Александра Стрельникова - Не буди лихо (Слепой Циклоп) [СИ]

Встал он совершенно разбитым, с противным металлическим привкусом во рту, а главное чувствуя, что проклятая мигрень никуда не ушла, а лишь затаилась до поры. Уже вечерело. Иван побрился, сменил рубашку и, остановив извозчика, приказал отвезти себя в госпиталь. Александра Павловна еще была там…

Миша проснулся и во всю болтал с сестрой. В углу молчаливо сидел сотрудник полиции. Чемесов бросил на него быстрый взгляд, и тот отрицательно покачал головой — Румянцев ничего не рассказывал о том, что произошло с ним.

— Иван Димитриевич! — графиня устало улыбнулась вошедшему.

— Александра Павловна! Совершенно не обязательно сидеть в больнице круглые сутки. Вы выглядите измученной.

— Вот-вот! Целый день говорю ей об этом! Я же не на смертном одре! — Михаил энергично помахал загипсованной рукой.

— Пойдемте, я отвезу вас домой. А потом, молодой человек, нам с вами нужно будет серьезно поговорить.

— Нельзя ли мне…

— Нет, Александра Павловна. Я сожалею, но не могу этого позволить. Идемте, вы еле держитесь на ногах.

Чемесов помог молодой графине одеться и, поддерживая под локоть, повел к выходу. В пролетке Иван молчал, как убитый. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что подобное его поведение как минимум неприлично, но ничего поделать с собой просто не мог. Тем более вновь проснувшаяся головная боль снова грызла его висок острыми частыми зубками.

— Очень больно? — Александра словно бы прочитала его мысли.

— Больно? — Иван даже растерялся.

— Головная боль. Я, ведь, не ошибаясь у вас мигрень?

Иван смутился.

— Ничего, пройдет, — кривоватая улыбка тронула губы следователя.

— Позвольте… — Иван замер, потому что горячая ладонь графини легла ему на висок.

Нет! Александра даже не прикоснулась к нему! Но от ее маленькой руки шло такое тепло… Чемесов изумленно вскинул бровь.

— Так легче?

— Да… Но как?..

— Постойте, кажется еще здесь.

Тепло сместилось левее. Чемесов на мгновение ощутил внутри головы какое-то напряжение, сопротивление, будто кто-то невидимый тянул проклятую мигрень прочь, а она упиралась… Но этот кто-то оказался сильнее, и почувствовав невероятно острое облегчение, столь полное, как отпущение грехов, Иван заморгал, потрясенно вглядываясь в ставшее пепельно-бледным лицо графини Орловой.

— Что это было?

Александра утомленно улыбнулась.

— Мои руки умнее меня, Иван Димитриевич. Я и сама не знаю, как это у них получается. Только не говорите никому, пусть это останется между нами…

— О Господи, вы выглядите так, словно я пил из вас кровь! Александра Павловна! Зачем?.. Я, право, не стою таких жертв…

Она спала. Ее голова склонилась Ивану на плечо, глаза закрылись, а тихое размеренное дыхание едва ощутимо коснулось его шеи. Чемесов замер, стараясь не потревожить зыбкий сон и судорожно соображая, что же ему делать дальше — негоже молодой вдове графа Орлова возвращаться домой затемно, спящей на плече одноглазого сыскаря. Но Александра проспала не больше четверти часа.

Легкий вздох возвестил о ее пробуждении, она выпрямилась и поправила маленькую шапочку из голубой норки, которая так шла к ее серым глазам и мягким светло-русым волосам.

— Простите. Всегда засыпаю после…

— Не надо было этого делать.

В ответ она лишь качнула головой. Больше ничего Иван сказать не успел — извозчик натянул поводья у освещенного подъезда дома Орловых.

— Сашенька! Я уже собирался ехать за вами, — Игорь Викентьевич вскочил со своего места. — Силы Господни! Вам нужно в постель и немедленно. Нельзя же так изматывать себя!

— Со мной все в порядке…

— Вы выглядите ужасно! — с чувством, подозрительно похожим на удовлетворение, произнесла вдовствующая генеральша Коноплева — полная краснощекая дама — соседка Орловых, которая со времени смерти графа считала своим долгом не реже раза в неделю навещать молодую вдову. По ее словам, с целью поддержать и утешить Александру, а на самом деле, как подозревала графиня, для того, чтобы плодить все новые сплетни о ней.

Как утопающий за соломинку, Александра ухватилась за то, что уже доказало свою надежность.

— Иван Димитриевич, вы должны хотя бы выпить чаю.

Только сейчас генеральша заметила высокую фигуру, застывшую у входа в гостиную. Глаза ее оскорбленно распахнулись, когда взгляд, придирчиво ощупывавший широкоплечего незнакомца, наткнулся на его руки — костяшки пальцев самым неблагородным образом были сбиты в кровь.

Иван поежился под прицельным огнем этих двух блекло-голубых глаз и, смущенно спрятав руки за спиной, впервые пожалел, что не забыл снять пальто… Теперь же бегство осложнялось.

— С удовольствием, но не могу, Александра Павловна, — в его низком голосе слышалось явное сожаление. — Мне еще нужно назад в госпиталь к Михаилу.

— Он наверняка уже спит. Поговорите с ним завтра, на свежую голову. Ну не упрямьтесь!

Александра шагнула к Чемесову и, взяв за руку, подвела к генеральше.

— Марья Ивановна, позвольте представить вам грозу всех московских преступников Ивана Димитриевича Чемесова.

Ивану показалось, что генеральша готова скорее сесть на свои руки, лишь бы не подавать их новому знакомому. Ситуация внезапно позабавила его, и он бросил быстрый взгляд на Александру, словно приглашая и ее посмеяться вместе, но прочитал в глубине серых глаз лишь жгучее негодование.

Чашка тончайшего английского фарфора выглядела игрушечной в большой руке Чемесова, а ссаженные в драке суставы смотрелись уж совершенно противоестественно рядом с нежными голубыми незабудками, украшавшими хрупкую посуду. Иван недолюбливал подобные вещицы. Ему всегда казалось, что они вот-вот развалятся в его руках. Так было даже в детстве, и его матушка, смирившись, ставила на стол рядом с изящным сервизом прочную фаянсовую кружку специально для него…

Опасливо покосившись на тоненькую витую ручку, Иван осторожно ухватил ее большим и указательным пальцами — больше не помещалось — и понес ко рту. Чашка дрогнула, и предательская капля чая упала на скатерть. Генеральша закатила глаза, а Чемесов подумал, что хуже было бы только в том случае, если бы он начал ковырять вилкой в зубах…

— Что с вашими руками, господин Чемесов? — брезгливо морщась, спросил Игорь Викентьевич.

— Дела полицейские, Игорь Викентьевич. Вряд ли дамам будет приятно выслушивать подробности.

Иван промокнул уголки рта салфеткой и поднялся.

— Теперь мне действительно пора. Прошу извинить…

— Я провожу вас, Иван Димитриевич, — графиня встала со своего места и под неодобрительным взглядом генеральши Коноплевой и гневно-ревнивым Орлова пошла с Чемесовым.

— Иван Димитриевич, я бы хотела увезти Мишу из Москвы. Хотя бы на время. Мне опять написал Николай Станиславович, брат мужа… — Александра смешалась. — Покойного мужа. Он приглашает нас погостить в его поместье под Воронежем… Не могли бы мы уехать сразу после Рождества? Бог даст, Михаил уже окрепнет к этому времени…