Ярослав Зуев - 4891

Медленно спускаясь по ступеням, рассеянно оглядываю высокие стрельчатые оконные проемы. Во времена Домостроя их заслоняли кумачовые агитплакаты, славившие на все лады Красноблок, его мудрейший домком и уверенно марширующих стройбанов. Последних, кстати, как правило, изображали одинаково, будто однояйцовых близнецов и даже клонов, дорисовывая атрибутику согласно разнарядке, спускавшейся соглядатаями бригадирам. То есть, снабжая попеременно, то касками крановщиков, то кислородными масками внебашенников, то шлемами ополченцев, или кто там еще был востребован на текущий момент, чтобы безумно завращаться безликими колесиками исторического процесса. Одновременно плакаты снабжались лозунгами, куда именно двигать стройбанам в данном конкретном случае. В забой или прямиком в неравный бой. В последнем случае для участников массовки все довольно скоро заканчивалось Голгофой, хотя, при Застое воздуха в отсеках, стройбанам выдавались и по-настоящему праздничные беззаботные дни вроде Дня Стройбана, когда мы поздравляли друг друга с тем, что нам посчастливилось родиться в Красноблоке. Впрочем, дни Ополченца, Крановщика и Внебашенника тоже были по-своему хороши. Правда, их отмечали с меньшей помпой, но все равно широко. Мы с Ритой участвовали в торжествах пару раз, когда были маленькими, что называется, от горшка — два вершка, сидя на плечах у отцов, откуда наблюдать за действом было гораздо удобнее, чем из толпы. И безопаснее, кстати, толчея была аховая, запросто могли и затоптать…

Что тут сказать? То было — ЗРЕЛИЩЕ через заглавные буквы. Отец шел правофланговым, дядя Миша с Ритой на копках-баранках — по левую руку от него. От лаборатории установок ПОЛЫНЬ выделили группу из двух десятков специально отобранных технарей, считавшихся лучшими из лучших. Нам с Ритой льстило, что наши отцы среди них. Отряд нес на плечах весьма искусно выполненную масштабную копию самой первой ПОЛЫНИ, размером с кладовку, а то и больше. Сколоченная из вскрытой лаком фанеры, установка смотрелась исключительно внушительно, но я все равно непатриотично завидовал крановщикам, чья процессия наступала нам на пятки. Крановщики тащили макеты подъемных кранов. Я бы дорого дал, чтобы заполучить себе такую игрушку. Впрочем, то еще что. Впереди нас печатали строй ветераны внебашенники в серебристых скафандрах, я просто глазам не мог поверить, что вижу этих героев вживую. Храбрецы несли тентованный паланкин. Говорили, внутри сверхсекретная катапульта ВОСТОРГ-2, ни у кого в Доме не было ничего подобного.

От одного вида ВОСТОРГА, пускай и под тентом, мы с Ритой пришли в восторг, таращась на процессию, исполинской змеей взбиравшуюся все выше к Госпорогу. От палитры цветов рябило в глазах. Оранжевые каски монтажников мешались с зелеными войлочными пилотками ополченцев, но превалировал, разумеется, кумач. Над колоннами реяли боевые знамена, сотни транспарантов покачивались над головами стройбанов. Справа, загораживая заштукатуренные оконные проемы, висели портреты членов Геронтобюро, главных соглядатаев и Основоположников Красноблока.

Лестница вибрировала под тяжестью сотен подошв, но самого топота было не слыхать. Репродукторы не умолкали ни на минуту. Почти без перерыва гремели строевые марши. Их перекрывал зычный голос Начальника Парада, ежеминутно выкрикивавшего лозунги.

— Да здравствуют героические стройбаны! — надрывался он. — Славься наш мудрый Домком и его передовой отряд, Комитет жильцов-соглядатаев! Ура, товарищи!

— Ура!!! — скандировали сотни глоток.

— Решения Основоположников — в жизнь! — Соглядатаи — ум, честь и совесть нашего Дома!

— УРАААА!!! — громоподобно откликались стройбаны. Все орали, как ненормальные. Иначе было нельзя. Соглядатаи периодически выявляли молчунов, фиксировали и делали оргвыводы. Впрочем, большинство демонстрантов рвало глотки от души. Отчего бы не повопить, раз так надо? Многие на лестнице впадали в настоящий экстаз.

— Стройбаны с неприсоединившихся этажей — присоединяйтесь!!! — вопил, тем временем, Начальник Парада. Маленькими, мы с Ритой нисколько не сомневались: прямо сейчас и набегут. Как ни странно, зверски эксплуатируемые эксплуататорами трудящиеся отчего-то не спешили откликаться, и наши страстные призывы пропадали вхолостую. Нашелся лишь один чудак, бард из Пентхауса по имени Длинный Рид, так вот он клюнул на удочку. Приехал к нам, побродил по отсекам под конвоем соглядатаев, попел, запил, хотел дернуть обратно в Пентхаус, забыл, бедолага про проглоченный крючок. Крючком, кстати, звали тогдашнего главного соглядатая и кандидата в члены Геронтобюро, он был необыкновенно крут, соскакивать никому не давал. В итоге, для глупого барда все это печально закончилось. Больше желающих не нашлось. Быть может, их отпугивали глубокоэшелонированные полосы препятствий вдоль всего ССанКордона? Или угнетенные не слышали нашего зова из-за добротных звукоизоляционных матов, выложенных вдоль стен тремя рядами? Как знать…

Как только колонны демонстрантов достигали Госпорога, официальная часть церемонии для них заканчивалась, переходя в фазу народных гуляний, чрезвычайно популярную у стройбанов.

Получив так называемые «наркомовские сто грамм» (этот ритуал считался обязательным и соблюдался неукоснительно) от дежуривших у Госпорога соглядатаев (он, кстати, по праздникам был наглухо перекрыт их усиленными нарядами, чтобы никто под шумок не слинял), стройбаны шумными группами направлялись к горкам. Так звались идеально отполированные металлические дорожки вдоль лестниц, их монтировали накануне торжеств. Дернув водки и получив легкий толчок в спину, стройбаны, задорно смеясь, скатывались туда, откуда пришли. И, хотя на подъем уходило хороших два часа, а обратный путь занимал от силы пару минут, аттракцион того стоил, уверяю вас. Как правило, стройбаны скользили вниз целыми компаниями, сцепившись паровозиком. Отовсюду доносились радостные вскрики и заразительный пьяный смех, это было поистине здорово.

Оправившись далеко внизу, стройбан, при желании, мог повторить восхождение, но большинству вполне хватало раза. Откатавшись, запыхавшиеся и очень довольные стройбаны разбредались по казармам в ожидании, когда же наступит следующий праздник. В Застой их, повторяю, хватало.

Сегодня на лестницах немноголюдно, былого наплыва стройбанов нет, хотя Опричнина упорно работает над тем, чтобы выправить создавшееся положение. Как ни странно, первые шаги к этому были сделаны еще Баобабским, когда Наклонный зал переименовали в CENTRAL SHOPING MOLL, начав формирование колонн профессиональных шоперов для проведения сеансов шопинг-терапии. При Семипузырщине считалось, она пойдет на пользу стройбанам, стремящимся избавиться от постыдных пережитков Домостроя. С этой целью в стрельчатых оконных проемах оборудовали витрины, выставив там множество престижных импортных вещей, завладеть которыми мечтал всякий среднестатистический стройбан, причем, задолго до того, как Консенсус провозгласил свою Перекраску.