Анатолий Дроздов - Князь Мещерский [СИ]

Ах, ты, сволочь!

— Для вас, титулярный советник, я ваше превосходительство. Извольте обращаться как должно к старшему чином!

Рожу типа перекосило.

— Князь прибыл, чтобы принести извинения, — поспешил Трусов.

— Пусть засунет их себе в задницу! Если чиновник посольства предпочитает карты исполнению своих обязанностей, то он явно не на своем месте. По возвращению в Москву попрошу государыню отозвать его из Парижа и направить на фронт. Там быстро объяснят, что такое долг и как его надлежит исполнять. Я вас не задерживаю более, титулярный советник!

— Да вы!.. — побагровел Барятинский.

— Вон пошел! Пока не взяли за шкирку и не выпроводили пинками.

Барятинский ожег меня ненавидящим взглядом, хотел что-то сказать, но, заметив подходивших к столику Водкина и Пьяных, повернулся и вышел. Жандармы проводили его взглядами и вернулись за свой столик.

— Зря вы так, ваше превосходительство! — набычился Трусов. — Князь – юноша из приличной семьи. Его отец – влиятельная фигура в России. Не советовал бы с ним ссориться.

— Насрать! Я понятно выразился?

Игнатьев рядом крякнул. Трусов сдулся.

— Извините, ваше превосходительство, — зачастил суетливо. — Понимаю ваш гнев, но, поверьте, это всего лишь досадная случайность. Российский посол в Париже раздосадован. Сегодня в семь часов вечера он устраивает прием в вашу честь, на котором принесет свои извинения.

— Я не буду присутствовать на приеме.

— Как? — изумился Трусов. — Почему?

— Вы, верно, забыли, Павел Семенович, я здесь с частным визитом. Поэтому никаких приемов! Передайте это послу. Идите! Дайте, наконец, поесть.

Трусов растерянно кивнул, повернулся и побрел к выходу.

— Эк, как вы их! — одобрил Игнатьев. — Надоели, бездельники! Вы не поверите – никакой помощи от посольства с начала войны не вижу [40] В реальной истории было иначе, но это АИ. . Все сам.

Так вот в чем дело…

— Франция – дружественная нам держава, — продолжил граф. — Затруднений в отношениях никаких. Вот и шлют бездельников, от которых в прочих местах мало толку. Многие прибывают по протекции, как этот князек, — он кивнул в сторону выхода из зала. — Правильно вы его вместе с этим чинушей из МИДа осадили! Обнаглели. Кому грозить вздумали? Совсем страх потеряли. Вы вправду намерены сообщить императрице об этом инциденте?

— Непременно. Заодно слова ваши вспомню. Россия ведет тяжелейшую войну, а эти устроили себе красивую жизнь в Париже за казенный кошт. Вы обяжете меня, граф, если подготовите записку о ваших отношениях с посольскими.

— Писал! — махнул рукой граф. — Военному министру. Ни ответа, ни привета.

— Обещаю передать государыне лично в руки.

— Раз так – подготовлю, — кивнул полковник. — Терять мне нечего – и без того отношения плохие.

Появился официант, и мы, наконец, занялись обедом. Игнатьев не подвел: блюда оказались вкусными и сытными. Накатив по бокалу рома, мы с полковником задымили сигарами. В этот момент в зале появились мои спутники. Бухвостов, заметив нас, подошел к столику.

— У нас сегодня свободный день, — сказал торопливо. — Если у вас нет возражений, Валериан Витольдович, мы с Клавдией Николаевной после обеда погуляем по Парижу. Когда еще возможность представится!

— Гуляйте! — кивнул я. — Денег дать?

— Спасибо, но пока есть, — отказался Бухвостов и направился к своей спутнице.

— Врач и медицинская сестра, — ответил я на вопросительный взгляд Игнатьева. — Трудятся в московской клинике. Настоящие подвижники. Сопровождали меня в поездках по фронтам, где мы пропагандировали новые методы лечения. Не богаты, за границей впервые.

— Интересный вы человек, Валериан Витольдович, — покачал головой граф. — Не похожий на других визитеров из первопрестольный. Отказываетесь от приема в вашу честь, в заграничную поездку берете простых людей, а не важных лиц или чьих-то родственников.

— Это плохо? — спросил я.

— Отнюдь. Мне нравится. Уважаю людей дела.

— Тогда о нем. Поскольку день у нас сегодня свободный, предлагаю поехать к вам и посмотреть, что там предлагают французы. Есть у меня такое поручение от государыни. Не возражаете?

— Буду рад, — кивнул граф.

Я подозвал официанта и расплатился. Игнатьев пытался возражать и даже достал бумажник, но я эту попытку пресек. Во-первых, приглашал я, во-вторых, приятно угостить такого замечательного человека. Если, конечно, в этом мире граф такой, как в моем времени.

Мы вышли в холл отеля. Жандармы – тоже. Извинившись перед полковником, я попросил его подождать пять минут и поднялся к себе в номер. Охранники попытались увязаться следом, но я покачал головой, и они остались в холле. Почему так поступил? В холле ко мне подскочил бой и передал записку с коротким текстом на русском. Я сунул мальчишке монету и поднялся на лифте.

Автор записки ждал меня у двери номера. Мужчина лет сорока, с неприметным лицом в дорогом, но не броском костюме.

— Здесь продается славянский шкаф [41] Пароль из культового советского фильма «Подвиг разведчика». ? — спросил по-русски.

— Извините, продали, — ответил я на том же языке.

В Москве Смирнов озаботился паролем для встречи с агентом, и я, не подумав, предложил. Прикололся. Полковник пожал плечами и утвердил. М-да… Конспиратор из меня еще тот. Хорошо, что в коридоре пустынно, и никто не слышит этот идиотский диалог.

— Здравствуйте, Валериан Витольдович! — поклонился агент.

— И вам здравствовать, господин…

— Николай Николаевич.

Угу. Ты такой же Николаевич, как я Леопольдович. Я достал из кармана ключи от номера.

— Нет нужды, — остановил меня агент. — У меня короткое сообщение: интересующая нас особа прибывает вечером. Ее будут сопровождать. Дальнейший контакт через ее спутника, он скажет пароль. У меня все.

— Спасибо!

Агент поклонился и зашагал прочь. А я заглянул в номер – зря, что ли поднимался? — захватил там кое-что, и спустился вниз. Мы загрузились в такси – тот самый сарай с колесами. «Рено», мощность двигателя восемь лошадиных сил (умереть – не встать!), салон вмещает пять пассажиров, которых это повозка с мотором тащит с сумасшедшей скоростью в 40 километров в час. Больше не сможет, да и не нужно – в Париже действует ограничение скорости как раз до этого предела. Это мне сообщил Игнатьев, пока ехали. Было видно, что полковнику эта тема интересна.

— Для военных нужд авто использовать нельзя, — заключил рассказ.

— Отчего же? — возразил я.

— Каким образом? — удивился Игнатьев.

— Представьте, что к Парижу подступает неприятель. Нужно срочно перебросить солдат к линии фронта. Сколько такси в Париже?

— Тысячи две, — предположил граф.

— Мобилизуем их, в каждое сажаем по пять солдат с амуницией, и через два-три часа дивизия встает на пути противника [42] Реальный эпизод в Первой Мировой войне, когда 1300 (по другим источникам – 600) парижских такси перебросили к Марне 6000 французских солдат, которые остановили продвижение германских войск. В той битве Франция одержала победу. .