Ярослав Зуев - 4891

— Были кадры, которые вообще за удочкой прятались, — невесело усмехнулся Полковник, когда рассказывал мне, как было дело. — И костями гремели при ходьбе — хер уснешь. Как нам было на такое вопиющее, млять, безобразие, глаза закрывать, мы ж были не лягушатники какие-нибудь, или бени с люксусами из Западного крыла, которым все, кроме самих себя, по бую, а воспитанные в духе братской взаимопомощи стройбаны…

В общем, наши поскребли по сусекам, поскольку к тому времени сами отнюдь не жировали, собрали в посылки всякую снедь, главным образом, макароны с тушенкой, не пожадничали, хоть пришлось от себя отрывать. Стали решать, как доставить продукты в сжатые сроки. Выбор пал на парашютистов-десантников…

— Это и понятно, — вздохнул ветеран. — Наших парашютистов специально готовили, чтобы в любую точку Дома мгновенно спускаться на парашютах. Не учли, что Западное крыло, чтоб ему погореть, вымахает вдвое выше нашего Красноблока…

Как явствует уже из названия, самым важным элементом экипировки десантников были компактные парашюты. Считалось, открыв их, десантники через шахты лифтов свободно спланируют на любой этаж, куда ткнут пальцем военвралы, а уж там, как говорится, будут действовать по межэтажной обстановке, умело орудуя складными саперными лопатками. Поэтому, когда соглядатаи через свою агентуру добыли секретные сведения об истинной этажности Западного крыла, высшие военруки из агрессивной клики чуть не впали в кому. По всему выходило: чтобы попасть в тот же Пентхаус, десантникам надо учиться не планировать, а воспарять вверх по шахтам, как каким-нибудь мотылькам или москитам. Сгоряча их думали снабдить небольшими индивидуальными моторчиками, как у Карлсона из известной детской книжки, но идея оказалась слишком дорогостоящей и трудно исполнимой с технической стороны. Еще была мысль установить на дне шахт могучие пропеллеры, способные превратить сами шахты в пневмопроводы и, когда понадобится, задуть контингент десантников на любую требуемую высоту. Частые перебои с электричеством поставили на этой затее крест. На испытаниях, в случае аварийной остановки пропеллеров, десантники падали прямо на лопасти. В общем, отряды парашютистов чуть не расформировали, и когда возникла надобность в срочном порядке отправить продуктовые пайки в отсек к душменам, военруки углядели в ней неоценимый шанс оправдать свои зарплаты. Словом, каждому десантнику вручили по ящику с продуктами и, недолго думая, столкнули в ближайшую шахту.

Дальше начались проблемы. Для начала душмены категорически отказались хавать наши консервы, поскольку, как выяснилось гораздо позже, агенты влияния из Пентхауса внушили им, будто они — из поросятины.

— Уперлись рогом, и ни в какую, — сетовал спустя много лет Полковник. — Мы их и Духами потом прозвали за то, что не переносили наше сало на дух. А у меня приказ, накормить, паразитов, и точка. Ничего не попишешь, надо выполнять. Опять же, больно было глядеть на этих дистрофиков. Ну, что, давай ловить и силком консервами пичкать. Поймаем, бывало, у дувала чумазого дурагона, скрутим по рукам, по ногам его же чалмой, штык-ножом зубы разожмем, и ложку за ложкой, ложку за ложкой, ложку, блядь, за ложкой! И каждый раз на кадык еще дави, чтоб не сплюнул. Откуда ж мне было знать, что они все обдолбанные в корень и одним опиумом питаются, как пчелки цветочным нектаром. Дескать, диета у них такая…

Диета, упомянутая Полковником, действительно существовала. Ее составил выдающийся врач-диетолог Збигнев Небздинский, помощник управдома Пентхауса Джимми Кратера по кулинарным вопросам, с детства люто ненавидевший Красноблок из-за нашей знаменитой армейской тушенки из сухпайков, которая, по его твердому убеждению, была самым некошерным блюдом во всем Доме.

