Александр Плетнёв - Линкоры [litres]

– А если и нам в свою очередь подготовить к взлету разведывательный самолет? – предложил Иногути.

– Подготовить, но не выпускать – ждать приказа. Я спущусь в радиорубку. Остаетесь за старшего. Основной приказ – при обнаружении корабля неприятеля сразу открывать огонь. Беглый. До полного уничтожения.

Плен…

Стивен Тайс совершенно запутался в спусках и подъемах лестниц, узких и мрачных коридорах, освещенных тусклыми люминесцентными лампами. Приходилось идти все время пригнувшись, не единожды стукнувшись лбом о какие-то выступы – казалось, что в этом японском левиафане высота потолков проектировалась исключительно на низкорослых японцев… а люки и двери были вообще сплошным мучением.

Его конвоировали два с виду обычных по-азиатски тщедушных матроса и, судя по нашивкам, младший офицер с белой повязкой на рукаве.

Тайсу казалось, что его намеренно путают, водят по кругу, ради каких-то неведомых ему целей или хотят произвести впечатление. Даже прокатили в тесном лифте, где пришлось впервые испытать грубое гостеприимство подозрительных азиатов – его зажали с двух сторон матросы, оказавшиеся необычайно крепкими, абсолютно не давая пошевелиться.

А их командир стоял напротив, двигая желваками и шумно сопя почти прямо в лицо… впрочем, все увиденные им японцы едва дотягивали ему до подбородка.

Насколько Стив смог оценить эту демонстрацию – ему таким образом дали понять: если с пленным мягко обращаются и не заковали в наручники, то в любой момент, не особо напрягаясь, уткнут лицом в палубу.

Конвой часто обгоняли или быстро пробегали навстречу члены экипажа.

Вообще у Тайса сложилось впечатление, что рядовой состав и младшие командиры на японском корабле медленно не перемещаются, все это напоминало деловитую муравьиную суету.

Посматривая на выкрашенные в серый цвет переборки, крупные клепки, массивные люки, тянущиеся под потолком вдоль коридоров шланги, кабели и трубопроводы паровой системы, он видел разительное отличие от современного корабля.

И в то же время, глядя на кривые ручки кремальер или как, например, вручную задраивали люк, он понимал, что многие проверенные системы на флоте используются до сих пор в неизменном виде. Хотя даже в полумраке Тайс с удивлением обратил внимание, что многие двери не имели быстродействующих групповых запоров, что при проникновении воды могло бы доставить изрядные проблемы.

Усилившийся шум и гул говорили о том, что они однозначно спустились ниже, в район двигательных турбин.

В этот момент его спокойное созерцание закончилось – навстречу их небольшой группе попалась похожая троица, только конвоируемого Тайс поначалу даже не узнал. То, что это не японец, можно было понять по высокому росту (все пленные были переодеты в местную робу), но только когда его толчком погнали дальше мимо сбивающегося в шаге арестанта, он догадался, что это лицо, превратившееся в сплошную кровавую маску, принадлежало старшему уорент-офицеру Брэду Дулиттлу.

Тайс почувствовал, как ослабели на мгновенье ноги и отлила от лица кровь.

И словно издеваясь и подливая масла в огонь, сзади на ломаном английском пролаял командир конвоя:

– Не останавливайся, янки. Мы почти пришли.

Его втолкнули в небольшую каюту. Два матроса остались стоять мрачными статуями у выхода, а старший, после короткого доклада, видимо, получил новые распоряжения и быстро ушел.

Сидящий в глубине каюты за небольшим столом человек на прекрасном английском приказал пленнику сесть.

Офицер выглядел вполне типично для императорского военного: морская форма, кепи, часто встречающиеся на японцах очки с круглыми линзами от близорукости, что придавало ему немного академический вид. Вот только после увиденного избитого американского офицера этот очкарик напоминал Тайсу больше садиста-интеллигента.

Даже вот так, попав в руки к врагам Америки, кем бы они ни были – выходцами из времен прошедшей мировой войны, капитан 2-го ранга представлял, как он выскажет этим диким азиатам все, что он о них думает! Покажет им свое превосходство, не только американского офицера, но и человека, выросшего в веке высоких технологий.

До поры…

Столкнувшись нос к носу с нелицеприятной стороной войны, он более трезво и реально посмотрел на ситуацию в целом. Сразу вспомнил, какой урон нанесли эти примитивные орды на континенте и в столкновениях на море.

Тайс был далеко не дурак и, несмотря на умалчивание американской администрацией истинных потерь, по косвенным признакам смог реально оценить ущерб, а по сути, катастрофу, свалившуюся на Соединенные Штаты.

– Собственно, я и так знаю все, что мне нужно, и мне нет никакого смысла допрашивать еще и вас, – неожиданно прервал размышления японец и уткнулся в бумаги, словно перед ним не сидел плененный противник.

Стивен уставился на хозяина каюты, совершенно не понимая, как ему себя вести. Прошли всего минуты три, но для Тайса время, казалось, растянулось до размеров вечности.

Голова японца была чуть наклонена, и свет лампы отблескивал от очков так, что невозможно было разобрать, куда он смотрит: то ли изучает пленника, то ли действительно занят каким-то чтивом.

Наконец американец не выдержал и сказал:

– Это просто неслыханно, как вы можете пытать пленных. Вы просто варвары…

– Очень интересно, – прервал его азиат, весьма умело выдерживая издевательскую интонацию, – а я только что хотел сказать вам то же самое. Вот взгляните, – он подсунул пленному слегка измятый журнал со слипшимися страницами, – это выловили наши матросы на месте потопления американского авианосного соединения. Вот та статейка, слева от фотографии какой-то полураздетой американской шлюхи.

Тайс бегло взглянул на страницу, по-прежнему не очень хорошо соображая.

– Здесь ваш американский журнал пишет, – продолжил японец, – как военнослужащие армии США издеваются над пленными иракцами. И вы обвиняете нас? А мы при всем при этом Женевскую конвенцию не подписывали. Я полагаю, что вы знаете, о чем идет речь. А тут даже с подробностями, – он вернул себе издание и, поднеся его почти к самому носу, прочитал: – «Заставляют голых иракцев имитировать гомосексуальные акты». А вы не желаете? Проимитировать! А? Что скажете? Вы знаете, к какому подразделению я принадлежу?

И выдержав небольшую паузу, наверняка и не ожидая ответа на вопрос, назвался:

– Токей-тай – военная полиция. И в те далекие годы, откуда мы пришли, снискали весьма дурную славу. Дурную для врагов!

Японец, скривив губы в насмешливом издевательстве, пряча свои щелочки глаз под линзами очков, откинулся на спинку стула, продолжая изучать американца словно подопытного.