Владислав Савин - Красный тайфун : Красный тайфун. Алеет восток. Война или мир [сборник litres]

Командир лодки был молодой. Флот рос как на дрожжах, и многие из тех, кто стоял на мостике в войну, сейчас командовали дивизионами и бригадами, или были на высоких штабных должностях. И капитан-лейтенант в сорок четвертом был лейтенантом на одной из балтийских «щук», всего один боевой поход, безрезультатный. Подавал рапорт в сорок пятом, на Тихий океан, но не попал, нашлись лучшие. В сорок шестом был назначен на «двадцать первую бис», командиром БЧ-3 (торпедной), затем старпомом. И вот – командир! Утвержден всего три месяца назад.

Подвигов хотелось – нормальное желание для военного человека. Стать таким, как их комдив, капитан 1-го ранга Бочаров, носящий на груди рядом со Звездой Героя значок белой акулы, у подводников почитаемый не ниже ордена. Свидетельство об обучении у самого Лазарева, «самого результативного из всех подводников всех времен», сотня потопленных, и в подавляющем большинстве не транспорты, а боевые корабли, включая линкоры – помним, что немец Ле Перьер в ту войну потопил триста, так то были всякие шхуны и тому подобная мелочь, идущая без конвоя, и сравнивать смешно! А на севере мы будем служить под командой Видяева, который не только с «акулой», но и, как рассказывают, сам на легендарной «моржихе» в боевые походы ходил! И ведь Лазарев до войны никому на флоте не был известен – значит, талантом поднялся, а Родина отметила. И грех завидовать – хотя за Балтфлот обидно, прежде единственный Краснознаменный из всех четырех флотов, а в войну оказался на последнем месте по успехам. Причем оттого, что, как говорят в кают-компаниях, «это единственный флот, куда Лазарев не успел». Адмирал Победы – так не одним армейским у себя маршалов Победы иметь? И, судя по фото в газетах, не старый он еще – значит, если постараться, и самому таким стать пусть трудно, но возможно?

О том, что он сам, может, больше не увидеть берег, капитан-лейтенант не думал. Не приходилось ему воевать на Балтике в сорок втором, идти через Гогландский рубеж. Война казалась ему подобием японской кампании сорок пятого, «третьего лазаревского удара» – опыт тех боев на западных флотах изучали подробно.

– Товарищ командир, радиограмма! – доклад из радиорубки. – С кодом, для вас!

Уже в расшифрованном тексте код, известный лишь командиру. Вернее, записанный в кодовой книге, запертой в командирском сейфе. Капитан-лейтенант прочел и напрягся – цифры означали вскрыть пакет номер один, из числа хранящихся в том же сейфе. «Красный» пакет – цвета обычного, но все на лодке знали, что в нем приказ на случай объявленной войны. Согласно инструкции, командир известил старпома и замполита (последний исполнял еще обязанности корабельного особиста), и все вместе сначала по радиожурналу убедились, что радиограмма принята без искажений, затем по кодовой книге, что приказ расшифрован правильно, наконец командир извлек и вскрыл пакет, у всех на виду. То самое, что и ожидалось – занесли в корабельный журнал, расписались.

Подтверждения на берег не посылали – поскольку радиограмма была передана дважды. Согласно уставному порядку, на флоте есть три варианта организации радиообмена. Первый – текст не повторяется, в конце особый код, «запрос квитанции», это значит, что мы должны были ответить коротко, «понял, принял». Второй – и основной, для связи именно с лодками – когда квитанции не требуется, в этом случае текст передается два раза, для надежности. Есть еще третий, для исключительно важных сообщений, тоже код в конце – требование передать назад всю депешу, расшифрованную и по новой зашифрованную уже нами – бывает очень редко. Ну а здесь, если передали два раза, значит, нашего подтверждения не ждут. И правильно – зачем нам в эфире шуметь, свое место выдавать и добычу пугать?

Короткое обращение к экипажу. Замполит прошелся по отсекам, поговорил с людьми, вернулся – доложил, настроение боевое. Штурман, наше место? Согласно приказу – при нахождении севернее 65-й широты, продолжать следовать в Нарвик, южнее – нам нарезан квадрат с координатами… в общем ясно, топить всех, кто входит и выходит из Тронхейма! Поскольку наши наверняка пойдут с севера освобождать Норвегию от ига англо-американского империализма, и для врага приморский фланг, а особенно коммуникации по морю, первостепенную роль играют – так что устроим американцам то, что Лазарев фрицам на севере в сорок втором! Пока враг еще по-военному не перестроился, систему конвоев и охрану водного района не наладил. Не одним же немцам «жирными годами» хвастаться!

Боже, пошли нам английский конвой… Надо эту «трофейную» песенку под советские реалии переделать, а то там дальше и про Деница, и про фюрера, и про крест с дубовыми листьями. Хотя лодка у нас немецкая, но нет больше кригсмарине – есть Фольксмарине ГДР, где даже в присяге «клянусь выступить на защиту германского социалистического Отечества, в одном строю с Советской армией и Флотом». А ведь немцы к началу той войны не были готовы, больших и средних лодок у них насчитывалось едва три десятка и мелочи еще десятка два. А у нас сейчас две сотни не хотите – и еще в строй вступают, в Бремене достроечный бассейн фирмы «Дешимаг» субмаринами забит, а это лишь одна из немецких верфей, и Ленинград, и Молотовск, и Сормово тоже стараются! Старые лодки из боевого состава выведены все, ну может, что-то в учебных отрядах осталось – уж если дошло до такого расточительства, как субмарины на вечные стоянки, памятниками и музеями: в Ленинграде в прошлом году Л-3 поставили, в Гавани на Васильевском, прямо напротив учебки подплава, в Кронштадте – «Пантеру», которая еще в 1919 году отличилась, в Таллине – «Лембит». Хотя пропаганда морской службы, особенно среди молодежи, тоже дело важнейшее!

И наверное, не мы одни в море на позиции развернулись? Если в Китае, с нашим участием, уже третью неделю как началось. Знаем, что у англо-американцев ПЛО очень хорошо налажена, по опыту той войны – так и мы его учли! Немцы очень сильно тогда лопухнулись, что их лодки были предоставлены сами себе, лишь их Тиле в сорок третьем попытался организовать взаимодействие с авиацией и эскадрой, и ведь американцы тогда кровью умылись! И если нам это на курсах усовершенствования рассказывали – то в Главном штабе тоже должны были учесть?

Повезло – часа не прошло, акустик доложил, слышит шум винтов. Взяли пеленг, рассчитали курс перехвата, вот и в перископ видно, огромный транспорт, тысяч на двадцать, грузопассажир, судя по развитой надстройке, и на палубе что-то под брезентом – так боевую технику возят, особенно на коротком плече! Чужой – советских судов тут нет и быть не может!

На учениях все было безупречно, а здесь… Началось с того, что штурман в расчетах грубо ошибся, задал вводные для скорости цели десять узлов, вместо реальных шестнадцати, вот-вот выйдет из зоны поражения, а у торпедистов вторую торпеду к залпу не успели подготовить! Пришлось стрелять одной, фактически вдогон, хотя это совершенно не по уставу, но выбирать уже не приходилось. Будь у нас не «двадцать первая», а «катюша», с двумя сотками на палубе, капитан-лейтенант приказал бы всплыть и по-гаджиевски топить врага артиллерией, благо эскорта нет. Транспорт уже показал корму, когда его подбросило, и донесся звук взрыва. На пределе, но мы его достали!