К сожалению, духи поверили брехливому Небздинскому, а не нашим десантникам, которые хотели им добра. Вопя от ужаса, они разбежались, кто куда по полям опийного мака, он рос за Дувалом необычайно густо. Нашим ничего не оставалось, как преследовать этих кретинов.

Продираться через заросли мака с тяжеленными ящиками консервов в руках оказалось весьма непросто. Вдобавок, душмены, оправившись от первого потрясения, начали отказывать отчаянное сопротивление, отбиваясь от наших всеми подручными средствами, включая обоюдоострые скребки, использовавшиеся ими для сбора урожая опиоидных пептидов. Целая партия таких скребков была доставлена через Дувал Спасателями Мамы Гуантанамамы по личному распоряжению негодяя Небздинского.

— Никогда прежде такой хрени не видал, — признался Полковник. — Мы с мужиками, сперва вообще ничего понять не могли. Духи носятся между грядками, как угорелые, аж голова кружиться начинает, если долго смотреть. Взопреют, облипнут пыльцой, и давай с себя эту дрянь скребками стирать. Сотрут с кожи мацанку, подсушат, тогда крутят папиросы. Укурятся ими, и снова в бега. Мы у них, конечно, скребки позабирали, от греха подальше, чтобы эти остолопы не поранились. Так Небздинский, гандон, им новые, еще более острые скребки прислал. Ну ни падло он после этого?

Постепенно, невинная миротворческая акция переросла в затяжной вооруженный конфликт. Даже просто переловить всех хаотически метавшихся по опиумным плантациям духов оказалось весьма проблематично. Во-первых, духов было ничуть не меньше, чем десантников. Во-вторых, они прекрасно ориентировались на пересеченной местности и легко путали следы. А потом еще и нападали на заблудившихся десантников со спины. Кроме того, тулупы и валенки, выданные нашим десантникам перед десантированием, сильно затрудняли движения. Наконец, наша автоматизированная навигационная система «Колобок», считавшаяся адекватной альтернативой Global Positioning System, принятой на вооружение отрядами Спасателей Мамы Гуантанамамы, на практике оказалась весьма уязвимой. Уж не знаю, на каких принципах работали разработанные в Пентхаусе мудреные навигаторы, но у нас все было предельно просто, что, кстати, считалось залогом успеха. Каждому мобильному взводу парашютистов, перед отправкой на задание, выдавали моток с леской. Ее противоположный конец был привязан к мачте, установленной на крыше Красноблока верхолазами-внебашенниками. Сбившись с пути, наши начинали выбирать ранее вытравленную леску, пока она не приводила их к своим. Однако, стоило духам перекусить леску плоскогубцами, и парашютистам оставалось уповать лишь на свойственную всем стройбанам находчивость. Им это часто приходилось делать, когда духи, выследив наших по элементам «Колобка», устраивали засаду. Нападали они всегда по подлому, исподтишка.

Чтобы хоть как-то утихомирить сорвавшихся с цепи торчков, сжав в медвежьих объятиях по методу известного востоковеда Замяткина-Заглдкина, руководству Красноблока довелось задействовать все имеющиеся силы, а их накануне Перекраски оставалось — кот наплакал. Для восполнения стремительно таявших ресурсов соглядатаи и профсоюзные активисты начали по всему Блоку массовый отлов котов, с преданием их мучениям для сбора остродефицитных слез. За это мы сразу же подверглись обструкции со стороны влиятельных природоохранных организаций Западного крыла. Среди них особенно выделялись напористостью две: Greenhouse и The House Reservation Union. Активисты Greenhouse своей первостепенной задачей видели накопить как можно больше «гринов». Их коллеги, тоже не безразличные к «гринам» (что это, я расскажу чуть позже), поставили себе целью превратить в резервации любые помещения за пределами Западного крыла. На удивление, к неформальным защитникам природы сразу же подключилась вся Идеологическая машина Пентхауса. Это был чудовищно большой агрегат, давно не помещавшийся в Западном крыле и поневоле вынесенный за его пределы.