Ярослав Зуев - Новый Вавилон

— И где же он, этот твой ремкомплект?!

— Надо искать, — сказал Жорик. — Не помню, куда я его сунул. Мы собирали вещи в большой спешке по причине, которую я уже назвал…

— Как он выглядит? — поспешила спросить я, видя, что Мишель воинственно надувает грудь.

Мы истратили на энергичные поиски еще два часа, вывернув буквально наизнанку содержимое обеих лодок.

— Такой целлофановый пакет, — бормотал Жорик виновато. — Я прекрасно помню, что он был…

— Может, мы его нечаянно выложили на одной из стоянок? — предположила я.

— Сомнительно, — качал головой здоровяк.

— Может, его вообще не было?! — злился Мишель. — А был ли мальчик, Жора? Может, мы только даром тратим время…

— Да не помню я…

— Ты прямо как Доцент в Джентльменах удачи! Тут помню, а тут — не помню!

— Так и есть…

Короче, мы ничего не нашли. Настали сумерки. Быстро стемнело.

— Становимся лагерем? — спросила я.

— Есть альтернативные варианты? — поджал губы отец.

— Ссориться бессмысленно, — сказала я примирительно. — Ну, потеряли. Бывает…

— Бывает, — кивнул Мишель. — Предлагаю всем вооружиться…

— Зачем? — удивилась я. — Никого же нет?

— А если появятся?!

— Кто, Мишель?! — подал голос Жорик.

— А хотя бы те бандиты, что прицепились к нам в Манаусе…

— Да ну брось. Если бы они за нами гнались, давно бы догнали. Сам сказал, мы прошли две тысячи километров…

— Значит, кто-то еще, — не сдавался Мишель.

— Да с чего ты так решил?! — взбеленилась я.

— А по закону жанра потому что! — отрезал отец. — Раз сломался мотор, значит, самое время появиться кому-нибудь, от кого мы теперь не сможем удрать…

Стоя на берегу в сумерках, мы уставились друг на друга. Признаться, после этих слов меня прошиб холодный пот. Я оглянулась на реку, туда, откуда мы приплыли, но там уже сделалось темно, хоть глаз выколи.

— Сплюнь, — сказал Мишелю Жорик.

— Тьфу, тьфу, тьфу, — раздалось из мрака оттуда, где стоял папочка.

— Я займусь ужином, — сказал Жорик.

— Огонь в кустах разводи, — напутствовал его папа.

Утром мы поступили так, как когда-то предлагал Мишель ради экономии бензина. Погрузились в папину лодку, взяв оставшуюся без мотора на буксир. Собственно, ничего другого нам все равно не оставалось. Ну, не возвращаться же обратно тысячу миль…

Скорость, понятно, упала до черепашьего хода. Сильное течение испытывало на прочность единственный уцелевший мотор, которому теперь доводилось отдуваться за двоих. Высокие обрывистые берега медленно проползали мимо, густой тропический лес, покрывавший их, казался живой стеной, исполинским частоколом заколдованного пиратского форта на острове сокровищ. Порой русло становилось таким узким, что раскидистые кроны с противоположных берегов были готовы сомкнуться у нас над головами в подобии тоннеля метро. Нас накрывала тень, и мы машинально вжимали головы в плечи, ибо в джунглях кипела жизнь, и из чащобы неслись звуки, свидетельствовавшие, там полно диких зверей, и они растревожены нашим наглым вторжением.

— Представляешь, Марго, что чувствовали конкистадоры Франческо де Орельяны, когда выгребали тут против течения четыреста лет назад? — спросил дядя Жерар. Ему пришлось наклониться ко мне, чтобы перекричать рев мотора.

— Нет, — честно призналась я, подумав, что вряд ли ощутила бы себя комфортнее, поменяв свои старые армейские брюки и камуфляжную куртку с миллионом удобных карманов на дурацкую стальную кирасу и капеллину, как, если не путаю, звались нелепые клепаные каски конкистадоров. Один высокий, чисто петушиный гребень на макушке этой кастрюли чего стоил? Курам на смех! Да и вообще, выпадешь в железных доспехах за борт, и adieu. Камнем на дно, без вариантов…

Но, конкистадорам было на неудобства начхать. Эти спесивые охотники за приключениями перли напролом, не имея под рукой ни антибиотиков, ни сотовых телефонов, ни спутниковых навигаторов, ни многозарядных скорострельных винтовок, ни моторов, а только ром в качестве антисептика, шпаги с алебардами — чтобы отбиваться от туземцев и алчность с гордыней — в качестве основных побудительных мотивов. И они были готовы терпеть любые лишения, кроме того, забраться в пасть ко льву, то есть, ягуару, лишь бы добиться своего. Найти легендарную Вилькабамбу, сказочный город в самом сердце джунглей, где и крыши храмов, и кирпичи стен, и даже булыжники мостовых — отлиты из червленого золота. О, ради него и конкистадоры, и сопровождавшие отряды католические миссионеры перебили бы всех, кто осмелился встать у них на пути. Они пролезли бы в любое пекло, и даже на Луну, если бы им представился шанс подняться туда. В конце концов, чем Амазония не была для них Луной или даже Марсом? Ведь, прежде чем Аполлон с Нилом Армстронгом на борту отправился туда, астрономы сделали тысячи ее фотографий, а математики высчитали маршрут, заложив данные в громоздкие вычислительные машины. Наконец, за полетом на Луну в прямом эфире следил весь мир. Что из перечисленного выше было у конкистадоров? Ответ однозначный: ничего. Ни радиосвязи с целым Хьюстоном на проводе, ни карт. Одна лишь безумная отвага…

Я невольно улыбнулась, представив Франциско де Орельяну и его спутников, Гаспара де Карвахаля и Мартина де Муруа Нилом Армстронгом, Базом Олдриным и Майклом Коллинзом в скафандрах у лунного модуля. Наверное, они бы не слишком обрадовались, узнав, что кругом никакого золота, и даже кислорода — кот наплакал…

Ближе к вечеру обрыв на правом берегу неожиданно скатился к самой кромке воды. В образовавшейся ложбине на новых с виду сваях стояла будка вроде лагерной вышки. Я невольно напряглась в ожидании, когда оттуда выглянет вооруженный пулеметом МГ-42 надзиратель в эсесовской униформе, чтобы рявкнуть нам: Arbeiten! Впрочем, Achtung, Juden, тоже, наверное, подошло бы. Вот она, память крови, та самая, передаваемая из поколения в поколение на генном уровне, существование которой семьдесят лет назад безуспешно пытался доказать Рудольф Штайнер. А ведь ничего и доказывать не надо.

На песке у самого берега виднелись следы, оставленные носами причаливавших тут моторок. Чуть выше по течению покачивался на легкой зыби свежевыкрашенный стальной причал, пара металлических бонов, связанных дощатым настилом. Здесь, вне сомнений, швартовались суда покрупнее. Причал удерживали у берега несколько тросов, без малейших признаков ржавчины, густо смазанные гудроном.

— Вот и чудненько, — воспрянул духом приунывший было Мишель. — Образцовый порядок! Сразу видать — хозяйственные люди, а не шалопаи какие-нибудь. Значит, и запчасти имеются, не то, что у некоторых…

— Да уж, — протянул Жорик, положив руку на цевье ружья. Мы расчехлили оружие еще накануне, когда Мишелю взбрело в голову, что поломка мотора — лишь первый звоночек, так сказать, начало черной полосы, сменившей белую, она мол, и так была подозрительно долгой — больше двух тысяч километров — как по маслу…