Сергей Извольский - Темный пакт [АТ]

– Можно обсудить вопрос о моем переезде, – предложил я.

Отнюдь не из чувства жалости предложил. Пожалел и забыл – это не мои проблемы. Просто жить целый год под одной – пусть и большой, крышей с ненавидящей тебя владетельной аристократкой…

– К сожалению, этот вариант не рассматривается.

– Почему же?

– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам… Вы удивительно хваткий молодой человек, но при этом вам не хватает ни знаний, ни опыта, ни образованности… ни даже логики.

Вот сейчас обидно было – про логику. По больному бьет. Тем более обидно, что про отсутствие образования и знаний сам подтвердил вслух – теперь наверняка часто это слышать от нее предстоит. Оценивая состоявшийся разговор, уверен – княгиня не обладает эмпатией на том уровне, который появился у меня. Но она женщина, и явно безошибочно считала, что эти слова трогают меня за живое.

Отвечать не стал. Проглотил, но запомнил – ждал продолжения.

– Вы разве не задумывались о том, почему за использование темных искусств во всех странах Первого мира введена смертная казнь?

«Ч-черт…»

– Не задумывались, – кивнула княгиня. – Так что, Артур, ступайте скорее к Максимилиану Ивановичу, и дабы не поддаться одержимости, учитесь, учитесь и еще раз учитесь. В точности так, как завещал нам святейший патриарх Владимир.

В моем мире учиться завещал тоже Владимир, но работавший чуть по другому профилю. Подумал об этом вскользь – старался лицо держать.

Ладно, Анна свет Николаевна, я научусь – и еще отвечу тебе достойно. Но потом.

Поблагодарив кивком княгиню за информацию, поднялся и направился к выходу.

– Артур! – окликом был остановлен у самой двери.

– Это была наша с вами первая, пробная сделка. От меня – уже озвученная информация, от вас – жду обещание.

– Слушаю внимательно.

– Держитесь подальше от Анастасии.

– Обещаю держаться от княжны Анастасии как можно дальше, – низко склонил голову я, скрывая улыбку. И уже приоткрыв дверь, обернулся.

– Ваше сиятельство. Бонусом, нижайшая просьба.

– Слушаю внимательно.

– Пусть княжна Анастасия также держится от меня подальше.

Широко улыбнувшись, вышел в коридор и закрыл за собой дверь. После того как щелкнул замок, постоял несколько секунд. Не зря – услышал приглушенный звукоизоляцией двери звук удара. Или ладошкой о стол саданула, или в стену что-то кинула.

Два-два.

Еще раз улыбнувшись, развернулся и двинулся прочь, барским жестом подозвав ожидающего поодаль Мустафу.

О разговоре с княгиней уже не то, чтобы забыл – отложил в сторону. Теперь мне надо узнать – из-за чего, действительно, за использование темных искусств положена смертная казнь. Догадок было много – в популярной массовой культуре тема темных искусств активно освещалась – сериалы, кино, книги. Но использовать информацию из масс-медиа в оценке подлинной подноготной темной магии – как изучать работу полиции, основываясь на сериалах «Ментовские войны».

А ведь еще одна новая вводная – о смертельной опасности использования способностей при неинициированном источнике. Еще бы знать, что такое источник…

«Вангую, друг Горацио, впереди тебя действительно ожидает еще много сюрпризов», – подсказал мне внутренний голос. Впервые сразу и не нашелся, что ответить.

Глухие звуки ударов эхом отдавались под сводами. Две фигуры — коренастый смуглый сириец, и тонкий белокожий подросток вихрем кружились по площадке спортивного зала.

Анна Николаевна Юсупова-Штейнберг, урожденная Разумовская, расположилась на галерее и наблюдала, как занимается этот… ублюдок. Княгиня удивилась своим чувствам и эмоциям, сосредоточившись на странной заминке. Возникший из небытия привет из прошлого оказался весьма неприятен и болезненно обиден. Настолько, что она даже не сумела сразу размазать его тонким слоем грязи. И сейчас это подспудное к нему снисхождение, даже терпимость, удивило княгиню.

Между тем на площадке снизу в затянувшемся поединке сириец по-прежнему не атаковал, лишь отражая натиск противника. Он еще периодически подсказывал – резким окриком, жестом, даже взглядом. Подросток молчал – в краткие мгновенья пауз было видно, что он уже измотан, на пределе сил. Но несмотря на это, поединок по-прежнему продолжался на скорости, недоступной человеческому глазу.

На скорости, которой обладают лишь усиленные имплантами бойцы армии Конфедерации. Хотя никаких имплантов у него точно не было. Сверхъестественные способности противники при этом тоже не использовали.

Худощавый, болезненный на вид юноша – вечно бледный, пытающийся скрыть высокое нервное напряжение, оказался неожиданно колючим и хватким. Неприятно удивившись при знакомстве, но представляя обстоятельства жизни в протекторате, Анна Николаевна даже, наверное, его жалела. Но эмоции отдельно, дела отдельно. Chacun pour soi, et Dieu pour tous. Каждый за себя, один Бог за всех – как говорят расчетливые французы. Пусть Господь пожалеет слугу своего, а Анна Николаевна ограничится лишь молитвой о спасении его души.

Которую — молитву, судя по безрассудной прыткости юноши придется читать очень и очень скоро.

«Тайный советник». Несмотря на кажущуюся уверенность, граничащую с опасной самоуверенностью и рассудительность, этот ублюдок наговорил столько лишнего и опасного для себя, что у княгини теперь было достаточно пищи для размышлений.

Тайный советник – Безбородко или Ушаков. Скорее всего Александр Александрович – Волынский протекторат его родная вотчина. Пусть даже этот… этот ублюдок находится в десятке потенциала русских одержимых, стал бы граф сразу с ним общаться напрямую, еще и без обиняков высказывать заинтересованность? Одержимые, тем более не на территории метрополии – прерогатива ФСБ, и вмешательство канцелярии уже выглядит странно.

Да пусть даже – по потенциалу, этот ублюдок самый способный в мире одержимый, не стал бы Безбородко вмешиваться. Адепты темных искусств — сильное, но часто одноразовое оружие. Никто еще не смог научиться полностью использовать свой потенциал, сохранив при этом разум.

Не стал бы граф иметь с ним дело. Просто так не стал бы.

Значит, с ним может быть связано что-то еще. Теперь вопрос. Если это действительно так, стоит игра свеч?

Безумная догадка ударила вдруг, словно хлыстом, яркой вспышкой озарения. Двенадцать лет назад, на ее последнем балу у государя-императора. Глупая, но отчего-то запомнившаяся ей шутка канцлера Корбелова. Тогда Анна не придала услышанному значения, но случайно брошенная фраза глубоко запала в память, и даже сейчас звучала как вживую.

А если… да нет, не может быть. Но если… если это действительно так, можно будет отдать ему Анастасию. Кровного родства у них нет.