Алексей Махров - Стажер диверсионной группы [litres]

Последняя или предпоследняя из «тридцатьчетверок» взяла левее, подставляя борт, но тут же выровнялась, избегая пары снарядов, и, стреляя на ходу, разогналась. Выпустив два осколочно-фугасных, «Т-34» замолчал – видимо, кончился боеприпас. Но скорость танк набрал приличную.

«Тройка» стала разворачиваться навстречу, и в этот-то момент советский мехвод и таранил немецкий танк. «Тридцатьчетверка» ударила передком в ведущее колесо, ломая его. Гусеница у «Т-III» слетела, а секундой спустя сам танк перекособочился, сползая правым бортом в промоину и переворачиваясь набок.

– Огонь! – закричал Зеленый и тут же выстрелил из пушки.

45-миллиметровый снаряд легко пробил днище немецкого танка, и тут же сполохи огня и дыма взметнулись со стороны башни.

– Готов! Бронебойный!

– Есть!

Башня «бэтэшки» развернулась совсем чуть-чуть, и орудие рявкнуло снова, поражая соседнюю «тройку» в район двигателя. Сначала вспыхнули запасные канистры с бензином, заливая весь зад танка, а потом из решетки потянул чадный черный дым, выхлестнуло пламя. Готов!

Лишь теперь с уцелевших «Т-III» высмотрели угрозу, и сразу две башни развернулись к «БТ-7». Самый простой «ход» был задний – следовало энергично попятиться, уходя с линии огня, но это вовсе не обещало спасения.

– Михалыч!

– Держитесь! Стреляйте; и не промахивайтесь!

Старшина пустил танк вперед, на немецкие «тройки». Таранить он никого не собирался – таран мог повредить немецкий танк, но не уничтожить. То, что сделал экипаж «тридцатьчетверки», было скорее выплеском эмоций, чем трезвым тактическим решением. А в бою распускаться нельзя, надо сохранять сосредоточенность до самого конца – или до самой победы.

Наверное, немецкие танкисты обалдели, когда увидели несущийся на них легкий танк. Михалыч свернул так, что на линии огня оказалась всего лишь одна «тройка» – башня уже наводилась… Еще немного…

В последний момент старшина взял резко вправо, и немецкий снаряд прошелестел мимо. Зато Зеленый не сплоховал – выстрелил и попал в борт «тройке». Ее башня, будто по инерции, подвернула и снова выстрелила, но Пасько опять ушел, благословляя быстроту и маневренность «бэтэшки».

Соседний «Т-III» чуть-чуть поспешил с выстрелом, и неуязвимый «Микки-Маус» увильнул, проносясь между двух немецких танков.

– Бронебойный! – рявкнул Зеленый.

– Кончились, тащ командир! – завопил заряжающий.

– Осколочным!

– Есть! Готово!

– Огонь!

«БТ-7» развернул башню назад и выстрелил. Больших бед натворить он не смог, но гусеницу одной из «троек» разбил. Тут же рядом рванул снаряд, да так, что «бэтэшку» подбросило и она секунду ехала на одной левой гусенице. Жалобно заскрежетав, опустилась на обе и понеслась к лесу, петляя, как заяц.

Уже на самой опушке немецкий снаряд все-таки догнал танк. Весь корпус вздрогнул от грохота. Разбитый двигатель смолк, и «бэтэшка» по инерции закатилась в кусты.

Матерясь, старшина ногами откинул дверцу и помог пролезть командиру. Зеленый был ранен, но, кажется, довольно легко – ногу зацепило, да сквозное в руку.

– Вылазь, вылазь, Леха! А заряжающий?

– Насмерть…

– Уходим тогда!

– Надо же… это… последние почести…

– Некогда, Леха! Иначе всем нам почести светят! Последние!

Выбравшись из танка, Пасько ухмыльнулся – к нему бежали Мирон, Пашка, Иван и Прохор.

