Александра Стрельникова - Не буди лихо (Слепой Циклоп) [СИ]

— Вы забываетесь! — голос «заморского гостя» звенел.

— Оставьте, Игорь Викентьевич, — графиня подошла к красавчику и положила руку, которую только что целовал Чемесов, ему на локоть.

Это почему-то больно задело Ивана. Он нахмурился и ссутулил плечи, став еще более похожим на медведя.

— Прошу вас, Александра Павловна. Мне необходимо поговорить с вами. Наедине, — Игорь Орлов смерил сыщика презрительным взглядом.

— Если вы настаиваете. Прошу извинить нас, Иван Димитриевич. Миша, позаботься пока что о нашем госте… В доме достаточно тепло.

«Пальто! Я забыл его снять!» — Иван чертыхнулся про себя.

Мгновенно появившийся слуга избавил его хотя бы от одной неприятности. Зато «хан Батый», уходя, не до конца прикрыл за собой дверь…

— Александра Павловна, вы не должны прощать этому плебею подобные вольности! Только скажите, и я тут же вышвырну его за дверь! Что это за тип? Он похож на боксера, вышедшего в тираж. Вы что наняли себе охрану после произошедшего? Теперь в доме есть мужчина, и совершенно не обязательно… — дверь захлопнулась, оборвав дальнейший разговор.

Михаил Румянцева бросил сконфуженный взгляд на невозмутимое лицо сыщика.

— Теперь вы понимаете, от чего я бежал сломя голову, — неловко посмеиваясь, проговорил он.

Чемесов обернулся — его взгляд был непроницаем.

— Никогда не извиняйтесь за поступки других, Миша. Ну, а если вам станет совсем невмоготу, — следователь внезапно улыбнулся, — поверьте, лучше снять номер в гостинице, чем пытаться разбить себе голову. Даже таким нетрадиционным способом, как тот, что выбрали вы.

Прошло почти три месяца с момента убийства графа Василия Орлова, и Иван со смешанным чувством разочарования и облегчения был вынужден признать, что следствие зашло в тупик. Поначалу он бывал в большом мрачноватом доме на Ордынке почти ежедневно, и каждый раз сталкивался с активной неприязнью со стороны Игоря Викентьевича, судя по всему прочно обосновавшегося там.

Был труп, было орудие убийства, были мотивы — просто целая куча мотивов, как минимум двое подозреваемых и никаких доказательств! Александра Павловна уверяла, что при жизни мужа ничего не знала о сути его завещания, но и не выказала особых чувств, когда поняла, что осталась практически без средств к существованию. На ее лице не было заметно ни разочарования, ни удивления, ни негодования. А Чемесов не мог ни подтвердить, ни опровергнуть ее слова. Холодное безразличие, сковавшее ее точеные черты, лишало сыщика даже косвенных доказательств.

Лед треснул лишь раз, когда Иван глубже копнул под второго подозреваемого — Михаила Румянцева. Испуг, мелькнувший в ее серых глазах, был очевиден, но опять-таки ничего не доказывал.

Не удалось и просто прижать мальчишку. Он врал, и Иван знал это, но старая нянька стояла насмерть, утверждая, что в вечер убийства Мишенька лежал дома с простудой, и она сама как раз принесла ему тепленького молочка с медом, а потом сидела рядом, присматривая, чтобы «мальчик» выпил все до дна, а после укрылся как следует. Вся остальная челядь, допрошенная не менее пристрастно, ничего не видела, не слышала, не знала, не могла и, главное, не хотела…

Иван бродил по дому, натыкаясь на предметы и хлопочущих слуг. Невозмутимо выслушивал очередную раздраженную тираду Игоря Орлова и, пожав плечами, уходил. С тем, чтобы вернуться на следующий день, заранее зная, что все опять будет впустую, но будучи уверенным, что его периодические появления в доме для чего-то нужны. Скверные предчувствия не покидали его, по-прежнему заставляя томиться в тревожном ожидании… Но очередные неприятности начались, конечно же, когда он почти силой заставил себя перестать ходить в дом Орловых. Как обычно, все произошло поздним вечером, и естественно Иван только-только заснул.

Чемесов был подсознательно готов к тому, что убийство графа Орлова не будет точкой в этой истории, но то, в какую сторону повернул сюжет, стало для него полной неожиданностью. Хмурый, кутаясь в свое неизменное пальто в тщетной попытке обмануть ставший уже привычным озноб, Иван слушал молоденького городового. Явно волнуясь, паренек докладывал, как во время очередного обхода вверенного ему участка в темной подворотне обнаружил зверски избитого молодого мужчину. Он был еще в сознании и успел сообщить свое имя. Им оказался Михаил Павлович Румянцев… Его доставили в госпиталь.

Зло щуря единственный глаз, Чемесов смотрел на забинтованное лицо юноши. У него было сломано несколько ребер, правая рука, на затылке зияла глубокая рваная рана, и лишь по счастливой случайности не проломлен сам череп.

— Семье уже сообщили?

— Нет.

— И не надо пока. Я сам… Пошлите за Родионовым. К утру хочу получить его заключение… Так говоришь, где его нашли?

А выслушав ответ, задумчиво кивнул, словно что-то подтверждая для самого себя, и, на ходу застегивая пальто, пошел прочь. Через час он уже стучал в дверь черного хода небольшого ярко освещенного особняка, который располагался практически напротив того места, где нашли Мишу Румянцева. Тяжелая дверь распахнулась почти сразу. Квадратный человек со сломанным носом заметно вздрогнул и, подавив мгновенное желание захлопнуть дверь перед визитером, выдавил из себя бледную улыбку.

— Иван Димитриевич! Господин Чемесов! — слова его прозвучали нарочито громко, и сыщик понимающе усмехнулся.

В глубине дома мгновенно поднялась какая-то возня, кто-то пробежал по коридору. Потом все стихло.

— Это не облава, — перешагивая порог, пояснил Иван. — Скорее… э… дружеский визит. Мадам у себя?

— Я провожу вас…

— Я и сам не заблужусь, — отстранив вышибалу, Чемесов не спеша прошел по темному захламленному коридору, а после по аляповато украшенной лестнице поднялся на третий этаж.

Здесь было тихо. Гости особняка оседали ниже, в маленьких затхлых комнатках, обставленных предельно просто — зеркало, пара стульев и огромная кровать…

Мадам Латур уже ждала его.

— Иван Димитриевич! Голубчик! Какая приятная неожиданность! — легко картавя, защебетала она. — Вас давно не было видно.

Чемесов спрятал улыбку. Последний раз он был в заведении мадам Латур чуть больше месяца назад, когда местные власти проводили очередную облаву. У Ивана тогда был в этом свой, особый интерес. Вот и сейчас…

Сбросив пальто и шарф в ближайшее кресло, Чемесов остановился посреди комнаты, покачиваясь с каблука на мысок и обратно. Руки, как обычно, глубоко в карманах.

Эмма Латур, с удовольствием переводя взгляд с его широченных плеч на крепкие бедра, в который раз подумала, что если бы хоть половина ее клиентов была похожа на этого сыскаря, профессию проститутки можно было бы назвать вполне приятной.