Ярослав Зуев - Пропавшая экспедиция

— Как же ее экипаж воспринял появление двух турков вместо двух немцев? — удивился Мишель.

— Молча, — отвечал Жорик. — Лодка использовалась для специальных операций, и подводники давно приучились не задавать вопросов своим пассажирам. Тем более, что за бароном ее отправил не генштаб, а некто Лазарь Парвус, формально не имевший отношения к германской армии, поскольку он в ней никогда не служил. Зато торговал немецким оружием, поступавшим, на протяжении всей войны, союзникам-туркам с приличными скидками. Это был чудовищно выгодный бизнес, приносивший пайщикам грандиозные барыши. Парвус не жадничал, исправно отстегивая проценты и германским поставщикам, и турецким получателям. В итоге, и в Берлине, и в Стамбуле, в нем не чаяли души, он был вхож в самые высокие кабинеты. Говорят, любые вопросы легко решал. Кстати, именно он, насколько мне известно, подкинул кайзеровским генералам идею с опломбированными вагонами, в которых те перебросили через линию фронта большевиков из революционного подполья, как какие-то споры сибирской язвы, чтобы вывести царскую Россию из войны. Согласитесь, месье, если вам по плечу провернуть подобный гешефт, сгонять какую-то занюханную подводную лодку за тысячу миль, для вас — что папиросу выкурить. Даже когда фронты трещат по швам, а сама Германия катится к черту…

— Зачем фон Триер понадобился Парвусу?

— Лично барон ему был даром не нужен. Но его очень интересовали ключи Иштар, которые тому удалось раздобыть. Кто именно их ему доставит, на блюдечке с голубой каемочкой, Парвуса, как истинного делягу, волновало мало…

— На кой ему сдались Мэ?!

— Ну, вы даете, месье! Для перепродажи, естественно. Он же был барыга до мозга костей. Нашел, кому их сбыть, причем, втридорога…

— Немецким генералам?

— Немецкие генералы их бы и без Парвуса заполучили. Фон Триер отдал бы их во имя Фатерлянда, он же был германским офицером, не забывайте об этом. Нет, месье, у Парвуса на примете появился куда более жирный клиент. Так что, когда всплыло, что вместо барона подводники эвакуировали из осажденного Стамбула Мясника, известие его даже обрадовало, поскольку это здорово упрощало дело. С Ас-Саффахом было гораздо легче договориться. Беглый паша остро нуждался в убежище и деньгах. Парвус предоставил ему и первое и второе так же легко, как трансфер до Берлина. Путешествие в столице Германии, к слову, прошло для Мясника без приключений. На подлодке ему выделили крохотную, но все же отдельную каюту. Плотно позавтракав макаронами с тушенкой и какао, негодяй завалился спать, ночь-то ему выдалась бессонная, а ритмичное пыхтение дизелей убаюкивало. Когда Мясник продрал глаза на исходе дня, субмарина готовилась ко всплытию в дельте Дуная, где немцы оборудовали замаскированную перевалочную базу. Покинув лодку, Ас-Саффах с телохранителем перешли на борт бронекатера «Вайхзель» из состава дунайской речной флотилии. Там им тоже не докучали с формальностями, доставили прямиком в Берлин через сложную систему каналов и шлюзов. Германия была в шаге от капитуляции, а все работало, будто швейцарские часы…

— Вы сказали, Парвус нашел на Дары Иштар покупателя. Кто это был?

— Феликс Эдмундович Дрезинский, — отчеканил Жорик без запинки.

— Феликс Дрезинский?! — воскликнул отец, подумав, уж не ослышался ли он.

— А что вас, собственно, удивляет, месье? Задолго до революции и создания ВЧК он был хорошо известен среди оккультистов как весьма авторитетный спирит и гипнотизер. Никогда об этом не слышали? Немудрено, вы же из Советского Союза. Теперь будете знать, чем баловался чекистский прародитель на досуге, в перерывах между подпольной работой. Парвус вышел на шефа ВЧК через небезызвестного Карла Гадека, соратника товарища Ульянова-Вабанка, назначенного после революции председателем Коммунистического интернационала. Тот еще был, кстати, прохвост. Накануне окончательного разгрома кайзеровской Германии агенты Коминтерна так и рыскали по стране, подобно акулам, почуявшим кровь и опьяненным ею. В Кремле тогда носились с идеей Педикюрной революции Льва Трольского, большевистские лидеры надеялись устроить в Берлине переворот наподобие Октябрьского по уже опробованному ими сценарию. И не говорите, месье, будто немцы, прибравшие русского царя руками коммунистических экстремистов, не заслуживали того, чтобы на собственной шкуре почувствовать, каково оно, когда у тебя в доме полыхнул пожар. Как говорится, посеявший ветер, пожнет бурю. В любом случае, кайзеру оставалось недолго, и его генералам сделалось не до Мэ, добытых бароном фон Триером в Месопотамии с таким трудом. Немцы готовились выбросить перед Антантой белый флаг. И выбросили, вскоре безоговорочно капитулировав в Компьенском лесу. Лично для Джемаль-паши подобный оборот событий означал, что, слиняв из Турции в Берлин, он лишь отсрочил неминуемую развязку. В ту ночь, когда Мясник удирал из Стамбула, там произошел военный переворот. Члены хунты, которым повезло меньше него, были арестованы. И никто не мог поручиться, что новые турецкие власти не потребуют его экстрадиции.

— Они это очень даже запросто могут устроить, памятуя, э… вашу известность, — генерал, — сказал Лазарь Парвус Ас-Саффаху. Он лично встретил Мясника по прибытии в Берлин и приютил у себя в фешенебельной загородной резиденции, охранявшейся на уровне режимного военного объекта. — Вас выдадут по первому же требованию, и не почешутся. Не сегодня, так завтра, Германии — крышка. Кайзер Вильгельм — политический труп. Его фельдмаршалы и пальцем не пошевелят, чтобы вас защитить, каждый теперь будет думать, как ему выслужиться перед победителями…

— Как же мне быть? — просипел Ас-Саффах, которому вовсе не улыбалась перспектива быть повешенным.

— У меня есть один вариант, — сказал хитрый бизнесмен и, загадочно улыбнувшись, принялся рассматривать живописный, впадавший в Шпее канал, у которого был выстроен его особняк.

— Спустя примерно неделю Ас-Саффах неожиданно объявился в Москве, — сказал дядя Жора, и был принят на Лубянке Железным Феликсом, все, как договаривались. На встрече присутствовал Яков Свердлов, ближайший соратник Ленина и председатель ВЦИК — Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета. Они предложили Джемаль-паше возглавить Общество Единства Революции и Ислама, в срочном порядке сколоченное ОГПУ…

— Зачем?!

— Ну вы даете, месье! Для организации совместного пролетарско-исламистского джихада против империалистических гяуров. Чтобы включить в ряды мировой революции и свирепых афганских муджахидин, и фидаинов с Ближнего Востока, объединив в единый антиимпериалистический фронт и устроив капиталистам священную войну. Эдакий окончательный газават с элементами Армагеддона. Вот такая у мраксистов родилась идея, как раз в духе Педикюрной революции Трольского. Выступить сообща под красными флагами, а именно такими были знамена первых праведных халифов, и прихлопнуть империалистов в последней страшной битве. Джемаль-паша дал добро на участие в этом сомнительном мероприятии. Деваться ему было все равно некуда. В знак вечной дружбы между исламистами и мраксистами он вручил Феликсу Дрезинскому Мэ барона фон Триера.