– Товарищ старшина! Живы?

– Верткий я… Помогите танкисту. Уходим!

– Я про это обязательно напишу очерк! – горячо пообещал Гайдар, лихорадочно строча в блокноте. Кажется он забыл, что является сейчас представителем контрразведки, и снова стал корреспондентом газеты. – Как только прорвемся к своим!

– А прорвемся? – с кривой улыбкой спросил Пасько.

– Обязательно! – заверил я старого вояку. – Мой отец всё досконально продумал!

– Ну, будем надеяться! – ответил старик. – Товарищ комиссар, там мои ребята…

– Ох, точно! – спохватился Гайдар. – Мы с вами засиделись, а там ваши подчиненные ждут своей очереди. К вам, товарищ старшина, претензий нет – вы можете быть свободны до определения командованием вашего нового места службы. На выходе стоит сержант, у него есть заявки от командиров подразделений.

– Я бы хотел служить вместе со своими ребятами! – попросил Игнат.

– Тут могут быть сложности… Вроде бы почти все заявки на несколько человек, но… – задумчиво ответил Гайдар. – Но где-то требуются специалисты – механики, техники, артиллеристы и так далее… А где-то простые пехотинцы. А у вас, товарищ старшина, в группе всех поровну, насколько я знаю…

– Да, это так! – понурился Пасько. – Есть танкисты, артиллеристы, стрелки…

– Ладно, ступайте, товарищ старшина! Сержант разберется!

Дед Игнат лихо отдал честь, повернулся через левое плечо и вышел из палатки строевым шагом.

– Могу поспорить, что он при царской власти офицером был! – неожиданно сказал Гайдар, глядя на задернувшийся за спиной старика входной полог палатки. – Причем в звании не ниже капитана!

– Вас это беспокоит, Аркадий Петрович? – спросил я, с уважением покосившись на писателя – надо же, раскусил Игната.

– В общем – нет! – пожал плечами Гайдар. – Он ведь добровольцем в Красную Армию пошел, из простого красноармейца всего за пару месяцев дослужился до старшины, имеет медаль «За отвагу»… Если даже в Гражданскую воевал на стороне беляков – сейчас встал вместе с нами против общего врага. Но на всякий случай надо за ним присматривать… Есть у меня одна идея, Игорь… Я подумаю над ней хорошенько, но чуть позже. Ты тоже можешь быть свободен! Спасибо за помощь!

– Обращайтесь, товарищ комиссар! – Я тоже отдал честь и вышел из палатки, правда, не таким отточенным строевым шагом, как бывший полковник.

Пасько снаружи уже не было, и я поспешил к штабной палатке. А возле нее неожиданно наткнулся на прадеда, который явно поджидал меня.

– Привет, сынок! – радостно поздоровался Петр Дмитриевич. – Я на четверть часа освободился, пойдем, поболтаем.

И буквально потащил меня к своему «месту для релаксаций». На этот раз возле ручья никого не было – все банно-прачечные мероприятия закончились, бойцы готовились к прорыву. А вот, кстати…

– Пап, а как идет подготовка? – спросил я, когда мы уселись на знакомом бревне.

– Присланного горючего и боеприпасов хватило на четверть боеспособных танков и половину мотопехоты. Они уже ушли на рубежи развертывания. Прорыв начнется в полдень. Остальные пойдут в пробитый коридор по мере снабжения. Увы, часть танков и автомобилей нуждается в мелком ремонте. Нам обещали подбросить запасные части, будем чинить. К сожалению, одной ночи для доставки всего необходимого нам не хватило. Поэтому «воздушный мост» решили на день не разбирать. Мы и так уже обнаружили свое местоположение врагу – если до завтрашнего вечера мы отсюда не уйдем, нас прихлопнут. Вряд ли Клейст – он завяз в боях на левом берегу Днепра. А вот рокировать сюда с севера пару танковых и механизированных дивизий Гудериана за два дня немцы вполне могут!