Владимир Бабкин - Император двух Империй

ИЗ СООБЩЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО АГЕНТСТВА PROPPER NEWS. 27 августа 1917 года.

По сообщениям из Мексики, вчера в порт Веракрус вошел под красным флагом мятежный французский линкор "Париж", переименованный местными инсургентами в «Парижскую Коммуну». При входе в порт корабль сделал холостой выстрел приветствия. После чего из орудия форта прозвучал ответный выстрел. Экипаж корабля сошел на берег, где был тепло встречен собравшейся толпой.

Мы будем держать наших читателей в курсе информации о развитии ситуации.

БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ. ГДЕ-ТО ЗАПАДНЕЕ ОСТРОВА ЭЗЕЛЬ. ЛИНКОР «КЁНИГ». 27 августа 1917 года.

— Откуда это???

Офицер вытянулся:

— Пришло по радио открытым текстом. Это получили на всех кораблях, включая транспорты!

— Scheiße!

Ситуация из критической перерастала в просто катастрофическую.

Идущий головным линкор «Гроссер Курфюрст» уже вышел из немецкой минной банки и вступил в бой с русскими эсминцами, прикрывая собой идущих к выходу из ловушки собратьев. Но слишком мало было немецких эсминцев и слишком много русских, да еще и тяжелые орудия с берега вносили свою лепту и «Гроссер Курфюрст» уже получил первые повреждения.

Колонна германских линкоров начинала выход из напичканной немецкими минами акватории. Впереди их, видимо, ждали многочисленные русские мины.

Изначальное место перестроения точка «Вейс», судя по всему, тоже заминирована. Их корабли там поджидают русские эсминцы и, наверняка, подводные лодки. Да и сколько орудий будет на берегу никто не знает. Совершенно очевидно, что русские их ждали и всерьез подготовили множество ловушек. Побережье и подходы к нему, так же могут быть заминированы, а основные подступы прикрыты пушками и пулеметами.

Высаживать десант в таких условиях чистое самоубийство. И солдаты, шумящие на транспортах это, вполне понимают, даже не имея всей полноты картины. Да и обращение русского царя наверняка не везде удастся утаить от экипажей и солдатской массы. Тем более что погиб командующий и весь штаб XXIII резервного корпуса и вряд ли кто из нижестоящих генералов обладает в войсках таким авторитетом, чтобы заставить солдат повиноваться в подобных безнадежных условиях.

По-хорошему, надо отходить. Отходить, спасая людей и корабли. В конце концов, никто не ставил перед ними задачу вступать в эскадренное сражение с русским флотом, а выполнение поставленной задачи — захватить острова сведя при этом собственные потери к минимуму, уже решительно не может быть выполнена ни в первой части, ни во второй.

Что ему скажут в Берлине? Кайзер требует победы. Победы! Судьба Германии поставлена на карту! И тут не свалишь вину за разгром на Шмидта и фон Катена.

Нет, тут выход только один — обратить разгром в блистательную победу, пусть даже ценой замены одной победы на другую.

— Передайте приказ фрегаттен-капитану фон Шлику — транспортам спасаться самостоятельно и уходить в Либаву. Корветтен-капитану Тиллессену приказываю прекратить охранение транспортов и всем составом эсминцев на самом полном ходу выдвигаться вперед, на соединение с головными силами. Контр-адмиралу Хопману прекратить выполнение прежнего приказа и идти к точке входа в минную банку на соединение с выходящими транспортами, взять их на охранение и обеспечить возврат флотилии с десантом в Либаву. Фрегаттен-капитану фон Розенбергу начать ускоренное траление прохода вдоль границы немецкой минной банки на норд. Коммодору Гейнриху обеспечить прикрытие эсминцами выхода и перестроения линейных сил. Капитану-цур-зее Гетте — приказ держаться. От мужества моряков «Гроссер Курфюрста» зависит судьба Фатерлянда. Выполняйте!

— Герр вице-адмирал! Посты наблюдения засекли приближение воздушных торпедоносцев!

Вскинув бинокль, Бенке пробежал взглядом по приближающиеся группе гидропланов.

Неужели уже прошли четверть часа?

Бросив взгляд на хронометр, он отметил, что оставалось еще три минуты. Как раз подлетное время.

— Приказ по эскадре об открытии огня из всего эффективного орудия по гидропланам!

Вот какая польза от идущей в воздухе битве истребителей, если они никак не влияют на события внизу?!

Заухали орудия и загрохотали пулеметы, пытаясь проредить число приближающихся торпедоносцев, но те, за счет более свободного построения группами, все время маневрировали, снижая эффективность огня с моря.

Судя по их построению и растянутости строя, они собирались атаковать не так, как в первый раз, когда сосредоточились на первых двух линкорах. Сейчас они явно равномерно распределили цели, очевидно стараясь нанести ущерб всем большим кораблям.

— Герр вице-адмирал! На «Байерне» подняли гюйс и передали сигнал: «Погибаю, но не сдаюсь!» Сигнал подхватило несколько крейсеров и эсминцев!

КРЫМ. ДВОРЕЦ «МЕЛЛАС». ИМПЕРАТОРСКИЙ КОМАНДНЫЙ ПУНКТ. 14 (27) августа 1917 года.

— Ваше Императорское Величество, вы повелели сообщать о всех важных событиях и происшествиях. Из Пскова сообщают о начавшемся пожаре на артиллерийских складах Северного фронта.

Генерал Артемьев протянул Императрице бумагу. Маша пробежала глазами текст сообщения и похолодела, вспомнив о разговоре в поезде по дороге в Крым, когда Миша объяснял ей суть и специфику «Особых протоколов» Императорской Главной Квартиры на случай различных чрезвычайных обстоятельств и происшествий. И объяснял на примере протокола «Казань», улыбаясь тому, что даже его сны могут быть поводом для создания стандартного протокола действий служб и ведомств. А приснился ему взрыв на Казанском пороховом заводе. Тогда на этом объекте и отрабатывали всю схему действий и координации.

— Особый протокол «Казань»

— Слушаюсь, Государыня.

Генерал быстро вышел из «Аквариума» и начал отдавать распоряжения, вводя в действие протокол.

Маша слегка ошалев, следила за его действиями. Вообще-то она хотела, чтобы ей подали папку с протоколом, но, видимо, генерал ни на мгновение не усомнился в ее праве вводить в действия «Особые протоколы». Впрочем, он бы наверняка и сам бы его ввел, но ощутимо позже, когда в Пскове уже бы началось что-то серьезное.

В принципе, вводить протокол было рано. Из сообщения нельзя было понять насколько серьезным является пожар и насколько велика угроза взрыва боеприпасов. Возможно, там ничего серьезного и не случится. А если случится?

Что ж, как говорят в России, назвался груздем — полезай в кузов. Ввела, пусть и невольно, в действие «Особый протокол» — вот и давай дальше веди это дело. Как говорит муж — хуже нет, когда начальник показывает подчиненным свою растерянность. Хотела, чтобы тебя воспринимали всерьез? Вот и получи!