Алиса Климова - Звезда пленительнаго [СИ]

Очевидно, что Франция к войне готовилась давно и упорно. Поэтому французы успели этих броневиков сделать чуть ли не две тысячи штук. Большая часть была вооружена пулеметами, а штук двести вообще таскали полуторадюймовую пушку. По идее, волна этих "бронированных чудовищ" в сопровождении более чем пятнадцати тысяч грузовиков с пехотой могла захватить любимые Францией провинции за день. Потому что раз уж Германия объявила войну России, то наверняка и войска германские отправились на эту войну. Ведь войны-то без войск не бывает?

Ну, это французы так думали, поскольку сами почти всю свою армию собрали у германской границы. К несчастью французов, немцы думали иначе: то ли они русскую армию ни в грош не ставили, то ли на самом деле всерьез воевать не собирались, но большая часть армии немецкой отправилась не к русской границе, а к французской. И наступающие железяки наткнулись на хорошо подготовленные артиллерийские позиции. Французские войска все же продвинулись вглубь германской территории, местами даже километров на двадцать — но "бронетехнику" немцы у них выбили почти всю. И самым обидным для "французской военной мысли" оказалось то, что наступающие войска потеряли большую часть пулеметов: эта "мысль" додумалась до того, что пехоте пулеметы при наличии пулеметных бронемашин и не особо нужны будут…

И французы остановили наступление — профукав (как было принято говорить сейчас, хотя я бы применил более точный термин) тот шанс который они получили. Причем получили они его из моих рук…

Амстердам — город портовый, но мои "банановозы" в порт Амстердама никогда не заходили. Просто потому, что выстроенный лет пятнадцать назад судоходный канал начинался шлюзом, причем шлюзом на размеры лихтеровоза не рассчитанным. Но сами-то "лихтеры" мои в шлюз проходили свободно, поэтому маршрут до столицы Нидерландов был хорошо известен каждому капитану — а в самом городе размещалось агентство моей торговой компании.

Уже несколько лет на всех приличных судах стояли радиостанции — разные, но стояли. На моих стояли радиостанции хорошие, и с их помощью суда получили указание больше ни в Черное море, ни в Балтику не ходить. Ну а тем, кто уже туда шел, предписывалось маршрут сменить и идти как раз к Амстердаму, где ожидать указаний. Поэтому когда мы приехали в город, на рейде уже стоял банановоз — которому пришлось вернуться аж от Датских проливов. В принципе он довольно спокойно мог и до Петербурга доплыть, ну а потом куда его девать прикажете?

Что же до Амстердама, то отсюда плыть можно куда угодно. Например, на Мурман: все же лето, льда в море быть не должно, да и светло за Полярным кругом. Тем более там и порт тоже имелся… то есть ударными темпами строились пара причалов — зато два бетонных дебаркадера были уже готовы. Осталось только к ним сходни приделать — но уж это-то мужики с бабами (колотушками тяжелыми, а вовсе не с особами противоположного полу) меньше чем за неделю сделают. При должном материальном стимулировании — точно сделают. Да и в любом случае если целью ставить попадание в Россию, плыть больше некуда…

Сейчас лихтеровозы не только (да и не столько) бананы возили: ни Россия, ни вся Европа во-первых столько бананов не сожрут, да и пока мои южноамериканские партнеры их в таких количествах не выращивают, а во-вторых, срочных грузов и без бананов хватало. Та же свежая рыба во льду, или мясо. Да и мало ли чего хотелось побыстрее доставить? И как раз "наш" лихтеровоз вез в основном разные железяки из Гамбурга для Мурманской дороги. Правда, он-то вез все это в Петербург, ну да ничего, и с севера груз тоже на место довезти можно. Понятно, что сама железная дорога была еще не построена, но для ее строительства временную грунтовую дорогу все же организовали, так что да, дороже и да, медленнее, но грузовиками все в конце концов будет доставлено в нужное место.

В Амстердаме мы узнали еще одну "старую новость": оказывается, пока мы сидели в ресторанчике Дюссельдорфа, правительство (немецкое, конечно же) уже выпустило указ о закрытии границ для всех иностранцев. Временно, "до последующих разъяснений" — и причиной его стало массовое бегство французов, коих только в Берлине была треть населения. Идея у правительства было более чем здравая: ну убегут французы, а работать кто за них будет? И мы проскочили лишь потому, что указ до исполнителей доводился "с немецкой обстоятельностью": местные пограничные начальники его получили — и принялись издавать соответствующие приказы для своих подчиненных. В письменном виде, с нужными подписями и печатями — так что, по нашим прикидкам, граница в Шваненхаузе была закрыта минут через пятнадцать после того, как мы ее пересекли.

После того, как берега Голландии скрылись за горизонтом, Мышка не вытерпела:

— Александр Владимирович, мне, право, не очень ловко спрашивать, но все же… Скажите, кому вы писали столь важные письма, ради которых рисковали остаться во вражеской стране?

— Это вовсе не секрет — от вас не секрет. Мне важно было чтобы письма были отправлены именно из Германии, с германскими почтовыми штемпелями пришли к адресатам. Чтобы они не сомневались, что письмо им прислал немецкий немец Карл Шнитке. И отправил я их парочке депутатов, в "Берлинер Цайтунг", в "Мюнихнер Беобахтер" и в министерство финансов. Так сказать, возмущенный вопль немецкого обывателя на тему "почему мы позволяем русским банкирам наживаться на Германии во время войны?"

— Не совсем поняла… вы возмущены тем, что наш банк действует в Германии?

— Нет, не я, это Карл Шнитке возмущен. Банк так и так у нас отберут, но хотелось бы, чтобы об этом узнала широкая германская общественность.

— Зачем вам это?

— Надо. Вы же сами мне все объяснили.

— Я? Но я не вижу причин, по которым…

— Мария Иннокентьевна, подождите с недельку — и вы сами все увидите.

С Мурмана в Петербург мы добрались за неделю — не считая трех суток в море. За все это время Мышка больше тему не поднимала — сидела в основном в своей каюте и что-то считала (скорее всего убытки), и почти все свободное время я проводил в обществе Лунева. Поначалу он с гордостью рассказывал мне о достижениях современной авиации, а чуть позже разговор свелся к тому, что авиация, конечно, это хорошо и в военном деле полезна, но вот нету в России сейчас аэропланов, а те, что есть, изношены до предела.

— Ерунда, не расстраивайтесь, Николай Петрович. У меня, конечно, самолеты старенькие, но все равно всяко лучше того хлама на котором вы летали. Будут у вас самолеты, не сразу всем летчикам хватит, однако быстрее, чем их из Франции тащить. А первые два десятка можно почти сразу же и получить, им только крылья пристыковать нужно.