Макс Мах - Попаданец — лучшее (сборник)

– Спасибо! – едва ли не покраснела Лиза. – Принимаю!

Выпили, закусили, разлили по новой. И в этот момент в дверь постучали.

– Быстро! – первой отреагировала Лиза и рывком влила в себя ту малость старки, что плескалась на дне ее чашки.

Подруги поддержали, и только тогда она разрешила стучавшему войти. Дверь открылась, но вместо посетителя в палату вплыл огромный букет чайных роз.

– Господи Всемогущий! – Клавдия от восторга даже встала из-за стола. – Это «Глория Деи», ведь я не сплю?

Лиза присмотрелась. Цветы были огромные, ярко-желтые с розово-красным краем, махровые и обладали таким сильным ароматом, что разом вытеснили из палаты все больничные запахи.

– Браво! – сказала она, вставая. – И нетривиально. Выходите на свет, «Мистер Икс». Родина должна знать своих героев!

Букет – у него, разумеется, имелись ноги, обутые в офицерские ботинки с высокими голенищами – аккуратно отступил в сторону, и на авансцену вышел полковник Рощин собственной персоной.

– Капитан! – бросил он ладонь к козырьку фуражки с высокой тульей. – Дамы! Полковник Рощин, штабс-капитан Северин, – движение рукой в сторону офицера, шагнувшего из-за его правого плеча, – в роли букета поручик Львов. Честь имею представиться!

– Здравствуйте, полковник! – улыбнулась Лиза. – Рада, что уцелели! И за цветы спасибо! Ограбили оранжерею?

– Ни в коем случае! – Рощин смотрел ей прямо в глаза, странно смотрел. Лизе даже неловко стало. – Военный трофей!

– Господин полковник! – сунулся в палату кто-то невидимый за спиной Рощина. – Все недоразумения улажены! Просили только не шуметь!

– То есть предлагаете пригласить вас за стол? – усмехнулась Лиза.

– А разве нет? – поднял бровь Рощин.

– Наглость второе счастье, – прокомментировала ситуацию Надежда.

– Не удивляйся! – бросила через плечо Лиза. – Гвардейские пластуны! Вы не представляете, полковник, как вы похожи на моего брата!

«Так значит, Гриня мне уже брат?»

– Прошу прощения, госпожа капитан, – Рощин дал-таки слабину, не назвал ее господином, – ваш брат пластун? В каком полку служит?

– Он командир третьего пластунского.

– Полковник Берг ваш брат?

– По матери, – уточнила Лиза.

– У вас славная семья, капитан! – уважительно кивнул Рощин. – По последним данным, полковник Берг ночным рейдом овладел крепостью Чердынь. Путь на Южный Урал открыт!

– О как! – удивилась Лиза. – А что с аэрополем в Покче?

– Я же сказал, капитан, Пермский край наш!

Полковник Рощин оказался совсем не таким, каким рисовало его Лизино воображение. Не солдафон и не дурак. Впрочем, дураки полковниками становятся редко, да и то не в гвардейском спецназе. Пил он, к удивлению Лизы, немного, вел себя сдержанно, говорил интеллигентно. Легко поддерживал беседу и замечательно рассказывал истории. Смешные по большей части. И что любопытно, без мата и скабрезностей.

Теперь, когда они сидели за одним столом, Лиза, наконец, его рассмотрела. Лицо сухое, удлиненное, но скорее интересное, чем наоборот. Глаза внимательные, жесткие, прозрачно голубые. И волосы, постриженные под бокс, оказались не просто светлыми, но и наполовину седыми. Серьезный мужчина. Не мальчик, и цену себе знает. Но на Лизу смотрит так, что даже неловко. Недвусмысленно, хотя и без хамства.

«Однако не судьба, полковник! У меня уже есть мужчина, и второй мне не нужен. Даже такой, как вы…»

Между тем допили старку, привезенную Надей и Клавой. Полковник сделал знак, и на столе тут же возникла новая бутылка. Характерной формы – пузатая, – темного стекла, с этикеткой, сплошь покрытой гербовыми печатями и изображениями золотых медалей. «Starka Piastowska».

Лиза взяла бутылку, повернула к себе второй этикеткой.

«Так-так… по старинному рецепту… Ну, это понятно. Ржаные спирты… бочки из-под португальского портвейна… листья яблонь сорта “Розмарин”… Пятьдесят лет?»

– Читаете по-польски, Елизавета Аркадиевна? – полковник наблюдал за ней с интересом, и улыбка блуждала на его губах.

– Понимаю.

– Что скажете?

– Тоже трофей?

– Естественно, – еще шире улыбнулся Рощин. – Когда определитесь с местом службы, пришлю ящик, только дайте знать!

«Тонко! Переписка, то да се… Коготок увяз, и далее по тексту».

– Вы меня балуете! – улыбнулась и она.

– Оставьте! – отмахнулся полковник. – Вам десант жизнью обязан. За такое никакой старкой не расплатишься!

И, заметив, что Лизины подруги не понимают, что здесь сейчас происходит и отчего, стал рассказывать про десант на Роя и Калк. С юмором, не без некоего «полковничьего» шика – типа «настоящего полковника» – и с подходящим к случаю налетом умеренного цинизма. Тем не менее от его рассказа кровь стыла в жилах. Причем не только у Нади и Клавы, но и у самой Лизы, хотя ей ли не знать всех подробностей того дела!

Страшная это была сказка. Не для детей и уж точно – не на сон грядущий. Кровавая и правдивая от начала до конца. Но вот что любопытно. Слушая сейчас Рощина, вспоминая рейд на Роя и все прочее, что приключилось с ней в тот кошмарный день, Лиза недоумевала, как она вообще со всем этим справилась?

«Как это возможно?» – спрашивала она себя и не находила ответа.

Лиза Берг – в том ее, прежнем мире победившей социальной утопии – была девушкой довольно-таки смелой. Некоторые даже утверждали – рисковой. Ни разу не авантюристка, не лихачка, но согласитесь, спуск на байдарке по горной реке или путешествие зимой по горному Уралу – занятия не для слабонервных. И все-таки это не война, не полет на крейсере через ожившую зону ПВО, не воздушный бой с превосходящим противником. Все это наверняка оказалось бы для Лизы Берг слишком чересчур и «сильно выше ее крыши». Однако и Лиза Браге не подходила под образ. Судя по записям в дневнике, она была «гусаром», как и большинство истребителей. Пьянела от риска и не ведала страха, как какой-нибудь гребаный берсерк, но ее «терпелки» хватало ненадолго. Легкая кавалерия – что с них возьмешь?

«А я тогда кто? И кто эта “я” вообще?»

Три дня назад она вела бой. Страх отступил. Чувства притупились, кроме тех, разумеется, что потребны в бою. И Лиза «работала», потому что война для офицера – это прежде всего работа. Тяжелая, грязная и смертельно опасная, но профессионал всего лишь делает, что должно, и получается это у него, как надо. Оттого и профессионал. Ни рефлексий, ни лишних мыслей, ничего, что способно помешать ему делать дело. В данном случае ей.

– О чем задумались, Елизавета Аркадиевна? – Рощин сидел вполоборота и смотрел ей в глаза с таким выражением, словно хотел о чем-то спросить, но не решался. И это был совсем не тот вопрос, который он задал вслух, но и не тот, который хотела бы услышать Лиза.