Макс Мах - Госпожа адмирал [СИ]

— И правильно сделали! — кивнула Лиза и, ничего никому не объяснив, направилась в спальню.

— Ты куда? — удивилась Полина.

— Я мигом! — ответила Лиза, ускоряя шаг.

Она быстро прошла в спальню и оттуда в кабинет. Отперла сейф и достала сафьяновую коробочку, которую прятала от Рощина еще с Роттердама. Сунув футляр в карман жакета, Лиза вернулась в столовую и только успела опрокинуть пятьдесят грамм холодной — только-только из ледника — водки, как приехали Надя и Клава, и пришло время тостовать.

— Чур, я первая! — встала она со стула. — У меня, возможно, и не тост, но уж точно оправдание застолья.

— Присутствующие знают, — сказала она, достав из кармана коробочку, но никому ее пока не показывая, — что мы с Рощиным собирались на днях пожениться. Однако обстоятельства сложились таким образом, что сделать это официально, мы пока не можем. Надеюсь, все всё понимают. Тебя это, Вадим, тоже касается. Тем не менее, и оставлять такое дело на произвол судьбы, считаю неправильным, тем более, отправляясь на войну. Поэтому! Ну-ка, Гриня, встал!

— Зачем? — подозрительно прищурившись, спросил полковник Берг, но все-таки из-за стола встал.

— Ты командир полка, и, как таковой, имеешь право объявить двух военнослужащих мужем и женой.

— По уставу, только если…

— Гриня!

— Ну, Бог с тобой, Веточка! — Гриня, похоже, понял ее с полуслова и решил не нарываться. — Давай, Рощин, вставай! Окручу вас, так и быть!

— А кольца? — вмешалась Полина. — Как же без колец?

— Ну, отчего же без колец! — победно усмехнулась Лиза и открыла футляр, который до этого прятала под столом. — Прости, Вадим, что взяла инициативу на себя, но поскольку я причина всей этой котовасии, мне и отвечать.

Кольца она купила в Роттердаме, имея в виду куда менее драматические обстоятельства. Купила еще и потому, что Рощин ей кольцо уже подарил, но с таким рубином на пальце воевать казалось не только неудобно, но и неприлично. А эти кольца показались вполне подходящими случаю. Ничего особенного, гладкие и не особо толстые. Всего лишь два серебристых ободка, что весьма удобно для офицеров на службе. И материал вполне соответствовал случаю. Кольца-то платиновые, не абы как!

2. Шлиссельбург, Себерия, тридцатое марта 1933 года

Утром проснулась поздно, но все-таки первой. Рощин, продемонстрировавший ночью — не иначе, как по пьяному делу, — настоящий подвиг страсти, утомился и спал, как дитя. Лиза полюбовалась немного на строгий профиль "настоящего полковника", на его мускулистые плечи и спину, на сильные кисти рук, вздохнула, вспомнив о скором расставании, и, набросив халат, пошла на кухню. Сначала хотела принять душ, но потом передумала, решив начать день с чашки крепкого кофе.

Было без четверти одиннадцать, но, учитывая, что "тризна" затянулось едва ли не до четырех утра, удивляться сонной тишине, в которой пребывала ее роскошная квартира, не приходилось. Участники ночного застолья, как, впрочем, и хозяева, устали за прошедший день, да и нанервничались не по-детски, крепко выпили, плотно закусив, и спали теперь, разойдясь по гостевым спальням, благо Лизины апартаменты способны были вместить и большее число людей.

Однако, как оказалось, спали не все. На кухне пахло свежезаваренным кофе и папиросным дымом, а за столом сидел Григорий Берг и с явным интересом слушал новости на немецком языке. Радиоприемник по такому случаю был перенесен на кухонный стол, там же обретался и телефонный аппарат, как по заказу подавший голос как раз в тот момент, когда Лиза вошла в кухню.

— Бери кофе! — кивнул Григорий на плиту и снял трубку. — Резиденция баронессы… Ах, это ты, Ефимий! Нет, спасибо! Ничего не надо! Что? Серьезно? Кто видел? Кривунов? Тогда, согласен. Но ты учти, Фима, могут счесть за фронду. Насрать-то насрать, но иди знай, кому какая вожжа потом под хвост прилетит! Ну, я тебя предупредил.

— Люди тебя, Лизка, уважают, — сказал, вернув трубку на рычаги телефонного аппарата. — Некоторые даже любят.

Он отхлебнул из чашки и, достав из коробки папиросу, повернулся к Лизе.

— Будешь?

— Давай! Ты тут давно?

— С восьми утра.

— Что так рано? — спросила Лиза, закуривая.

— Телефонный звонок разбудил, — объяснил Григорий и тоже закурил. — Что не слышала?

— Нет.

— Ну, в общем, перенес я аппарат сюда, оборудовал позицию, включил радио и засел в секрете!

— А кто звонил-то?

— Разные люди… Бери кофе, садись, и я все тебе расскажу!

Как ни странно, сейчас Гриня выглядел вполне вменяемым, и говорил, как нормальный человек, что, как понимала Лиза, было для него отнюдь не нормально.

— В восемь утра звонил кабинет-секретарь Черемисов. Говорит, думал, скотина, что ты уже встала. Совсем оборзел, сатрап!

— Сказал, чего хочет?

— Отчего не сказать, — дернул губой Григорий, изобразив свою коронную вурдалачью ухмылку. — Там, говорит, у вас с Самим недоразумение вышло. Недопонимание и еще сорок слов, начинающихся с частицы "не" или приставки "недо". То есть, князь не то хотел сказать, не так и не в тот момент. Ну, ты понимаешь!

— Я понимаю, — подтвердила Лиза. — Чего конкретно он добивался?

— Просил о встрече, чтобы, значит, объясниться и "передать кое-что из рук в руки". Это цитата.

— На чем порешили?

— Я предложил ему извиниться публично и это его "кое-что" передать из рук в руки в торжественной обстановке.

— Что он тебе на это ответил? — поинтересовалась Лиза.

— Что не стоит рубить сук, на котором сидишь. Ну, я его по такому случаю и спросил, кого, дескать, имеете в виду? Меня или мою сестру?

— Гриня! — покачала головой Лиза. — Я же просила, не лезьте в это говно. Ну, ладно я, мне деваться некуда, но вам-то зачем?

— Затем, что Бог есть, и он — любовь! — осклабился единоутробный изверг.

— Гриня, — искренне ужаснулась Лиза, — а ты уверен, что пил вчера только водку?

Из дальнейшего разговора выяснилось, что, во-первых, с восьми утра и до сего момента телефониравали в дом Корзухина "все, кому не лень", начиная с кабинет-секретаря Черемисова и заканчивая родной Лизиной бабкой, нежданно-негаданно вспомнившей о своей героической внучке именно сегодня в девятом часу утра. Впрочем, Елена Константиновна юлить не стала. Прямо сказала, что имеет передать Елизавете "послание чрезвычайной важности" от самого Василия Андреевича, и что "воротить нос от таких предложений" негоже, не говоря уже о том, что свою выгоду в любом деле следует блюсти.

— Она хоть объяснила, о чем идет речь? — спросила заинтригованная Лиза.

— Старуху не знаешь? — удивленно поднял брови Григорий. — Ее хлебом не корми, дай только поинтриговать!

Итак, во-первых, были звонки по телефону. Хорошо хоть не во входную дверь. Хотя и до этого, по-видимому, дойдет, потому что, во-вторых, на Смолянке столпотворение вавилонское, в котором смешались репортеры и фотографы, жандармский и полицейский патрули, "любопытные варвары", а теперь "до кучи" и господа добровольцы.