Алексей Дягилев - Противотанкист

— Миш, а что случилось с теми двумя танками, которые были недалеко от вас? — спросил я.

— По сигналу с вашей высотки, они рванули в атаку. Но на шоссе остановились и стали в кого-то стрелять. Немного погодя один из них спустился с дороги, а второй остался на месте, и продолжил вести огонь, пока по нему не прилетело бронебойным снарядом, и он не загорелся. Пушчёнку эту мы, в конце концов, уничтожили, но для этого нам пришлось выкатить своё орудие из капонира и продвинуться от опушки на пятьдесят метров до ближайшего бугорка. А потом сработали наши растяжки, что и предупредило станкопулемётчиков, но не спасло. Оказалось, что не меньше взвода противника, обошло нас по лесу, но сначала нарвались на гранатные растяжки, а потом вступили в рукопашную с нашими. Пулемётчики полегли все, но выиграли несколько минут, и наш расчёт встретил гансов картечью, да и два автомата и один МГ тоже постарались, хотя в лесу из пулемёта особо не постреляешь, зато для автоматов раздолье, ну а про картечь можно и не говорить, огорчили мы фрицев серьёзно. Но всё равно, если бы вовремя не подоспели разведчики… Сначала второе отделение с самозарядками, а потом уже третье, причём в полном составе, и все с ППД. В общем прижали мы гадов к реке, и всех уничтожили, даже раненых нашли всех до единого и добили, после того как увидели растерзанные трупы наших. На некоторых живого места не было, так их искололи штыками. А потом пришёл приказ сменить позиции, и за нами приехал грузовик. Мы загрузили на него все наши снаряды, трофейное вооружение и прицепив пушку, сразу рванули к вам на подмогу. Разведчики сначала помогли нам с погрузкой, а когда мы поехали, прикрыли нас, постреляв по противнику, а потом по лесной опушке потихонечку отошли к переправе.

Пока сержант Волохов рассказывал мне эту историю, фрицевские артиллеристы продолжали гвоздить по высоте. Не забывали они так же и про наши позиции на опушке леса, вырубая своими снарядами кустарник и молодые деревца. А закончили они своё грязное дело только через двадцать минут. Может быть, стреляли бы и дольше, но время их поджимало, июльский вечер уже вовсю вступал в свои права, время подходило к половине девятого, поэтому гансы решили с нами разделаться засветло, и под прикрытием артобстрела стали выходить на исходные позиции.

Наблюдатели, выставленные с разных сторон, вовремя предупредили нас об этом, поэтому когда снаряды перестали рваться, мы уже были возле высотки. Пехота по ходам сообщения занимала свои позиции, а бэтэры зайдя с флангов, доставили наши пушки прямо на огневые. За командира моего орудия остался взводный, я же опять переквалифицировался в миномётчики, но оставил командовать двумя 81-мм самоварами сержанта Гаврилова. Сам же, установив третий ствол на своё место в бронетранспортёре, стал командиром «кочующего миномёта». На этот раз со мной были Фёдор и красноармеец из расчёта сержанта.

Оборону мы теперь организовали следующим образом. Позиции на высоте занял второй взвод разведчиков, точнее всё, что от него осталось, а это человек двадцать, зато трофейный МГ был у каждого третьего. К ним прибавились два прибывших отделения пулемётчиков, установив один максим на правом фланге, а второй в центре высоты прямо на КНП, отсюда ему открывался круговой обстрел. Два ротных миномёта, мы установили на левом фланге, оставив там всего двоих миномётчиков, но добавив двух стрелков. Так же на правом фланге высотки заняло позицию второе отделение первого мотострелкового взвода. Два оставшихся отделения этого взвода составили резерв и находились с другой стороны реки. Окоп, вырытый диверсантами возле моста, заняло нештатное отделение местных мужиков, под руководством Егора Сергеевича, который стал наводчиком к максиму, ещё на вооружении у них был дегтярь и немецкие карабины. Ну и с высоты их готовы были поддержать, одно орудие и несколько пулемётов, а также миномёты. А в кустах, растущих вдоль речки, было установлено несколько гранатных растяжек в четыре ряда, так что незамеченным никто подойти не мог. Заняв свои места по боевому расписанию, мы приготовились к бою и ждали, что на этот раз предпримет противник.

