Роман Злотников - Война [litres]

Вячеслав Молотов молча склонил голову. Он совершенно не понимал непременного желания Иосифа Виссарионовича обязательно оставить за Советским Союзом не слишком-то и нужные, на его взгляд, территории. Ну ладно Шпицберген – там хоть есть уголь. Или Финнмарк, где имеются неплохие запасы ценных полезных ископаемых, но всё остальное… Вот на хрена СССР расположенный за Северным полярным кругом совершенно безлюдный остров, ближайшими территориями к которому являются Исландия и Гренландия? Или такой же, но ещё и на девяносто процентов покрытый снегом и льдом неподалёку от Антарктиды? У нас у самих таких обледенелых и безлюдных островков в Северном Ледовитом океане до хрена и больше… Увы, старый соратник Сталина не знал и не мог ничего знать о будущих базах стратегических бомбардировщиков США в Гренландии, о скором возрастании значения Антарктиды, о передовом противолодочном рубеже NATO, протянувшемся от мыса Нордкап до острова Медвежий… Нет, сейчас пока были шансы на то, что никакого NATO в этом варианте истории не случится. Но, как говорится, бережёного Бог бережёт. Так что и острова, и весь Тромс и Финнмарк должны остаться за Советским Союзом. Тем более что особенных проблем с контролем этих территорий не предвидится. Они и так были заселены весьма скудно, в обоих бывших норвежских провинциях общая численность населения даже до войны не превышала ста пятидесяти тысяч человек, а уж после того, как там «порезвились» оголодавшие гитлеровцы из армии «Норвегия», их, похоже, наново заселять придётся…

– Кстати, удалось разузнать, кто нам так сильно помог с Норвегией, – оживился Молотов.

– И кто же?

– Геббельс, – усмехнулся нарком иностранных дел.

– Англичане поделились информацией, – понимающе усмехнулся Сталин. Это было объяснимо. У англичан всегда было куда лучше с агентами в высших кругах немецкого руководства. Достаточно вспомнить того же Канариса… К тому же советской агентуре в Германии и других оккупированных странах ещё в конце ноября был отдан приказ прекратить всякую деятельность и залечь на дно. Дабы сохранить её до весны. Потому как самым основным вопросом, на который должна была ответить разведка, был вопрос с направлением летнего немецкого наступления. Почти во всех предыдущих реальностях немцы выбирали южный вариант, но быть уверенными в том, что они и сейчас примут такое же решение, было нельзя. Могут попытаться ударить и на Москву. Или попытаться снова вернуть себе Прибалтику. Уж больно близко советские войска оказались от Кёнигсберга… А на последнем совещании Ставки было принято решение в сорок втором году снова действовать от обороны. То есть дождаться удара немцев, выбить технику и личный состав и уж потом ударить самим, при удаче попытавшись устроить немцам нечто вроде того Сталинграда, о котором рассказывал Алекс. Ну, если получится и сложится удачная конфигурация фронта. Тем более что вследствие столь сильных собственных потерь Гитлер надавил на своих союзников и заставил их выделить на «совместный фронт борьбы против коммунизма» куда большие силы, чем когда-либо ранее. Так что «слабые фланги» у немцев точно будут…

– И что же они тебе поведали?

И Молотов рассказал…

Втянуть норвежцев в войну против СССР предложил именно Геббельс. И клятвенно пообещал Гитлеру лично добиться этого. После чего весьма истово взялся за воплощение своего обещания. Ибо разбрасываться подобными заявлениями перед Гитлером было весьма чревато… Так что, когда первая попытка с «национальным правительством» не привела к желаемому результату, Геббельс развил бурную деятельность, сочиняя речи, редактируя статьи для норвежских газет и устраивая пышные «парады добровольцев». Но, увы, те приёмы, которые отлично срабатывали на территории рейха, в Норвегии отчего-то не дали привычного эффекта.

Геббельс обратился напрямую к Гитлеру с просьбой о помощи. Вследствие чего от операции по снабжению войск фон Фалькенхорста был оторван целый полк транспортных самолётов, который за неделю перебросил в Норвегию добровольческий легион СС «Норвегия», прошедший по Осло торжественным маршем. После чего он был немедленно переброшен на север, к линии новообразованного фронта, который в тот момент удерживали исключительно немецкие отряды, сформированные, по большей части, из военнослужащих тыловых и охранных подразделений.

Прибыв на фронт, норвежские эсэсовцы попытались атаковать советские войска, которые за это время уже продвинулись до Роганана, но не преуспели. Норвежцы предприняли несколько атак, но так и не смогли сбить русских морпехов с позиции, потеряв при этих атаках около двадцати человек убитыми и до пятидесяти ранеными и не продвинувшись ни на шаг. Однако, как выяснилось, на успех, по большому счёту, никто и не рассчитывал. Эта атака нужна была для кое-чего другого… Доктор Геббельс решил добавить в приготавливаемое им «варево» крови «героев». Так что после неудачного для легиона СС боя во всех газетах были опубликованы портреты убитых, снабжённые пафосными некрологами, и организовано пышное награждение раненых и просто отличившихся…

В этот момент НКИД СССР опубликовал заявление, в котором говорилось, что Советский Союз не признаёт легитимность правительства «немецкой марионетки Квислинга» и потому не считает себя в состоянии войны с Норвегией. И никто, даже сам Молотов, не знал, что на самом деле, это заявление было началом некой игры, которая должна была окончиться весьма неожиданно как для врагов, так и для союзников…

Заявление было принято вполне благосклонно. Англия, как и США, к тому моменту, благодаря идиотскому поступку Гитлера, уже вступившие в войну с Германией, высоко оценили данный жест Советского Союза. А находящийся в Лондоне король Норвегии и глава правительства в изгнании Хокон VII горячо одобрил подобный подход и призвал русских «видеть в норвежцах не врагов, но друзей, вместе борющихся против общего врага»…

Увы, пропагандистская операция никак не помогла Геббельсу, потому что скудный ручеёк добровольцев совершенно не увеличился. За всё прошедшее время удалось набрать всего около двадцати пяти тысяч человек, большую часть из которых составляли сопляки и алкоголики из квислинговского «Национального единения», среди которых было всего несколько офицеров. Причём большая часть из них записалась «на войну с азиатскими ордами» ещё в первую же неделю. Так что рейхсминистр пропаганды, уже осознавший, в какую задницу он угодил со своей идеей, и отчаянно искавший способ как-то исправить ситуацию, решил пойти ва-банк. Его следующим шагом стало то, что по местам проживания офицеров распущенной после оккупации норвежской армии пошли совместные команды квислинговских молодчиков и шутце войск СС, заставляя их, под угрозой заключения семей в концентрационный лагерь, записываться в «новую норвежскую армию». Рейхсминистру пропаганды жизненно требовалось сделать из двух с половиной тысяч сопляков и алкоголиков хоть какое-то подобие воинской части, что без офицеров было невозможно…