Ярослав Зуев - Пропавшая экспедиция

— В Персидском заливе?! На канонерской лодке, не уступающей по огневой мощи броненосцу береговой обороны?! Помилуйте, месье!

— Вы же знаете, старина, сверхдержавы, если это им выгодно, умеют корчить из себя дураков не хуже простых людей. Спецслужбы обменялись приветами. Нукеры Ас-Саффаха, под видом разбойников, зарезали английских ученых, британцы вернули немцам привет при помощи неопознанной канонерки. Боевая ничья. Холм Бирс-Нимруд перестали беспокоить и те, и другие… Паритет… При этом, как вы понимаете, сомнительно, будто такого рода военно-морскую операцию мог санкционировать какой-нибудь заштатный контр-адмиралишка, хоть, в случае провала, такой бы обязательно нашелся, чтобы стать стрелочником. Думаю, приказ поступил непосредственно из Лондона. А знаете, кто в то время был Первым Лордом Адмиралтейства? Уинстон Черчилль, месье! Кровожадный ястреб, поставленный военно-морским министром усилиями британской партии войны после того, как этот упырь проявил себя на посту главы МВД, отдавая распоряжения палить из винтовок по манифестантам. Так вот, Черчилль и дальше не оставлял своим вниманием Месопотамию. Это ведь он велел генералу Арчибальду Мюррею выдвинуться из Каира и, соединившись с конницей эмира Фейсала, очистить Месопотамию от немцев. Фейсал после этого круто пошел в гору, многократно отличился в боях и окончил войну в чине фельдмаршала. Подозреваю, он был протеже сэра Уильяма. Таким образом, резонно предположить, Черчилль не только был в курсе по части истории с дарами Иштар, но и лично курировал эту операцию как один из самых влиятельных членов правительства Его Величества. Вот и смейтесь после этого над наивностью конспирологов, месье…

— Получается, барон фон Триер вернулся в Германию с пустыми руками? — спросил Мишель.

— Он не вернулся, — отвечал Жорик. — Погоня за Мэ стоила ему жизни. После вторжения в Ирак конницы эмира Фейсала немцам довелось уносить из Месопотамии ноги. Понятия не имею, где носило фон Триера во время войны, полагаю, он провел несколько лет в Сирии. Незадолго до капитуляции Турции он всплыл в Стамбуле, откуда намеревался при первой же возможности выехать в Берлин. Это оказалось затруднительно. Шел восемнадцатый год, после капитуляции Болгарии положение дел на Балканском ТВД стало для немцев отчаянным. Сухопутное сообщение между Берлином и Стамбулом было перерезано войсками Антанты, с моря Босфор блокировали британские линкоры. По сути, фон Триер угодил в мышеловку…

— А Ас-Саффах?! — спросил папа.

— Тоже безнадежно застрял в Стамбуле. Ему было еще хуже, чем барону. В городе зрел мятеж. Турецкие командиры средней руки были не против сдать главарей хунты союзникам в обмен на собственные жизни. Стандартная ситуация, не так ли? В случае с Ас-Саффахом ситуация осложнялась еще и тем, что на него охотились люди эмира Фейсала. Узнав от кого-то, как Мясник обошелся с мисс Болл, фельдмаршал иракской армии назначил за его голову крупное вознаграждение. Наконец, были ведь жаждавшие мести курды и армяне, которым Джемаль, пока был генерал-губернатором Сирии, рубил головы, не задумываясь о последствиях. Короче, его жизнь висела на волоске. Растеряв всех своих нукеров, любой из них, как опасался Мясник, мог запросто продать, он поселился в небольшом караван-сарае неподалеку от порта, откуда почти не выходил на улицу из опасения перед покушением. С ним остались двое самых преданных и свирепых слуг, попеременно охранявших генерала, пока тот отчаянно искал способа спастись. Бежать было некуда, кроме Берлина. В этом мог помочь фон Триер. Но тот не спешил выручать своего бывшего подручного, отделываясь туманными обещаниями посодействовать. Шайтан, раньше, чем ты пошевелишься, глупый самодовольный немецкий павлин, меня вздернут на ближайшем фонаре, думал Ас-Саффах и потел от тошнотворного ужаса.

— Эти шакалы из правытэльства только дожидаютса удобнаго случая, чтоби пэрэмэтнуться на сторону англичан! Нас с вами или сразу павесят, или видадут на расправу саюзныкам, гаспадин палковнык, — заявил он фон Триеру при встрече, назначенной в грязной чайхане на берегу Босфора, куда захаживали одни докеры, и те, компаниями, чтобы не нарваться на неприятности.

— Меня вешать на за что, генерал, — напомнил барон с холодной улыбкой. — Я же — не военный преступник. — В крайнем случае, попаду в плен…

Сидя за столом, немец не притронулся к пиале с чаем, которым его угостил генерал. Его правая рука лежала на столе, левая пряталась под длинным плащом, Джемаль спинным мозгом чувствовал, там — пистолет.

— Нэ баитесь, случайно, что ни даживете де плэна?! — не скрывая угрозы, спросил Ас-Саффах.

— У меня под плащом — «Парабеллум» со снятым предохранителем, у Отто, — фон Триер кивнул в направлении верного ординарца, примостившегося за соседним столиком, — еще один «Люгер» и граната с выдернутой чекой. Мы пустим в ход оружие при малейшей опасности, предупреждаю вас, генерал…

— Мэня прэдупрэждаете? — Мясник картинно коснулся широченной груди. — Вай, какое нэдавэрие, абидно слушать от такого уважаемого чалавэка, как ви Ви нэ поньяли. Я намэкаю, вдруг какой-то шайтан покусится на ваши кльючи?

— Они имеют ценность лишь в глазах профессиональных историков, — обронил барон, слегка побледнев, что, впрочем, не скрылось от внимательного от природы Мясника.

— Я би мог взиать их на хранение… — предложил Ас-Саффах. — Пока мы не пэрэбэремся в Бэрлин…

— Спасибо за предложение, генерал, я о нем подумаю, — заверил фон Триер, покидая стул.

— Если успэешь, сабака, — процедил Джемаль-паша, когда за бароном захлопнулась дверь. Его нукеры, меняя друг друга, уже с неделю, как взяли квартирку, где проживал фон Триер, под наблюдение. Это было несложно, Мясник со своими головорезами поселился неподалеку. Триер о новых соседях, разумеется, ничего не знал…

Еще около двух недель не происходило ничего примечательного. Немцы отсиживались дома, лишь ординарец выходил пару раз за продуктами, и дважды — на телеграф. И сразу после этого — в порт, где разговаривал с лодочником и, как доложил нукер, дал ему немного денег. Залог, понял Мясник. Искушение схватить прыщавого рыжеволосого немца, а с ним — и лодочника, для задушевной беседы в ближайшем подвале, было велико, но Ас-Саффах преодолел его чудовищным усилием воли.

— Вспугниешь птычку, — сказал он себе, запасаясь терпением. — Ищо нэ врэмья, слишишь. Но уже скоро тепер…

Он не ошибся. Час «Ч» наступил на следующий день. Точнее, в следующую ночь. Около полуночи Мясника разбудил один из телохранителей, доложив, что немцы куда-то собрались.

— С вещами, хозяин, так что я не думаю, будто они вернутся…

— Куда пошли?!