Дмитрий Зурков - Бешеный прапорщик [Весь цикл в одном томе] [СИ голимый, не вычитанный, но вроде законченный]

… Так что, Анатолий Николаевич, прошу вернуться в полк со своими разведчиками. А Вам, Денис Анатольевич, – убыть к командиру Особого корпуса со всей поспешностью. Это – его личное распоряжение…

Чтобы не ехать «в гости» с пустыми руками, трое «кентавров» нагружаются ящиками с железным пайком и вещмешком с рафинадом, после чего снова навещаю отца Павла. После пяти минут обоюдных упражнений в красноречии, получаем в обмен спрятанные мешки с трофеями и пастырское благословление, после чего возвращаемся на Полесскую. Где меня уже поджидает Дольский, сдавший позицию на Центральной сибирякам.

– Ну, что, господин капитан, с викторией?!.. Так громче музыка играй победу! Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит! – Анатоль, похоже, в отличном настроении. – Наши дальнейшие действия?..

– Меня вызывает к себе генерал, так что беру конвой и – в путь. А ты собираешь оставшихся бойцов и – по моим следам, на зимние квартиры. Похоже, что мавр своё дело сделал и может уйти.

– Я твою двадцатку пришлю, с кем ты штаб брал. Кстати, не слишком торопишься, четверть часа есть?..

Успеваю только кивнуть в ответ из-за новых криков возле «Мстителя». Да, блин, вам там что, медом намазано? Не можете оставить броневик в покое? Так я сейчас помогу!..

Несусь, перепрыгивая через рельсы, к толпе о чем-то громко галдящих «ополченцев»…

– Дорогу, вашу мать в…!!! – Добрые и вежливые слова вкупе с выстрелом в воздух возымели свое действие и мне предоставляется коридорчик, в конце которого я вижу… М-да, всё гораздо кучерявей, чем праздное любопытство мающихся от безделья солдат. Возле вагона несколько бойцов держат, заломав руки, Спиридоныча, Шекка и фон Абихта. И откуда последний взялся, хотел бы я знать?..

– Отпустить! Что тут случилось? – Приходится повысить голос, видя, что народ не торопится выполнять требуемое. – Отпустить, я сказал!!! Грабки свои поубирали!!!

Сзади подбежавший Анатоль командует «К бою!», клацают затворы и на всю станцию кто-то из кентавров высвистывает «Тревогу». Недоумевая от такого поворота событий, «ополченцы» нехотя отпускают своих жертв и издают недовольно-угрожающий гул.

– Кто-нибудь может объяснить, что случилось? – Надо разруливать ситуацию миром, за спиной уже слышен топот сапог, сейчас штурмовики сначала наведут порядок, ткнув всех мордочками в щебенку, а потом начнут долго и больно разбираться.

– Еще раз спрашиваю, чего на людей выбесились? Других дел нет?

– Вашбродь, ну дык ета… Мы ж германских шпиёнов поймали… – Растерянно объясняет один из бунтарей, знакомый уже нескладный длинный солдат в драной гимнастерке и трофейных штанах с сапогами. – Вот и порешили… эта, начальству передать…

– Что?!.. Какие, нахрен, шпионы?! И кто тут такой умный нашелся, а? Вы что, совсем с головками не дружите? – Это уже Анатоль громко изумляется извивам солдатской логики.

– Дык, Вашбродь… Мы… ета… идем, значицца, а оне по бусурмански тута болтают и руками под вагон тыкают. Не иначе, хотели бонбу подложить. Один, дык вааще в сваёй форме… А етый, с культяпкой который, ешо хотел шмальнуть по нам… – Стихийный вожак пытается оправдаться.

