самоходки немцев находились в стороне, там, где должен показаться поезд, и развернуть их сюда невозможно – орудия наводились поворотом всего корпуса.