Владислав Савин - Красный тайфун : Красный тайфун. Алеет восток. Война или мир [сборник litres]

– Тут вам, гражданочка, не деревня, где прямо на улице принято сорить и плевать. А Ленинград, культурная столица, если вам неизвестно. А в этом доме так вообще американское консульство – они увидят, что о нас подумают? А вы – мусор, прямо перед их дверьми, нехорошо!

И милиционер наступил на изысканные розы своим грязным кирзовым сапогом. Лидочке захотелось взвыть. Но нельзя – признают «злостной», вышлют из Питера на 101-й километр, в деревне жить! Ничего, после все припомним – загоним быдло в бараки, где ему и положено!

Из Ленинградского Управления МГБ —

в Службу партийной безопасности

(она же «инквизиция»)

Гражданка Чуковская Л. К., числящаяся в Особом списке под номером В-131 (далее следует подробное описание инцидента на Лаврова). После проверки документов и установления личности была отпущена. В дальнейшем, при следовании по адресу проживания, в контакт с посторонними людьми не вступала.

Предположение об условном знаке при уже налаженном обмене информацией кажется маловероятным – слишком неподходящее место и явный непрофессионализм. В то же время нежелание открыто посетить консульство показывает попытку скрыть свои намерения.

Вывод: указанное лицо желает предложить свое сотрудничество разведке США и демонстрирует свою лояльность.

Прошу разрешения установить за указанным лицом постоянное наблюдение.

Резолюция тов. Пономаренко: «По отношению к указанному лицу начать операцию «Помело», ответственный – тов. Смоленцева!»

Ну что, королева итальянская, пора тебе на самостоятельную роль выходить, сколько можно у Лазаревой в «адъютантах»? Опыта ты уже набралась, материалом владеешь, ну а пробивной энергии тебе не занимать, как ты еще в сорок четвертом в Италии своей сумела на уши все наше командование поставить и до самого папы римского дойти, чтобы за своего героя-рыцаря замуж? И работала «вторым номером» у Анны Петровны нашей очень даже неплохо – посмотрим, каким ты будешь «первым»? Официальный повод – да хоть открытие филиала «Дома итальянской моды» в Ленинграде, еще год назад о том разговор шел!

Пока – лишь зацепиться. Войти в доверие, открыть канал к бывшим союзникам. А уж когда и если зацепим, то можно и целый отдел запрячь, какую информацию будем сливать и какими дозами.

Смешно – Лидия Корнеевна молиться должна бы за твой успех! Потому что если у тебя не выйдет – тебе всего лишь оргвывод, рано еще на самостоятельную работу, но ей минимум сто первый, а максимум по полной согласно закону!

Норвежское море.

Утро 15 сентября 1950 года

Что есть счастье для рыбака – вернуться домой с хорошим уловом. И больше ничего не надо!

Кнуд Эриксен был доволен. Заработок за этот рейс обещал быть особенно удачным – и улов в трюме, и груз на корме, и задаток в кармане! И мотор работал как часы, после того как его в Лервике перебрали, подтянули, отладили – тоже во исполнение своей части договора. Британцы – это истинные джентльмены, с ними приятно иметь дело! И выгодно – ну какой же дурак откажется?

От Шетландских островов до берегов Норвегии и двухсот миль не будет! Для крепкого суденышка с опытным экипажем не расстояние – вот почему занятие контрабандой тут было делом давним, наследственным и почетным. Процветающим даже в войну – особенно в войну, и в эту, и в прошлую. Чего только старому Эриксену не пришлось возить на своей «Марте» – и самые разные грузы, и людей, что в ту сторону, что в эту. И держать язык за зубами, что тоже было оценено – вы спросите, откуда Эриксен знает кое-кого из больших людей в Англии, в том числе и тех, кто носит погоны? Да и медаль за участие в Сопротивлении – это тоже приятно, сыновьям показать и внукам. Вон они все – Юхан, Рагнар, Маркус, Стефен. И Эрик, сын Юхана, старшего сынка – уже работает, вместе со всеми. Шесть человек вполне достаточно для такого суденышка, как «Марта», хотя в сезон не помешало бы нанять еще двоих-троих. Но когда ты получаешь деньги не только с рыбы, лучше, чтобы на борту были лишь свои, на кого можешь положиться.

Мала «Марта», низко сидит на воде. В шторм волны через палубу перекатываются. Зато с сетью удобно работать. И силуэт незаметный, особенно ночью или в туман. Да и ясным днем здесь штиль бывает редко, прячется судно между волнами. Немцам ни разу перехватить не удалось. Сложно военным катерам долго в море болтаться, для другого они созданы – из базы выскочить и сразу назад. Потому германская морская охрана была из мобилизованных и вооруженных траулеров и китобойцев, а от них «Марта» и убежать могла. Самолеты это серьезнее, но тут главное было ночью нейтральную зону быстро проскочить, а у своих берегов немцы рыбаков не трогали, рыба ведь и им нужна! Да и не летают самолеты в плохую погоду, когда штормит и облака низко совсем, как сейчас. Так что – проскочим.

Четыре бочки на корме, укрытые брезентом. Самый ценный груз. За который Эриксен получит, когда выйдет окончательный расчет, больше, чем за пару самых удачных уловов! И погода самая подходящая – туман! Когда большому кораблю очень опасно вблизи берега и скал, но «Марта» такая маленькая, и поворотливая, и сидит неглубоко, а главное, Эриксен уже сорок лет ходит в этих водах и знает их как свои пять пальцев. Через пару часов они выйдут на широту Буде, а там уже рукой подать до Лофотен, цели их путешествия – правда, между островами придется попетлять, но Эриксен проходы знает, куда чужак не полезет ни за что! Немцы там не ходили никогда. Надежда, что и советские столь же благоразумны.

Не то чтобы Эриксен по-особому не любил русских. Просто норвежцы – упрямый народ, и не любезны к чужакам. Тут своим-то прокормиться едва хватает! А как Советы, «освободив» от немцев север, с чего-то решили оттуда не уходить, это было подлинное свинство! Зато оттуда на юг побежали не сумевшие ужиться с колхозными порядками, отчего и в свободной Норвегии стало тесновато. Что не прибавило у Эриксена (и не у него одного) любви к СССР.

Нет, русские вели себя в целом прилично, не грабили, не бесчинствовали. И не загоняли всех в «колхозы», как пугали газеты, привозимые с юга, – что всех на работу строем, и комиссар с плеткой указывает, кому и чем заниматься, а кто будет плохо работать, тому еды не дадут. Но гнули все так, что работать на себя становилось невыгодно. Коммунам и скидки с налога, и горючее дешевле – а единоличников обложили так, что едва сводишь концы с концами, от хорошей жизни, что ли, Эриксен занялся тем, что везет сейчас? Это ведь не контрабанда, если поймают – в этом Советы были неумолимы: капитану судна расстрел, всему экипажу тюрьма, если повезет, а могут и их тоже… И на всю общину штраф, значит, и жене Марте с дочкой Хельгой житья не станет. Конечно, Эриксен был в коммуне очень уважаемым человеком, и не было принято по вековым неписаным законам выдавать своих чужакам; пожалуй, и знал кто-то, чем Эриксен занимается, уж сосед, старый Йен Клаусен, точно догадывался, но с доносом в русскую комендатуру не шел, но по тем же правилам – подставлять под удар всех было очень нехорошо, так что все молчат, лишь пока Эриксена не поймали. Так и в войну было то же самое – общее молчание, круговая порука и угроза попасть в гестапо, если не повезет, но Один и Локи оказались милостивы! Так и теперь.