– Я сейчас вам каждому так подложу, что не обрадуетесь! Объясняю один раз, запоминайте! Тот, который в форме, – Киваю на изрядно побледневшего Шекка. – Добровольно перешел на нашу сторону. Кто не понял, повторяю по слогам: до-бро-воль-но! Сейчас он на броневагоне механиком. Что касается второго – господин инженер еще с час назад прикрывал из пушек блок-пост! То, что говорили не по-нашему, так я тоже немецкий знаю… А насчет одежки – вы-то сами в чем? Сапоги у всех германские, штаны – тоже, бельишко нательное, наверное опять германское, со складов будет… Так, а ну-ка, любезный, иди-ка поближе… Дыхни-ка, голубь!.. Ф-ф-у-х! Фляжки с германцев тоже затрофеили, да? Вместе с содержимым. Нет, я понимаю, водку удобнее всего в брюхе носить… Так что, теперь и вас за шпионов считать?..

Окончательную точку в разговоре ставит вновь доносящийся сверху шум. Оба Муромца возвращаются, но теперь с очень неприятным эскортом. За ними следом летят четыре биплана. В трофейную оптику хорошо видны черные кресты на плоскостях. А так же то, что один из воздушных богатырей теряет высоту и отстает от товарища, дымя моторами на правом крыле. Там, неизвестно за что уцепившись и невзирая на болтанку и пулеметный огонь, механик пытается устранить неполадки. Ну, каскадер, блин!.. А второй Муромец старается забраться повыше, чтобы прикрыть подранка. И тянут прямиком на Барановичи, скорее всего, ожидая помощи с земли! Потому, что своих пулеметов явно недостаточно для обороны…

– Витольд Арнольдович, очень Вас прошу, – спешно к телефону, командуйте Медведеву от моего имени «Огонь по аэропланам противника!»… Карел, на дальномере можешь работать? – Перехожу на немецкий, но называю Шекка чешским именем. Тот кивает в ответ и исчезает за бронедверкой… Со стороны Центральной станции бахают пушки, но шрапнельные разрывы появляются далеко от летающих гансов. Видно, прапорщик сам догадался проявить инициативу. Только бы еще попал в тех, в кого надо!.. Второй залп оказывается удачней и люфты решают зайти справа, прикрываясь от зенитного огня бомберами. Что делать?!.. Из амбразур «Альбатросы» не достать, возвышение не то!.. Ага, есть идея!!!..

– Ты тут за старшего?! – Вожак «ополченцев» автоматически кивает в ответ. – Быстро во-он те две телеги сюда! Хоть на руках несите, но – быстро!!! Так, «кентавры», в вагон, вытаскиваем четыре пулемета! Вы трое – веревки, ремни, проволоку, всё, что найдете – мигом сюда!..

Через минуту повозки уже рядом с вагоном, бойцы опрокидывают их набок, снятые МГ-шники ставятся поверх колес и лапы станков прикручиваются и привязываются к ободам первым, что попалось под руку.

– Расчеты, внимание! Прицел на максимальную дальность, первый, второй – упреждение в один корпус, третий, четвертый – два корпуса! Патронов не жалеть! Огонь!!!..

Очереди уходят в небо, жаль, что не трассеры, корректировать стрельбу невозможно!.. Пулеметчики делают это сами, качая стволами вверх-вниз… Так, а вы чего стоите?..

– Взвод, в две шеренги стройся! К бою! Первая шеренга – с колена, упреждение – корпус, вторая – два корпуса! Залпом, – огонь!.. Старшой, командуй!..

С небольшой задержкой примеру «ополченцев» следуют взводные унтера 42-го Сибирского и около полутора тысяч стволов начинают высаживать в небо пулю за пулей. Закон больших чисел еще никто не отменял, поэтому один из гансов вспыхивает и красивым штопором несется к земле. Еще один спустя секунды начинает дымить и, нервно дергаясь из стороны в сторону, со снижением уходит на запад. Оставшаяся парочка даже не пытается продолжить бой и разворачивается в ту же сторону, попадая в сектор обстрела батареи и получая «под хвост» пару залпов. Отчаянный механик-акробат наконец-то может работать спокойно и через минуту сначала один, затем второй мотор перестают дымить, самолет выравнивается и начинает набирать высоту. Под восторг и всеобщее ликование, оглушительные вопли и взлетающие верх папахи и фуражки…