В этот раз атаковать высоту в лоб немцы не стали, а только обозначили атаку, подойдя к ней на километр, и установив пулемёты, стали окапываться. Зато с флангов они на нас накинулись всерьёз, но обломались тоже неслабо. Не менее роты фашистов, попытались обойти нас по лесу с левого фланга, и сначала уничтожить тех, кто оборонялся на опушке, а потом добраться и до нас. У них это почти получилось, если бы не одно но. Во-первых, уничтожать там уже было некого — наши вовремя отошли. Во-вторых, часть фрицев нарвалась на растяжки, поставленные ещё Мишкой, чем себя и выдали, а так как сразу никто не разобрался, что это было, то и огонь они открыли раньше времени, думая, что по ним кто-то невидимый кидает гранаты. Постреляв минут пять, и взбодрив себя этим, долбаные гансы короткими перебежками двинули в атаку, а не найдя никого на позициях, обрадовались и побежали гораздо резвее, занимать лесную опушку. Заняв позиции, они подали сигнал, использовав серию разноцветных ракет. Буквально сразу же после сигнала, послав ответный, на наш правый фланг пошли в наступление с десяток бронетранспортёров и цепи пехоты противника. Причём стрелков было гораздо больше, чем смогли бы доставить эти коробки.

Всё это я наблюдал, находясь на КНП командира роты, который был спокоен как удав, и даже как будто чему-то радуясь, начал раздавать приказы.

— Лейтенант Мельников — уничтожить бронетранспортёры противника. Но не торопись Ваня, сначала разберись с пушками на гусеницах, а потом принимайся за остальную броню.

— Лейтенант Бабиновский — уничтожить пехоту противника, сначала на правом фланге, а потом и всю остальную. Андрей, остаёшься за старшего, подпускай метров на пятьсот, а потом бей.

— Пошли сержант, проводишь меня на своём ездящем миномёте на левый фланг, — распорядился капитан Алексеев, и в сопровождении радиста стал спускаться к подножию холма. Недоумевая, я последовал за ним. Ротный с радистом заняли «тачку» с пулемётом, я же занял место в своей, и мы поехали на левый фланг. Остановились борт о борт, в ста метрах от шоссе, и командир, взяв в руки бинокль и осмотрев прилегающую местность, отдал мне следующий приказ.

— Смотри сержант. Скоро германцы пойдут в атаку, а когда они немного отойдут от леса, по ним ударят наши пулемёты, и когда противник заляжет, то ты уже не спи и накрой их из своей мортиры.

— Понял. — Ответил я. — А если не пойдут?

— Пойдут Николай. Уже пошли. Так что не зевай, занимай позицию и действуй. — Отдав мне приказ, капитан что-то сказал водиле. БТР, выехав на насыпь дороги, на максимальной рванул на ту сторону реки и, преодолев мост, развернулся и занял позицию на обочине шоссе. Расчехлив свой бинокль, я вгляделся в зелёнку, и увидел клинья немецкой пехоты, двигающиеся в нашу сторону, поэтому сдав назад и прикрыв борт холмом, я принялся вычислять расстояние до противника, и готовить данные для стрельбы. В этом месте, лес подходил к трассе на расстояние четыреста метров, а мы стояли в ста пятидесяти метрах от шоссе. Но гансы двигались, и поэтому приходилось постоянно менять угол прицеливания, хорошо хоть что миномёт был практически на прямой наводке, и не нужно было высчитывать ничего лишнего, но всё равно, я весь изматерился, пока дождался открытия пулемётного огня. Сергеич, «гад» такой, выждал, когда фрицы отойдут от опушки леса на сотню метров, и только после этого открыл по ним убийственный, фланговый огонь из своего максима. Расстояние между пулемётом и правым флангом немецкой цепи не превышало двухсот шагов, поэтому огонь был практически кинжальным, и правофланговый взвод фрицев как косой смахнуло. Не отстали от такого веселья и трофейные пулемёты с высотки, превращая в фарш остальных захватчиков. Атака противника, не успев начаться, сразу же захлебнулась, живые попадали на землю и, прикрываясь трупами своих сослуживцев, открыли ответную стрельбу по высоте, а ротные миномёты попытались накрыть своим огнём станкач Егора Сергеевича. Но кто же им это позволит. Как только раздались хлопки вражеских 50-мм миномётов, я сразу перенёс огонь своего на один из них, а Мишка принялся уничтожать миномётчиков, стреляя по ним прямой наводкой, осколочными гранатами. Так что даже пристреляться по нашим, они толком не успели. Закончив с ротными миномётами, сорокапятка перенесла свой огонь на станковые пулемёты немцев, а я принялся выискивать и уничтожать ручных пулемётчиков.