Михаил Савеличев - Анизотропное шоссе. Путеводитель по дорогам, которые выбирают

Сверкающие буквы, наподобие тех, что высвечивались на строительных блоках башни, багровели на лбу патриарха. Каин засмеялся, увидев реакцию пацана.

— Изначальный код, понимаешь теперь в чем твой главный прокол? Печать Каина сделана на изначальном коде, а когда есть код, пусть даже отрывок кода, сломать его — дело нескольких поколений. И одной цивилизации. Моей цивилизации, Отрок.

Вблизи Вавилонская башня еще больше подавляла размерами. Она мало походила на творение рук человеческих и даже на результат развития могучей цивилизации. Строчки кода бежали по блокам с такой скоростью, что мальчишка еле успевал их считывать. Это действительно был изначальный код, код прямого общения с божественным сервером безо всяких подпорок компиляций и трансляторов. Промеж себя Троица именовала это «говорить на губе», хотя вряд ли кто объяснил откуда пошло такое выражение.

Пацан вплотную подошел к башне и погладил пригнанные друг к другу блоки — без малейшего зазора, и перфокарту не пропихнуть в тончайшую, словно волос щель.

— Ну, как, отрок? — Голос патриарха заставил мальчишку отскочить от стены, будто он совершил нечто недозволенное. — Как тебе шина данных, которую мы воткнем в задницу Троицы и выкачаем оттуда столько дерьма, сколько там скопилось с момента Творения мироздания? Но для начала придется закачать туда нечто иное… К нам козлопас Ной заглядывал, искал своих отпрысков, сбежавших с востока от Эдема в Вавилон. Ну, да это и понятно — кому охота в наше время расцвета цивилизации бродить по горам в грязном бурнусе и спать вместе с овцами. Бедные мальчики! Они нормальных женщин только здесь и увидели, обходясь до этого своими овцами… Дщери Каиновы прекрасны и образованы, так в чем винить детей Ноя?

Мальчишка странно дернулся, будто нечто внутри него пыталось прорвать ставшую тесной оболочку тела. Глаза выпучились, рот раззявился, потекла слюна. Патриарх, глядя на него, заухал, что твой филин. Он так смеялся.

— Что мне нравится в Троице, так это адское самомнение! Они еще смели Люцифера в гордости обвинять, да с небес свергать. С кем поведешься, как говорится. Неужто думал, не опознаю, Отрок?

— Тебя не существует! — Мальчишку трясло, его тело шло волнами, конечности изгибались будто в них отсутствовали кости. — Тебя не существует!

Патриарх протянул посох и слегка тюкнул пацана по макушке. Тот замер в нелепой позе.

— А ты думаешь, я этого не понял, да? Думаешь, поверил в вашу… как это? Гуманность! Вот! Мол, поставим ему печать, отправим на запад, в самую задницу мира, и пусть делает что хочет, а сами умоем руки? Ты забыл — я всегда был номером вторым? Запасным игроком. Бэкапом. На всякий пожарный случай. Если Авель свернет себе шею, когда будет коз пасти. Он, значит, реальность, а тебе, Каин, — виртуальность. Скамейка запасных. А только вот вам, — Каин сложил из пальцев странную фигуру, — фиг вам. Виртуальность обратится в самую подлинную реальность, и разрешения у вас не спросит.

— Дети Ноя… — пробормотал мальчишка. — Дети Ноя…

— Конечно! — Патриарх от восторга хлопнул себя по коленям. — Ты понимать должен — с их беспросветной жизнью, когда даже баб на всех не хватает, приходится козами обходиться, а из развлечений — те же козы, да молитвы. Поневоле с ума сдвинешься. Вот и понабежали, понаехали. А что нужно тому кусочку божественного кода, который вы столь неосторожно у меня на лбу оставили? Взломать защиту — раз плюнуть! Да они и рады! Посмотри, как бодро строят! — Патриарх ткнул посохом в строителей Вавилонской башни.

— Что ты хочешь, Каин? — устало спросил Отрок.

— Ничего, — патриарх пожал плечами. — Я всего добьюсь сам. Немного осталось. Дай только время, сами мироздание не узнаете. Хватит халтурой телепаться. Я ведь в курсе — Батя окончательно в своих квантах и суперструнах запутался. Такого наворотил, Троица сообща не разберется. Не можешь понять — упрости. Вот я сделаю проще…

Патриарх не успел договорить. Отрок шагнул к нему, положил ладонь на чело, как раз туда, где сверкали закорючки каиновой печати истинного кода. Затем так же быстро отступил, спрятав руки за спиной. Каин покачнулся, оперся на посох, обвис на нем, словно из тела выпустили воздух.

— Что… что ты… — язык еле ворочался. А вот с башней происходило страшное. Стройные линии кода стали перемежаться непонятными значками, закорючками.

Башня раскачивалась с возрастающей амплитудой.

— Смешение языков программирования, — пояснил Отрок, словно это было важно — в последний момент объяснить Каину произошедшее. — Отныне ты лишён истинного языка, но взамен получаешь возможность изобрести хоть тысячу новых. Назови их как пожелаешь — фортран, паскаль, пиэль, си, ассемблер, свифт — не суть.

Каин смотрел на башню — от ее вершины отделялись крохотные фигурки строителей и летели вниз, словно падающие звезды. Но где-то там, на самом кончике внезапно вспыхнула ослепительная звезда, растворив окутывающий Вавилон вечный сумрак. И патриарх засмеялся, ощутив на лице первые капли воды. Но на дождь это не походило. Вода просачивалась отовсюду, из каждой точки пространства, из ничего вспухали крохотные капли и сливались в более крупные, чтобы пролиться на землю.

Отрок растерянно оглядывался, сам не понимая происходящее.

Патриарх говорил, но Отрок не мог разобрать. Ему казалось — Каин вещает сразу на тысячах наречий, каждое из которых ему, конечно же, известно, но все вместе они не складывались в нечто вразумительное.

Когда вода поднялась ему по пояс, Отрок счел за благо удалиться.

Ной стоял опершись на перила верхней палубы ковчега и смотрел в окружающую водную гладь. Судно, больше похожее на огромное яйцо со срезанной верхушкой, не обладало никакими мореходными качествами, да и куда плыть, когда кругом одно и то же — вода, вода, вода? Лишь там, глубоко на дне, сквозь сумрачную толщу еще можно разглядеть какие-то постройки, сложенные из колоссальных глыб. Впрочем, Ной не был уверен, что это действительно постройки, а не игра божественных сил выветривания. Ходили слухи, будто цивилизация Каина-братоубийцы достигла столь неимоверных высот развития, что бросила вызов Троице, вознамерившись соорудить башню до неба, дабы взойти на фирмамент подобно богам. Может, это и есть остатки разрушенной башни?

Из крошечной червоточины выполз жучок и пополз по перилам. Ной машинально придавил его пальцем, ощутив хруст хитина.

— А как же каждой твари по паре? — поинтересовался кто-то.

— Они тут кишмя кишат, — машинально ответил Ной. — Дерево с червоточинами попалось… — и вдруг осознал что говорит с сидящим на перилах голубем — неимоверно крупным и встопорщенным, будто только что дрался за зерно. Ной сунул руку в мешочек, висевший на поясе, зачерпнул овса и рассыпал по перилам. — Цыпа-цыпа-цыпа…